Смерть в ночном эфире - Браун Сандра. Страница 68

– Нет, в управления полиции Остина. Меня отстранили на неопределенное время.

27

– Привет, мама, это Лэнси.

– Господи, который час?

– Почти девять утра.

Накануне вечером Лэнси вернулся в городок и припарковался через два ряда от материнского трейлера. Рискуя нарваться на голосистых собак и любопытных соседей, всегда готовых задавать вопросы, он ужом пробрался поближе к жилью матери.

Его поведение могло бы показаться несколько театральным, но он оказался прав, приняв меры предосторожности. Лэнси сразу же заметил полицейскую машину без опознавательных знаков. Она стояла ярдах в тридцати от дома его матери. Тому, кто сидел в незаметном седане, была отлично видна входная дверь. Очень хорошо, что Лэнси успел побывать в этом свинарнике и захватил денежки.

Он вернулся в свою машину и поехал обратно в Остин, потому что не знал, куда еще ехать. Фишер позвонил соседу Рику, которому мог доверять, как и всем своим весьма немногочисленным друзьям. Сосед подтвердил его подозрения. Полиция обыскала квартиру Лэнси.

– Я видел, как они выносили коробки, – доложил Рик. Там наверняка были кассеты с записями программы Пэрис Гибсон. Вот дерьмо!

– Где ты? – буркнула мать.

Не отвечая на ее вопрос, Лэнси спросил:

– Копы тебя навещали?

– Заходил парень по имени Кертис. Из Остина.

– Что ты ему сказала?

– Ничего, – пробурчала миссис Фишер. – Потому что я ничего не знаю.

– Он обыскал трейлер?

– Совал нос во все щели. Нашел твои носки.

– Он унес их с собой?

– Зачем ему твои грязные носки?

– Подойди к окну и посмотри налево.

– Я лежу в кровати, – заныла она.

– Пожалуйста, мама. Сделай мне такое одолжение. Посмотри, стоит ли там темная машина.

Кейт Фишер вздыхала и ругалась, но все-таки встала. Лэнси догадался об этом, когда трубка ударилась обо что-то, скорее всего о столик у ее кровати. Мать долго не возвращалась. Потом в трубке раздался ее свистящий голос:

– Она там.

– Спасибо, мама. Я перезвоню тебе позже.

– Не вздумай свалить мне на голову свои неприятности, Лэнси Рэй. Ты понял меня, парень?

– Как не понять.

Лэнси повесил заляпанную жиром трубку телефона-автомата. Сунув руки в карманы и ссутулившись, он шел между домиками мотеля. Из-под низко надвинутой бейсболки Лэнси смотрел по сторонам, в любую минуту ожидая увидеть патрульные машины, услышать визг тормозов и суровый оклик, приказывающий ему стоять на месте.

Выяснив, что у матери спрятаться не удастся, Лэнси вернулся в свою тайную квартиру, чтобы переночевать. Сначала он просто проехал мимо, проверяя, нет ли полиции. Патрульных машин не оказалось ни на парковке напротив, ни на соседних улицах.

Ему удалось войти так, что его никто не видел, но убежище нельзя было назвать комфортабельным. Здесь воняло, было грязно. Он и сам чувствовал себя грязным.

Лэнси не спал всю ночь, которая показалась ему вечностью.

– На этот раз, Лэнси Рэй, ты облажался по полной программе. Ты попался, – пробормотал он себе под нос, открывая дверь в свою нору и сразу ощущая себя загнанным зверем.

Кертис удобно положил ноги в ковбойских сапогах ручной работы на свой стол. Он мрачно уставился на узкий носок одного из них. Вдруг рядом с его ногами на стол приземлился пущенный меткой рукой блокнот. Сержант повернул голову и увидел Пэрис Гибсон. Хотя она не сняла солнечные очки, он все равно понял по ее виду, что женщина очень волнуется.

– Доброе утро, – поздоровался он.

– Вы собираетесь раболепствовать перед этим самолюбивым дураком? – спросила она сердито.

Сержант снял ноги со стола и жестом предложил ей сесть. Пэрис осталась стоять.

– Этот дурак – влиятельный судья штата, – ответил ей Кертис.

– И управление полиции у него в кармане, – уточнила Пэрис.

