Черный снег. Выстрел в будущее - Конторович Александр Сергеевич. Страница 56

До немца тем временем остался всего один шаг. Он оборачивается, и на веснушчатом лице появляется удивленное выражение.

— А где Ганс?

— Это твой второй номер?

— Ну да.

— Там же, где и был, на улице.

Пулеметчик совершенно автоматически поворачивает голову в сторону задних дверей. Я закрываю ему почти весь обзор, и ему приходится наклониться вбок. Видимо, в последний момент он успел что-то сообразить и открыл рот, собираясь крикнуть. Удар ножом заставляет его согнуться пополам. Добавляю еще разок для верности и перекидываю тяжелое тело через борт.

Пробираюсь вперед, на место водителя, и пробую завести двигатель. Это выходит только с четвертой попытки. Убедившись, что мотор работает нормально, лезу назад в кузов. Из приемника пулемета свисает наполовину полная лента. Внизу, на полу, стоят еще несколько коробок с патронами и лентами. Так что боезапаса хватит.

Прикладываюсь поудобнее, проверяю, как ходит пулемет на турели. Нормально все. Надо полагать, экипаж за своим оружием следил. Вот сейчас и проверим…

Длинная пулеметная очередь ударяет прямо в толпу стоящих на дороге фрицев. Несколько человек падают сразу, остальные вспугнутыми курами пытаются убежать куда-нибудь. Удается это далеко не всем. Лента заканчивается, и, бросив разряженный пулемет, я лезу на водительское место. Вот и решена проблема пересечения открытого пространства.

Уже въезжая в лес, я услышал выстрелы за спиной. Запоздалые пули звякнули по заднему борту. Вовремя они спохватились. Минутой раньше — и я был бы неплохой мишенью на открытом поле. А сейчас стоило только подбавить газу, как между мной и моими преследователями встали толстые стволы деревьев.

— Так, значит, стоила эта затея таких усилий… — Сидящий напротив меня лейтенант крутит в руках папку.

Вернувшись к ребятам, я собрал их всех в кучу и подробно рассказал обо всем, что произошло в деревне. Достал и показал папки, но прочесть дал всего одну — и только лейтенанту. После прочитанного он немедленно охренел и никаких вопросов более не задавал.

— Как видите, товарищ лейтенант.

— А что ж вы весь ящик-то не унесли?

— Так немцы его уже вскрывать стали, только вот до конца это довести не сумели. Я им помешал. Так что и осталось мне делов всего ничего. Полчаса работы и все. А тащить с собою эту тяжелую железяку — дураков немаэ. Папки весят меньше и места занимают всего ничего. Вы мне лучше скажите, как тут у вас дела обстоят?

— У нас тоже хорошего мало, — сразу мрачнеет лейтенант. — Раненого нашего договорились в деревне пристроить. Понятное дело, что не в той, откуда мы его унесли. Там опосля нашего ухода какие-то сердобольные тетки поперлись главного полицая выручать. Уж что там у них произошло — бог весть. Но в избе не только стекла, но и двери повыносило. Тетки еле живыми выползли. Так что туда соваться нам совсем не с руки было. Вот в соседнюю деревеньку и заглянули. Шифрин там быстро общий язык нашел. Пристроили лейтенанта, продуктов оставили, медикаменты, бинты — словом, все, что надо. А сегодня поутру нагрянул туда отряд полицаев вместе с немцами. Всю деревню вверх дном перевернули. Лузгина нашли. Вытащили на улицу и повесили. А все население согнали в амбар. Заперли. Сейчас зачем-то сеном обкладывают.

— Зачем-то? Сожгут они их, лейтенант, всего-то и делов.

— Да ладно вам?! Всех-то за что?

— Они найдут.

— Так что ж теперь делать-то?

Встаю с места и, подхватив вещмешок с папками, вручаю его лейтенанту.

— Ваша задача, товарищ лейтенант, — пробраться в пристанционный поселок. Найдете там дом. У него крыша приметная, с бортиками по краям.

— С какими бортиками?

— Деревянными.

— Понятно. А может, там не один такой дом?

— Такой — один. Постучитесь в окно, спросите хозяина. Скажете ему, что Пал Николаич кланяться просил. Имя назовете именно так, и никак иначе! Хозяин вам ответит, что запамятовал он такого. На что вы ему скажете, что такую бороду не запомнить невозможно. Отдадите ему вещмешок, и он переправит вас к нашим.

