Вторая книга сновидений (ЛП) - Гир Керстин. Страница 15

– Потому что вас душит собственная злоба, – сказала Миа громче, чем, возможно, хотела.

– Ну, мне тоже не помешает немного свежего воздуха, – вставила Эмили. – И я охотно осмотрела бы сад, пусть даже в сумерках. – Она взглянула на Грейсона и схватила ВВЖ за руку. – И еще мама поручила спросить у вас, как вы ухаживаете за вашими гортензиями.

Ее дипломатическое вмешательство возымело эффект. ВВЖ послушно пошла за ней.

– Ты ангел, Эмили, – услышали мы ее слова, и хоть я была с этим не согласна, но сейчас не могла не признать, что Эмили хоть раз сделала что-то полезное.

– Могу я взять твой айфон? – Миа уже достала трубку из кармана брюк Грейсона. – Я должна погуглить про любовницу. И про Уолли из «Симпсонов». А потом должна прочитать обо всем, что касается убийств в состоянии аффекта.

В гневе она стала очень бледной, будто замерзла. Я бы стала такой же, если бы из-за пунша мне не было так хорошо.

– Мне тридцать пять, и я совершенно не обязан выполнять ни одного предписания моей матери, – заявил Чарльз, хоть и немного поздновато.

– Лотти ни дура, ни охотница за деньгами, – прошипела Миа, пока ее пальцы мелькали над экраном телефона.

– Я знаю, – кивнул Чарльз.

– Она умная и красивая – почему она должна охотиться именно за стоматологом? Она может заполучить кого угодно!

– Я знаю, – повторил Чарльз.

– Миа, не хочешь немного теплого пунша? – спросил Грейсон. – Думаю, тебе не помешает.

– Ты с ума сошел? Ей только тринадцать! – Я выхватила кувшин из его рук. – Ты хочешь, чтобы она начала танцевать на столе? Вполне достаточно, если пьян только один из нас. А мне уже хватит, я не могу ничего гарантировать.

– Вот как? – усмехнулся Грейсон. – Это интересно.

– Я вообще-то не пью, – начала оправдываться я. – Но твоя бабушка действительно... а еще нужно петь гимн... о нет, я что, начала мямлить?

– Нет! – Грейсон уже хохотал во весь голос. – Лив, здесь нет никакого алкоголя – только горячий апельсиновый сок со специями.

– Что?!

Я не пьяна? И даже не навеселе? Но почему они устроили такое представление с этим пуншем? Знаменитый! Специальный! Ну хорошо, зато это объясняет, почему алкоголь совсем не почувствовался.

– И про национальный гимн я просто пошутил, – весело продолжал Грейсон. – Поверь, никто не приехал сюда ради пения. Ни трезвым, ни пьяным. И разве ты видишь здесь портрет королевы?

Я уставилась на него.

– Ты это придумал? Ты обманул нас? Так просто?

Нехотя мне пришлось признать, что это было очень забавно.

– Эй, я не ожидала от тебя такой фантазии и коварства, – улыбнулась я.

– Да уж, ты меня недооцениваешь. – Грейсон снова забрал у меня кувшин. – Теперь, когда ты знаешь, что не пьяна и никто не заставит тебя петь, хочешь еще стаканчик?

– Нет, теперь от этого никакого удовольствия.

Я задумчиво посмотрела на Грейсона. Когда он улыбался так, как сейчас, легко можно было представить, каким он был маленьким мальчиком – беззаботным, счастливым и полностью довольным собой.

– Ты действительно подарил Эмили символ бесконечности?

Улыбка Грейсона заметно потускнела.

– Я имею в виду – знаешь ли ты, как долго длится бесконечность? – спросила я. – Дольше, чем целая жизнь.

Он промолчал.

– Плохие новости! – Миа вернула Грейсону его айфон. – Если хочешь сбежать, совершив убийство в состоянии аффекта, нужно быть очень быстрым.

– Кому ты это говоришь? – пробормотал Чарльз.

– На этот раз ВВЖ не останется безнаказанной! – заявила Миа. – На этот раз мы должны защитить честь мамы и Лотти. И нашу тоже. Нельзя больше с этим мириться.

Глаза Грейсона полезли на лоб.

– Что еще за ВВЖ?

