Глинглокский лев. (Трилогия) - Степной Аркадий. Страница 111

— Она готова? — спросил барон у проводника фей, молодого эльфа с затуманенным взглядом.

Проводник прижал нос к стеклянной колбе, в которой сидела фея, и закрыл глаза. Фея, повернув к нему свою страшную головку, качнула длинными чувствительными усиками. Проводник открыл глаза, поощрительно улыбнулся фее и кивнул:

— Да, ваша милость. Можете диктовать послание. — И он осторожно передал колбу с феей в руки барона, после чего сразу отошел в сторону на положенные десять шагов.

Послание, заложенное в фею, ее проводнику знать необязательно.

Барон поднес фею к глазам и прошептал активизирующие слова, фея вздрогнула и, с интересом посмотрев на барона, склонила голову набок. Барон продиктовал послание и тихо прищелкнул языком, фея в ответ качнула усиками и, словно очнувшись от сна, подскочила и, затрепетав крылышками, повисла в воздухе. Колба в руках барона загудела и завибрировала. Увидев это, проводник вернулся и, взяв колбу, сорвал с нее запечатанную крышку. Фея вылетела, сделала в воздухе изящный пируэт и села на край колбы. Проводник несколько раз забавно фыркнул, налаживая с феей более прочный контакт, и повернулся к барону.

— Я готов. — Голос его прозвучал неожиданно скрипуче и безжизненно.

— Маршрут помнишь? — спросил барон.

Проводник молча кивнул, ему стало трудно разговаривать.

— Тогда вперед, — приказал барон и скрестил на удачу пальцы.

Фея сорвалась с колбы и кругами устремилась ввысь, через несколько мгновений она скрылась в ночной темноте. И только проводник, сидя на корточках и странно покачиваясь, поддерживал с ней контакт.

Теплые потоки воздуха, высота, свобода… Опьяненное радостью маленькое тельце феи, повинуясь взмахам сильных изящных крыльев, резвилось в воздухе причудливыми виражами. Все выше и выше, все свободнее и свободнее. От тысячи земных огней к мириадам звезд. Если бы у феи были человеческие глаза, она бы заплакала. Блаженные минуты полета, первые минуты полета в ее странной жизни.

Однако свобода быстро наскучила маленькой фее, наскучила буквально за считаные минуты. Этому искусному магическому созданию нужна была цель, в ее крохотное тельце было изначально заложено огромное чувство долга. Фея заметалась в воздухе, взбудораженная отсутствием душевной целостности, чувство долга лишало ее покоя и обретенной было радости.

Тоненькая, невидимая нить, связывающая ее сознание с сознанием эльфийского проводника, пришла ей на помощь. Разум проводника дал ей цель и наполнил ее существование смыслом.

Я помогу тебе, я покажу тебе путь, — прошептал фее проводник.

Веди. Я буду твоими глазами, я буду твоими крыльями, — ответило ему ее сознание.

Переполненная вернувшейся радостью, фея заложила красивый замысловатый вираж и стрелой устремилась к озаренным огнями каменным стенам, возвышавшимся вдалеке.

Стены охранялись солдатами, облаченными в противно пахнущее железо. У стен были тысячи глаз, бдительно наблюдавших за окрестностями, у стен были сотни арбалетов, готовых пронзить воздух тяжелыми смертоносными болтами. Но все это было бесполезно против маленькой летающей феи. Скрываясь в высоте, куда не достигали отблески разложенных костров, она без труда пересекла возведенную людьми защиту и стремительно понеслась к цели, готовая петь от переполняющего ее восторга.

Но что это? Полные скрытой силы большие крылатые тени разрезали воздух.

Угроза! Угроза! — забилось в ее крохотном сознании. Одна из теней, шелестя крыльями, бросилась на нее. Фея заложила резкий вираж, и тень пролетела мимо, обдав ее запахом близкой смерти. Инстинкт самосохранения, свойственный даже магическим созданиям, затрепетал в ее маленьком мозгу: жить! жить! ЖИТЬ! Маленькой фее безумно хотелось жить, но неумолимая воля проводника не дала ей развернуться и бежать, по-прежнему ведя ее к заветной цели.

