Александр Агренев. Трилогия (СИ) - Кулаков Алексей Иванович. Страница 86
– Хозяин где?
– Так я за него, ваше благородие. Изволите чего?
– Я желаю видеть хозяина этого заведения по очень важному вопросу. Итак?
– Максим Эдуардович отбыли по важным делам и будут не ранее двух пополудни. Но если ваше дело не терпит отлагательств…
– Вы правы, не терпит. Можно даже сказать без преувеличения – это вопрос жизни и смерти для господина Баумгерера.
Арсений изобразил на лице понимание и коротко поклонился:
– Сей момент все устроим, ваше благородие, посыльного пошлем. Славка!
Старший унтер едва заметно дернулся и уронил на пол пачку папирос – до того неожиданно после тихой беседы прозвучал громкий возглас. Из занавешенного тканью проема, шагах в пяти от прилавка, показалась сначала вихрастая голова, а потом и ее обладатель – заспанный мальчишка лет этак одиннадцати.
– Давай-ка за хозяином, скажи, что его требуют… Давай, давай – шевелись!
Чтобы скоротать ожидание, офицер и унтер стали осматривать весь товар, аккуратно разложенный на прилавке и лотках, не стесняясь при этом переговариваться между собой короткими и оттого непонятными приказчику фразами.
– В прошлом году такой редко попадался.
– Зато фляг было в достатке.
– Эх, золотое времечко!
– Смотри, Григорий, здесь и сито шелковое можно прикупить. Богатый ассортимент, нда…
– А я и не сомневался, командир!
К тому времени, когда купец добрался до своего заведения, приказчик уже весь извелся, пытаясь понять – о чем же говорят в его присутствии? Еще более непонятной была реакция его работодателя: увидев, к кому же он так спешил, Максим Эдуардович одновременно и побледнел, и покрылся испариной, после чего вежливо уточнил:
– Это вы?
– Вижу, что представляться не надо. Ну что же, мы будем разговаривать при свидетелях или вы хотите решить все полюбовно? Конечно, мы можем и просто уйти. Но тогда вас навестит другой штаб-ротмистр, Суриков. Ежели только успеет.
– Арсений, пошел вон!
Последним, что услышал буквально умирающий от любопытства приказчик, был простой с виду вопрос, заданный скучающе-вежливым тоном:
– Вы не поделитесь с нами своей версией событий?
Глава 40
– Ну что, Савва? Как доберешься да обустроишься, сразу отпиши. Адрес не забудешь?
– А я его в три разных бумаги записал, Александр Яковлевич. Так-то оно понадежней будет. Через полгода ждем вас?
– Буду. Не люблю долгих прощаний, так что… до встречи?
Бывший денщик и Григорий проводили своего командира взглядами, переглянулись и, не сговариваясь, полезли в карманы за папиросами. Прикурив (с особым шиком – от зажигалок, уверенно становящихся модным аксессуаром каждого настоящего мужчины), так же синхронно вернули их в специальные кармашки-чехольчики на поясе и двинулись к Марысе, бдительно охранявшей немаленькую кучу баулов и узлов. Первым молчание нарушил Савватей:
– Гриш, а чего Александр Яковлевич смурной такой? Случилось, что ли, чего?
– Да сам толком не знаю. Письмо ему какое-то пришло, вроде от стряпчего. Как прочитал, сперва злющий ходил, потом задумчивый, а потом и сам видишь. Торгаш еще этот, ну, ты знаешь, должен посыльного прислать, а сам как умер – ни весточки. Чтоб его черти в аду почаще в котел макали да кочергами парили!
– Дела… Прямо хоть не уезжай.
– Я те дам не уезжай! Командир сказал – пора, значит, вперед и с песней. Пошли, помогу затаскивать ваше барахло. Или сам управишься?
– Чего торопиться, через час же только отправление? В вагоне, поди, духота страшенная, толкотня.
– Да… Мне еще по делу надо кое-куда заглянуть, переговорить.
– Знаю я твои дела, сам, бывало, туда загляды…
Савва слишком поздно сообразил, что Марыся с Ульянкой близко и все слышат, причем молодая жена (недели не прошло, как повенчались) как-то нехорошо смотрит на своего благоверного.
– Ну?! Чего замолчал? И какие такие дела, а?