Глава 9

Впоследствии мы долго спорили, кому первому пришла в голову эта идея – Миа настаивала, что ей. Уже на обратном пути мы глубоко задумались, как преподать ВВЖ урок. Мы просто обязаны были сделать это. Чаша нашего терпения наконец переполнилась, и мы хотели уколоть ее в самое чувствительное место. И тогда мы подумали – точнее, Миа подумала, как она утверждала, – о стоявшей в саду самшитовой птице, мистере Снаглзе. К которому, кроме самой миссис Спенсер, никто не мог прикоснуться и пальцем. Было очевидно, что она дорожит этим самшитом больше, чем всем остальным в целом мире.

Да, мистер Снаглз был ее слабым местом. И в воспитательных целях мы должны были уколоть именно в это слабое место. Или, точнее, изрезать его. Часы мистера Снаглза в качестве павлина были сочтены.

Оставшуюся часть вечера мы потратили на планирование нашего рейда, незаметный сбор необходимых инструментов и ожидание, пока все обитатели дома наконец-то заснут. Я бы охотно поехала на велосипеде, но дверь гаража скрипела так громко, что мы могли всех перебудить. Тем более что до дома ВВЖ было всего десять минут пешком, и по пути мы обсуждали, в какое животное превратится мистер Снаглз. Дойдя до места, мы все еще никак не могли договориться: Миа была за пингвина, а я настаивала на скунсе, потому что для последнего не требовалось жертвовать целым павлиньим хвостом, а можно было обрезать только некоторые его части.

Дело в том, что мы слишком переоценили наши навыки обрезания самшита. Даже в менее жестких условиях – было темно, холодно, мы должны были торопиться, а в спешке достать подходящие инструменты для обрезки оказалось негде – придать мистеру Снаглзу новый облик стоило бы больших усилий. В довершение мы так и не определились с нашей конечной целью – «Пингвин!» – «Нет! Скунс!» – и теперь Миа обрабатывала мистера Снаглза спереди ножовкой Эрнеста, а я сзади большими хозяйственными ножницами.

Но, по крайней мере, мы добрались без помех. По пути нам не встретилось ни одного человека (и это называется большой город!), а на аллее Вязов все тоже мирно спали, несмотря на полнолуние. Единственными звуками, слышными в ночной тишине, были «щелк-щелк» моих ножниц и «вжик-вжик» пилы Миа. И наши негромкие проклятья.

– Этими ножницами можно резать только тонкие ветки, – проворчала я. – В таком темпе я закончу скунсий хвост как раз к следующему Рождеству!

– А эта пила пилит только то, что не надо! Прибор ночного видения был бы сейчас очень кстати. Упс! – Миа затаила дыхание. – Клюв отвалился.

– Ничего страшного, у скунса в любом случае нет клюва. Иди сюда, давай поменяемся местами, тут требуется грубая сила.

На самом деле мы уже в тот момент понимали: что бы мы ни сотворили, это не будет новый облик мистера Снаглза – ни пингвиний, ни скунсий. Тем не менее мы продолжали смело пилить и обрезать. Когда мы наконец отошли на шаг назад и осмотрели наше творение в лунном свете, то были вынуждены признать: останки мистера Снаглза не напоминали ни одну форму жизни. И вообще ни одну форму, если быть точным. Это была просто груда листьев и ветвей.

Миа снова нашлась первой.

– Ну, если мы оставим этого сомнительного пингвина только в своем воображении, ВВЖ в конце концов будет нам благодарна.

– Точно. Да и смысл дела был не в этом, – согласилась я. – Но мы могли бы вырезать из оставшегося куска живота, например, лягушку...

– Сюда едет машина. – Миа толкнула меня на клумбу и, дождавшись, когда машина отъехала на пару домов дальше, сказала: – Забудь о лягушке, все равно ничего не получилось бы. Давай убираться отсюда.

Она была права – как садовники мы безнадежно провалились, но все равно выполнили свою миссию. Так что пришла пора уходить, пока нас кто-нибудь не увидел.

Мы зря волновались. Улицы на обратном пути были абсолютно пустынны. Только кошка перебежала дорогу, но вряд ли она смогла бы дать против нас показания. Опьяненные победой, мы прокрались обратно в дом, где я вернула очищенную от коварных листьев самшита пилу обратно в мастерскую Эрнеста, а Миа повесила ножницы на место в кухне. Только Лютик заметила нас, и было очень мило с ее стороны, что она не залаяла, а потрусила, виляя хвостом, вслед за нами по лестнице.