— А кто это такой? И каким образом он это сделает?

— Капитан рассказал. Когда понял, что из бункера не уйдет, дал этот адрес. Пароль назвал.

— И вы думаете, этому можно верить?

— У вас есть другие предложения?

Демин молчит. Никаких других предложений у него явно не имеется. Поворачиваюсь к ребятам.

— Гришанков!

— Я!

— Пойдешь с лейтенантом. Смотри, чтоб целым дошел. За бумаги эти большой кровью плачено. Не можем мы еще раз их потерять.

— Так что ж, мы так в форме и пойдем?

— Будет у вас одежка…

Отчего Демин и почему таким образом?

Да все просто. Одно дело, когда документы принесет сотрудник Особого отдела. О факте их захвата особистами известно, да и личность эта вполне проверяемая. И совсем другой расклад, если компромат на весьма оттопыренных людей притащит неведомо кто. Вот тут даже самый сонный чекист во всю мощь легких возопит о провокации. И, в принципе, будет иметь для этого все основания. Так что на этом этапе операции мне свою морду лучше не казать… Ну и порядок в деревне навести стоит, это ведь по нашей вине им перепало. А раз так, отсиживаться в лесу мы просто не имеем права.

Ревя мотором, бронетранспортер вполз на узкую деревенскую улочку. Топлива в нем пока хватало, так что путь до деревни мы проделали относительно комфортно. И достаточно быстро, учитывая все то, что собирались фрицы здесь сотворить. Над бортом машины торчали головы ребят, стоящих у пулеметов. Бойцы были одеты в немецкие плащ-палатки и каски. Этого добра в машине тоже хватало. Так что со стороны все выглядело вполне пристойно и объяснимо. Объезжаю колодец и двигаюсь в сторону амбара.

— Асанович!

— Я, командир!

— На тебе пулемет напротив входных ворот.

— Понял.

— Шифрин!

— Слушаю!

— На полу ящик с гранатами стоит. Твоя забота. Не жалей, нам их с собой все равно не унести. Осколки стены амбара не пробьют, так что можешь не экономить. Демин!

— Я!

— Ко второму пулемету. За тылами смотреть будешь. Мало ли какой умник тут отыщется. Закинут нам гранату внутрь этого гроба — гробом он и станет.

Подъехав поближе к амбару, откидываю заслонку на двери. Не отвечая на приветствие подбежавшего полицая, спрашиваю его, где командир. На мне опять надета немецкая форма, так что полицай проявляет должное почтение.

— Сей минут! Прям щас сбегаю и позову! Что мне герру лейтенанту сказать, вызывает его кто?

— Скажи, комендант требует. По важному вопросу.

Какого рожна тут могло потребоваться коменданту, я не знаю. Надо полагать, убежавший полицай тоже не в курсе дел. Поэтому никаких сомнений не проявляет и выполняет приказание со всей старательностью. Вот из-за угла показывается невысокий полноватый немец в офицерской фуражке. Судя по выражению лица, он немало озадачен таким неожиданным визитом. Он и сопровождающие его полицаи подходят к гостеприимно приоткрытой задней двери бронетранспортера. Залезают внутрь. Здесь их немедленно принимают со всем радушием. Сопровождающие лица получают по чану, а лейтенант — по зубам. Прижав его к борту, с размаху тычу пистолетом ему в висок.

— Жить хочешь?

— Что вы себе позволя…

Минут пять он выплевывает на пол бронетранспортера остатки завтрака. Все это время я совершенно спокойным голосом объясняю ему безрадостные перспективы его дальнейшего существования.

— Вывезем вас в лес и на ближайшей сосне повесим.

— Почему?

— Что — почему?

— Почему на сосне?

— Могу осину выбрать. Вам легче станет?

Легче лейтенанту явно не становится.

— Что вы от меня хотите?

— Высуньтесь через борт и дайте команду всем построиться на площади. После чего дадите им приказ выйти из деревни. В таком случае у вас есть шанс дожить до старости. Времени на выбор никакого не даю. Если что, так никто не мешает нам открыть огонь прямо сейчас. Против двух пулеметов в упор ваши солдаты многого не навоюют. А про полицаев даже и не говорю, эта сволочь разбежится при первом же выстреле.