Еще одна смертоносная тень, набрав высоту, камнем обрушилась на трепещущее от страха создание. Фея рванулась, но было поздно… Острые когти, ломая прозрачные крылья, вонзились в ее магически созданную плоть и сомкнулись, изломав хрупкое изящное тельце. Жизнь потухла…

Проводник со страшным криком упал на землю и забился в припадке, закусывая до крови губы. Крупная дрожь сотрясла его тело, он выгнулся, царапая ногтями землю, и затих, потеряв сознание. Барон вздрогнул от неожиданности, но самообладание ему не изменило.

— Приведите его в чувство, немедленно, — приказал он.

Жрец Неиклота, присутствовавший при запуске фей как раз для такого случая, устремился к упавшему. Проведя по его голове полными живой энергии ладонями, он резко похлопал проводника по щекам, приводя его в чувство. Проводник встрепенулся, открывая глаза и хрипя от боли.

— Что? Что произошло? — требовательно спросил, наклонившись над ним, барон.

Проводник посмотрел на него широко раскрытыми глазами с расширенными до предела зрачками и выдохнул:

Смерть… смерть… совы…

Черт бы побрал этого Злотаря! — в сердцах выругался барон. — Приведите парня в себя как можно быстрее, — приказал он жрецу и, отойдя, со злобой сплюнул на землю, раздраженно глядя в сторону освещенного огнями города.

Угу! Угу!

Сильная, полная жизни птица спланировала и приземлилась на длинный насест, возвышавшийся над плоской крышей. Человек в серой куртке протянул к перепачканной кровью сове руку в толстой кожаной перчатке:

— Славная девочка, славная. Умница. Что ты принесла? Что поймала? Отдай это мне, моя красавица.

Сова, посмотрев на протянутую руку, недовольно ухнула и угрожающе щелкнула клювом. Но потом передумала и брезгливо сбросила принесенную добычу на землю, получив в награду вкусные кусочки мяса, приготовленные человеком в серой куртке по особому рецепту.

— Умница моя, хорошая моя. Молодец, отлично поработала, — не скупился на похвалы человек. — А теперь лети, ночь еще не закончилась.

Сова снова недовольно ухнула и, сорвавшись с насеста, исчезла в темноте.

Что там, Лютар? — спросил у разговаривавшего с совой человека требовательный голос.

Пока не знаю, — ответил Лютар, подбирая принесенную совой добычу. — Ну-ка посвети.

Человек с требовательным голосом поднес факел, осветивший изломанное тельце с прозрачными крылышками и стрекозиной головой.

Это что еще за фигня, Нубис? — удивленно присвистнул Лютар.

Эта фигня называется феей, Лютар, и стоит столько, сколько тебе и не снилось, — ответил Нубис и довольно усмехнулся: — Кое-кто будет весьма рад схваченной твоими птичками добыче.

Аккуратно положив истерзанную совиными когтями фею в кожаный мешочек, Нубис подошел к краю крыши и сбросил мешочек вниз:

— Передайте Агерту, посылка перехвачена.

Через несколько мгновений тишину улицу нарушил бешеный стук копыт, быстро удалявшийся в сторону графского дворца. В больших клетках, стоявших на крыше, захлопали крыльями всполошенные поднявшимся шумом ловчие сокола.

— Тихо, ребята! Тихо! — прикрикнул на них Лютар. — Ваше время наступит с приходом солнца, а сейчас спите, пусть пока совы порезвятся.

Проводник благодаря усилиям жреца полностью пришел в себя и сейчас жадно пил подслащенную сахаром воду.

Ну что, очухался? — спросил у него барон.

Да, ваша милость, — ответил проводник, отрываясь от глиняной кружки. — Это были оркские совы, ваша милость. Только оркские совы способны охотиться на лету ночью. Эти зеленожопые сами ненормальные, и совы у них тоже ненормальные…

Ладно, ладно, — прервал барон Винроэль словесный поток потрясенного проводника, — это все неважно. Ты лучше скажи, готов к следующему запуску или нет?

Проводник зябко поежился, вспоминая шок от смертельного совьего удара и пульсирующую в голове мысль несчастной феи «жить, жить, жить!», но служба есть служба. Поэтому он собрался с духом и кивнул:

Да, ваша милость, готов.

Вот и ладно, — похвалил его барон. — Отсюда больше не полезем, сейчас переберемся на восточную сторону и попробуем уже оттуда. А ты пока пей водичку-то, собирайся с силами. Будем пробовать до тех пор, пока не получится, понял?