Потаенное пламя - Браун Сандра. Страница 12

Добравшись до верхней площадки, Джеред заметил; что дверь в конце коридора слегка приоткрыта. По причине, которую он не смог бы объяснить, молодой человек старался ступать как можно тише. Его шаги были настолько бесшумными, что не звенели даже шпоры. Торн мог бы гордиться мной, подумал он с улыбкой.

Джеред остановился возле своей двери и взялся за дверную ручку, однако любопытство победило. Он прошел дальше по коридору к комнате для гостей.

Почему бы и не открыть дверь? Возможно, ее там нет, А если она там? Ну и что, какого черта… Ведь это его дом, разве нет?

Он толкнул дверь, и она отворилась. Слава Богу, петли были хорошо смазаны, и дверь не заскрипела. Лорен сидела за маленьким письменным столом. Она отвечала на письма с соболезнованиями. Лорен настояла на том, чтобы взять на себя этот труд, и Оливия хоть и неохотно, но не без тайного чувства уважения к девушке, предоставила ей возможность заняться этим скучным делом.

Ну и ну, а старик-то знал, что делает, подумал Джеред. К сожалению, Лорен сидела спиной к нему, но, размышляя над тем, как лучше составить письмо, она слегка наклонила голову.

В комнате была абсолютная тишина, если не считать скрипа пера по бумаге и тиканья маленьких часов на столике у кровати. В луче теплого полуденного солнца, косо падающего в комнату, плясали пылинки.

Лорен слегка распрямилась и глубоко вздохнула, окуная перо в чернильницу. Джеред затаил дыхание, боясь выдать свое присутствие, но Лорен снова склонилась над бумагой. Со своего наблюдательного пункта у двери Джеред мог видеть лишь часть ее лица – гладкая цвета слоновой кости кожа с легким румянцем на скулах и маленькие очки на прямом, изящном носике.

«Она одета слишком строго для молодой хорошенькой женщины», – подумал Джеред. Белая блузка с высоким воротом и темно-бордовая юбка подошли бы скорее какой-нибудь сельской учительнице. Ряд пуговиц на спине просто притягивал взгляд, словно приглашая мужчину провести по ним рукой снизу вверх, прямо к стройной, изящной шее, над которой возвышалась роскошная масса волос, убранных в пышную прическу. Боже, что за волосы! Угольно-черные, отливающие синевой, они просто потрясали. Несколько прядей выбилось из тяжелого пучка и кокетливо лежало на шее. «Как восхитительно будет пропустить эту тяжелую шелковистую массу сквозь пальцы», —, подумал Джеред.

Она была стройной. Пожалуй, даже слишком. Можно сказать, худой.

Стараясь не шуметь, чтобы не испортить эффект, он очень медленно достал из нагрудного кармана сигару с обрезанным кончиком и спички. Зажав сигару в зубах и придав своему лицу то выражение, которое он предпочитал показывать миру, Джеред чиркнул спичкой о дверной косяк.

В маленькой тихой комнатке этот звук был похож на пушечный выстрел, и Лорен испуганно вскочила. Она буквально вжалась в письменный стол, увидев Джереда, и прижала свою изящную, сжатую в кулачок руку к груди.

Джеред быстро обежал взглядом ее фигуру. Пожалуй, он был не прав, она вовсе не худая.

Лорен в ужасе смотрела на него поверх очков, и Джеред даже несколько опешил, встретившись с ней взглядом. Черт возьми, какого же цвета у нее глаза? Синие? Нет, серые. Вот черт! Надо отдать должное старику. Она совсем недурна.

Прижавшись к письменному столу, чтобы удержаться на ногах, Лорен чувствовала себя загнанным в угол животным. Не спуская с нее глаз, Джеред попыхивал сигарой. Дым окутал его лицо. Большим пальцем он лениво сдвинул свою шляпу с плоской тульей со лба, и она повисла у него за спиной на тонком кожаном ремешке.

Он плотоядно обшаривал ее тело нагло прищуренными глазами до тех пор, пока ее щеки не запылали от смущения.

Лорен, не шевелясь и не произнося ни слова, так же пристально смотрела на Джереда. Ело выгоревшие на солнце каштановые волосы; как она и предполагала, отливали золотом. Смуглая от природы кожа еще больше потемнела от долгого пребывания на солнце. Темно-янтарного цвета глаза напоминали два великолепных топаза.