– Не я принимал решение об отстранении Мэллоя. Я бы не мог этого сделать, даже если бы захотел. Он выше меня по званию. Я только сообщил ему об этом.

– Тогда позвольте мне выразиться иначе. – Пэрис говорила, еле сдерживаясь. – Все бесхребетные полицейские города в кармане у судьи Кемпа.

Смирившись с оскорблением, Кертис принялся излагать суть дела:

– Судья отправился со своей жалобой прямо наверх. После того как они с миссис Кемп услышали вчера вашу передачу, где вы говорили об их дочери, он пришел в ярость. Во всяком случае, мне так сообщили. Кемп позвонил начальнику управления домой, вытащил его из постели и потребовал уволить Мэллоя за публичное оскорбление его дочери, за то, что он вывалял в грязи имя семьи Кемп и сделал достоянием гласности деликатную семейную ситуацию, в которой требовалось разобраться в узком кругу. Кемп также упомянул о конфликте интересов, раз Гэвина Мэллоя допрашивали именно по этому делу.

– Откуда он об этом узнал?

– У него есть агенты внутри управления. Как бы там ни было, судья пригрозил возбудить иск против всех, если Мэллой не будет не только отстранен от дела, но и уволен из управления полиции. Начальник управления не согласился зайти так далеко, но решил отстранить Мэллоя, пока все немного не уляжется.

– Просто для того, чтобы успокоить судью Кемпа, – подытожила Пэрис.

Кертис в ответ лишь пожал плечами.

– Я получил распоряжение начальника сегодня утром на рассвете. Он попросил – вернее, приказал – известить Мэллоя об отстранении, раз это я привлек его к работе над этим делом. Полагаю, это было моим наказанием.

– Вчера вечером мы говорили о Джейни только хорошее, – возразила Пэрис. – Более того, я намеренно не упоминала о ее плохой репутации, о «Секс-клубе» и тому подобных вещах. Мы пытались заставить Валентино понять, что он имеет дело с человеком, что Джейни невинная жертва, ее любят друзья и родные.

– Вы не забыли, что Кемпы вообще не хотели придавать дело огласке? Они просили не упоминать об исчезновении дочери. Так что ваше выступление на радио по совету штатного полицейского психолога и ваш рассказ о ней выглядели как пренебрежение их пожеланиями.

– Дин говорил мне, что вам идея очень понравилась.

– Представьте, я подтвердил это начальнику полиции.

– Тогда почему судья не потребовал уволить и вас тоже?

– Потому что он не законченный идиот и не хочет восстанавливать против себя BGe управление полиции. Он знает, что у меня здесь много друзей. Мэллой в управлении недавно и еще не успел заслужить такую преданность коллег. Кстати, судья Кемп решил добраться и до вас тоже. Ведь вы были в его доме при нашем первом визите. У него просто кишка тонка критиковать вас публично, потому что он знает о вашей популярности. Это будет плохой рекламой перед выборами, если он начнет чернить Пэрис Гибсон.

– Так что Дин оказался козлом отпущения, – констатировала Пэрис. – Новость о его отстранении уже известна за пределами управления?

– Понятия не имею. Если об этом станет известно прессе, можете не сомневаться, Кемп этим воспользуется.

Пэрис села, но не потому, что ее огорошило это известие. Кертис понял это по решительному выражению ее лица, когда она подалась к нему и сказала, глядя прямо ему в глаза:

– Вы сейчас же отправитесь к вашему начальнику и скажете ему, что я настаиваю на том, чтобы он отменил свое решение об отстранении Дина. Немедленно. Более того, если об этом сообщат в новостях, я сегодня же вечером в своей программе буду говорить о том, что городская полиция обслуживает интересы политических деятелей. Я расскажу всем о полицейских, получавших вознаграждение за то, что не арестовывали тех, кого следовало бы, и о непристойном благорасположении полиции к богатым и влиятельным. За четыре часа я могу принести немалый вред. Такое не под силу даже судье Кемпу. Несмотря на всю его напыщенность, я сомневаюсь, что многие вообще о нем слышали. Зато у меня тысячи преданных слушателей. Как вы думаете, чье влияние сильнее, сержант Кертис?

– Ваша программа не политическая, а музыкальная, развлекательная. Вы никогда не использовали ее как импровизированную трибуну.