– А то ты не знаешь какие! Поручения Александра Яковлевича исполнял. Всякие разные, кон-фи-денцияльные! И говорить про них нельзя! Ведь так, Григорий? Вот. Ну, давайте, что ли, уже грузиться?
В Олькуш старший унтер вернулся только под вечер, усталый, но очень довольный удачно прожитым днем. Зашел в казарму второго взвода и, успокоенный, отправился прямиком на квартиру к штаб-ротмистру: посидеть, поболтать на разные темы, повозиться с оружием, продегустировать что-нибудь вкусное и некрепкое. Или (если у Александра было подходящее настроение) выслушать очередную интереснейшую лекцию. Григорий останавливаться на достигнутом не хотел, старательно повышал свой образовательный уровень и уже мог сдать экзамен за… ну, как минимум, старшие классы реального училища. Не любого, конечно, а какого-нибудь провинциального. И все же результат его откровенно радовал. Тем более что князь объяснял все очень доходчиво, да вдобавок приводил многочисленные примеры-параллели из жизни заставы. Ну как тут не запомнить? А вообще унтер подметил за собой одну интересную вещь: жизнь гражданского человека (а в данном конкретном случае еще и далеко не бедного) манила его все больше и больше. С одним условием – что он будет при командире.
Хозяин квартиры встретил позднего гостя в одних штанах и с револьвером в руке.
Клац! Клац…
– Фух, жарко! Бульк…
– О, и мне тоже плесни!
Поставив рядом с Александром бокал с его любимым вишневым ликером, Григорий со вздохом облегчения расстегнул все пуговицы на своей куртке и присел на диванчик, с интересом разглядывая очередное пополнение хозяйской коллекции оружия, разложенное на чистой тряпице.
– Вроде никого не задерживали?
– Это ротмистр Николаев подкинул… Попрошайка!
– В смысле?
– Да он ко мне как ни придет, так сразу новыми заявками трясти начинает: то патронов, то пистолетов, теперь вот зажигалки распробовали. Взамен раритеты всякие подкидывает, в этот раз пять револьверов разом приволок.
– Это сколько же их у тебя, командир?
– Сто шестьдесят восемь револьверов и двадцать семь винтовок в Сестрорецке, ну и девятнадцать винчестеров под револьверный патрон тут. Теперь вот опять пополнение случилось, как видишь, третий раз за последние полмесяца.
Последний раз щелкнув курком вхолостую, князь удовлетворенно кивнул и принялся бережно заворачивать древний (еще капсюльный!) кольт «патерсон» в промасленную тряпицу.
– Вроде все, этот последний был. Завтра все в Сестрорецк отправлю, на склады – там сохраннее будет. И еще кое-что: книги, записи, одежда… Одних бутылок с коньяком штук пятьдесят будет, если не больше. Как-то оброс барахлом незаметно, прямо самому удивительно. А путешествовать надо налегке. Кстати, у тебя есть что из багажа лишнего?
– Да откуда? Бедному собраться – только подпоясаться.
– Бедный… А духами от тебя пахнет вполне дорогими. Правда, женскими.
– Да это…
– Ты еще покрасней! Я тебе не говорил, что Валентин Иванович посылку прислал?
– Ну?! А с чем?
– Тебе понравится. Вон она стоит, в соседней комнате. Все три ящика.
Григорий, позабыв про все на свете, рысью двинулся знакомиться с очередными приятными вещицами. А что еще могут прислать с оружейной фабрики ее владельцу? Минут десять был слышен только шорох и позвякивание, а когда унтер вернулся обратно, Александр не выдержал и натуральным образом заржал.
– Ну…
И в самом деле, Григорий, дорвавшись до «сладкого», тут же одел экспериментальный комплект «Штурмовик», включавший в себя не только встроенные-вшитые бронепластины по корпусу и частично – рукам-ногам, плюс усиленные наколенники и налокотники, но и различный обвес: тактическую кобуру с «рокотом» – на животе, нож в удобном набедренном чехле-ножнах, а на поясе – четыре магазина к пистолету и пара подсумков под патроны для «агрени». Специальные перчатки (с успехом заменяющие кастет), стальная каска. Картину завершал винчестер в руках и суровое выражение лица, типа «зашибу и не замечу».
– С тебя впору плакат рисовать да врагам империи показывать, чтобы трепетали в ужасе.