В нем было много от Бена, и прежде всего статная фигура, но в лице его не было и намека на веселость отца. Выражение его лица и манера держаться свидетельствовали о высокомерии, тщеславии и презрении к людям.

Джеред стоял, небрежно привалившись к дверному косяку и скрестив ноги. На нем была та же одежда, что и при их первой встрече, когда она увидела его спящим на дне повозки, но на этот раз на шее был повязан цветной платок. Лорен обратила внимание на серебряные шпоры, украшавшие его сапоги, и с минуту она не сводила с них глаз, потом, медленно поднимая глаза, она оглядела все его длинное тело, и наконец ее взгляд встретился с взглядом его янтарных глаз. Их выражение нетрудно было разгадать – он ее оценивал.

– Мисс Холбрук, я зашел принести вам свои нижайшие извинения. Сознаю, что при первой нашей встрече я был не в форме и вел себя отвратительно.

Он говорил голосом Бена, низким и глубоким, но тон его был полон сарказма. Лорен недоумевала, откуда такое презрение. Это она имела основания презирать его.

– Что мне сделать, чтобы искупить свою вину?

– Вам следовало бы начать с извинения, за то что вы вошли в мою комнату без приглашения, – заметила она.

Джеред явно удивился ее апломбу, и одна его бровь недоуменно приподнялась. Однако он быстро пришел в себя и спросил мягким и заговорщическим тоном:

– Вы пригласите меня войти, мисс Холбрук? Лорен покраснела, заметив, что он сделал ударение на слове «мисс». Почувствовав, что все еще прижимает к груди сжатый кулачок, она медленно опустила руку, слегка прикоснувшись к своим часам. Другой рукой она сняла очки. Джеред с улыбкой наблюдал за ее замешательством, и от его внимания не ускользнуло ее легкое прикосновение к часам на груди.

– Они все еще на месте, – сказал он, – я не вор. – Оттолкнувшись от косяка, он прошел в комнату медленной, хищной походкой крадущейся кошки. Шпоры его позвякивали на деревянном полу.

Горло Лорен свело судорогой, когда Джеред оказался всего в нескольких дюймах от нее. Он возвышался над ней, как башня, и ей пришлось откинуть голову, чтобы видеть его. Для этого потребовалось все ее мужество, но Лорен интуитивно поняла, что, если он догадается о ее страхе, это может повредить ей.

Но ее сердце сжалось от страха, когда его рука с длинными пальцами потянулась к ее груди. Лорен собрала в кулак всю свою волю, чтобы не отпрянуть.

– Что это? – спросил он мягко, коснувшись часов, приколотых к ее блузке. Она чувствовала его дыхание на своем лице, от которого шевелились тонкие пряди волос, обрамлявшие ее лоб. От него пахло табаком.

Джеред отколол часы и, положив их себе на ладонь, стал внимательно рассматривать. Его лицо приняло задумчивое выражение, явно противоречащее эмоциональному напряжению, охватившему Лорен.

Она чувствовала жар во всем теле. Все ее существо было охвачено непонятным и не поддающимся определению стремлением придвинуться к этому человеку, находящемуся в опасной близости от нее.

Джеред приколол брошь к ее блузке, при этом его рука чуть дольше задержалась на ее груди, как бы проверяя, что украшение держится прочно.

Казалось, время остановилось. Янтарные и серые глаза неотрывно смотрели друг на друга, и постепенно взгляд Джереда изменился: теперь в нем читалось удивление. Он слегка склонился к Лорен, и на секунду ей показалось, что он хочет поцеловать ее. Влажные губы девушки раскрылись независимо от ее воли.

Лорен не подозревала, что именно это непроизвольное призывное движение губ сразу же оттолкнуло Джереда, вернув на его лицо привычную защитную маску презрения. В его глазах, только что потеплевших, вновь блеснула холодная насмешка, и Лорен не могла не заметить этой мгновенной перемены. Он сильнее нажал на ее грудь, и в этом порыве уже не было прежней нежности.

Быстрым, как молния, движением она ударила его по руке.

Он засмеялся хриплым гортанным смехом.

– В чем дело, мисс Холбрук? Я только хотел узнать, который час, – насмешливо произнес Джеред.

Лорен ничего не ответила, отчаянно пытаясь справиться с дурнотой и вернуть себе утраченное присутствие духа. Когда она наконец заговорила, ее дыхание все еще было неровным: