Шарада - Браун Сандра. Страница 39

То ли оттого, что у нее был тоскливый и немного даже жалкий вид, то ли потому, что он все еще был в ярости, что ее бывший любовник появился в самое неподходящее время, то ли он и вправду был дерьмом, как незадолго до того выразился, но Алекс наплевал на совесть и здравый смысл и повернул обратно, покрыв то же самое расстояние за ничтожные доли секунды.

Не говоря ни слова, он одной рукой обхватил ее затылок, запустив пальцы ей в волосы, а другой крепко обнял за талию и притянул к себе. Он целовал ее твердыми от страсти и гнева губами, глубоко и властно проникнув ей в рот языком.

Затем, так же внезапно, как начал, он оторвался он нее.

Кэт не мигая смотрела на него снизу вверх, раскрыв от изумления губы. Алекс ушел, а она еще долго глядела ему вслед, ошеломленная и возбужденная его поцелуем,. готовая – он знал это – к новым ласкам. И поэтому, когда он снова, уже во второй раз, вышагивал по подъездной дорожке, он был еще более зол, чем раньше. На Спайсера, на нее, на себя. На все на свете.

На все на свете, черт побери.

– Ну, и сколько это продолжается?

Дин не терял времени даром. Не успела она появиться в кухне, как он сразу завел разговор на ту самую тему, которой, как она надеялась, им удастся избежать.

– Что?

– Кэт, не притворяйся, что не понимаешь. Твоя связь с этим полицейским, он же писатель. – Его вопрошающий взгляд требовал ответа.

– Никакой связи между мной и Алексом нет. – Она рассказала ему о путанице в доме Уолтерсов. – С той первой памятной встречи мы несколько раз встречались. Мы дружим. Вот и все.

Дин скептически фыркнул.

Из-за того, что он вынудил ее лгать ему, Кэт перешла в атаку.

– Послушай, Дин, я очень рада, что ты навестил меня, но кто дал тебе право забираться ко мне в дом в мое отсутствие?

– Я думал, ты не станешь возражать. Я это уже пытался объяснить и тебе, и этому неандертальцу. Обнаружив, что тебя нет дома, я решил войти и подождать. Не понимаю, почему ты так расстроена. От твоего дома в Малибу у меня были ключи. Не вижу, в чем тут разница.

– Разница в том, что я дала тебе ключи от дома в Малибу сама. И знала, что они у тебя. – Кэт понимала, что от раздражения говорит повышенным тоном, и, сделав над собой усилие, постаралась понизить голос. – Надо было предупредить, что ты вылетаешь. Я не люблю сюрпризов и уже миллион раз говорила тебе об этом.

– В таком случае твоя нелюбовь к сюрпризам это, очевидно, единственное, что в тебе не изменилось с момента твоего переезда сюда.

Дин резко встал и зашагал по кухне, не сводя с нее глаз, как будто хотел рассмотреть ее в нескольких разных ракурсах.

– Не знаю, что вызвало в тебе такую перемену. Может быть, то, что ты общаешься с этим бандитом, а может быть, твоя работа. Но что-то на тебя повлияло. Ты стала другой.

– Какой?

– Ты стала своенравной, нервной. Как будто того и гляди выпрыгнешь сама из себя.

– Не представляю, о чем ты толкуешь. – На самом деле Кэт сразу же поняла, что он имел в виду, и ее очень обеспокоило, что это так заметно.

– Я увидел это в первую же минуту. Чтобы там у тебя ни случилось… – Его лицо внезапно потемнело. – О Господи! Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь с твоим сердцем? Какие-нибудь признаки отторжения? Кэт подняла руки в успокаивающем жесте.

– Нет, Дин. – Она покачала головой, выражение ее лица смягчилось, ей хотелось, чтобы он перестал беспокоиться. – Я прекрасно себя чувствую. Просто удивительно, насколько хорошо. Я каждый день открываю для себя что-то новое, что раньше было мне недоступно. И эта новизна до сих пор не приелась.

– Только не будь беспечной, – назидательным тоном проговорил Дин. – Слава Богу, что сейчас у тебя все хорошо, но, если вдруг почувствуешь какие-нибудь признаки отторжения, сразу же звони мне. Ты знаешь, как меня найти.

– Обещаю.

– Я понимаю, тебя раздражает, когда я твержу одно и то же, но ведь кто-то же должен постоянно напоминать тебе, что ты не такая, как другие. У тебя пересаженное сердце.

– Я такая же, как другие. Не надо меня опекать. Но он, казалось, не слышал ее возражений.

– Ты слишком много работаешь.

– Мне нравится работать. Я с головой погрузилась в свою программу.

– Так ты от этого стала такой нервной? Кэт хотела показать Дину загадочные послания в белых конвертах. Ей хотелось знать, что он об этом думает, так как она всегда прислушивалась к его мнению. Но, хорошо зная его, она была уверена, что он будет настаивать на обращении в полицию. Однако обратиться в полицию значило бы признать, что письма заслуживают какого-то внимания. А она все еще пыталась убедить себя, что эти плохо замаскированные предостережения – не более чем чья-то глупая шутка.

– Может быть, у меня утомленный вид из-за сегодняшнего вечера, ведь это было нечто большее, чем просто светский раут. Мне пришлось произвести впечатление на многих людей, а это требует сил. Чем бы я ни занималась, я всегда чем-то озабочена, – честно ответила Кэт. – Мне очень нравится работа и дети, но процесс создания такого рода программы связан с трудностями, иногда производственными, а чаще бюрократическими. Попробуй не запутаться в этих бумагах. К концу дня я обычно чувствую себя, как однорукий жонглер, которому надо поймать десять шариков одновременно.

– Ты могла бы все это бросить. Кэт улыбнулась и покачала головой.

– Даже учитывая все трудности, мне эта работа нравится. И все наши усилия оказываются оправданными, когда удается устроить ребенка к таким родителям, которые смогут перевернуть всю его жизнь, сделать из кошмара волшебный сон. Нет, Дин, я не собираюсь это бросать.

– Итак, работа у тебя просто блеск. Тогда, должно быть, причина в чем-то другом. – Он заглянул ей в глаза. – Ты нервничаешь из-за Пирса?

– Ты опять за свое?

– Насколько ты им увлечена?

Кэт не могла честно ответить на этот вопрос, так как правда состояла в том, что она до такой степени была увлечена Алексом, что хотела бы углубить их отношения, перевести их на следующий уровень.

– Мне с ним интересно, он неглуп, – ответила она. – Умеет хорошо выражать свои мысли, но немногословен, как это ни странно. Очень непростой человек. Чем дольше мы с ним общаемся, тем меньше, как мне кажется, я его знаю. Для меня в нем есть что– то интригующее.

– Кэт, – простонал Дин, – ты только послушай, что ты несешь. Он смазливый самец с хорошо подвешенным языком, в котором для тебя есть нечто интригующее. Ты понимаешь, о чем это говорит?

– Он тот самый «неподходящий мужчина», перед которым не может устоять ни одна женщина. – Кэт мягко сказала вслух то, о чем не раз уже думала.

– Если ты это сознаешь, зачем продолжать с ним встречаться? – Дин в недоумении покачал головой. – Что ты в нем нашла? Он настоящий уличный хулиган. Это сразу бросается в глаза. Ты заметила этот шрам у него поперек брови? Один Господь Бог знает, откуда…

– Какой-то молокосос ударил его бутылкой из-под пива.

– А, так ты заметила? – Он обрушился на нее, выстреливая вопросы как из пулемета: – У него есть еще шрамы? Ты их все видела? Ты с ним спала?

– Это не твое дело.

– Иными словами, спала.

– Иными словами, спала я с ним или нет, это тебя не касается. Я больше не считаю себя обязанной докладывать тебе, с кем я вижусь, в обществе или наедине. – Желая смягчить удар по его самолюбию, она умерила свой гнев. – Дин, я не хочу ругаться. Но, пожалуйста, пойми меня правильно.

– Прекрасно понимаю. Ты думаешь, что тебе не хватает страсти и огня, которых якобы не было в наших отношениях. Тебе нужен крутой мужик в чересчур узких джинсах, от которого у тебя подгибаются колени.

– Да, – согласилась она с вызовом в голосе. – Насчет его гардероба ты, возможно, и прав, но мне нравится, когда у меня подгибаются колени.

– О Господи, Кэт, да это же… ты ведешь себя, как девчонка.

– Я знаю, ты считаешь, что я дура и идеалистка.

– Ты права, – кивнул он. – Я прагматик. Я не верю в идеалы. Жизнь – это цепь реальностей, и, как правило, грубых реальностей.