Глинглокский лев. (Трилогия) - Степной Аркадий. Страница 24

Уже целую неделю провели они в каменоломне, и каждый день запомнился им кромешным адом. Город нуждался в камне, а каменоломни испытывали острый недостаток в каторжниках. В чью умную голову пришло решение отрядить в каменоломню безнадежных, этого Рустам не знал. Но он с большим удовольствием двинул бы по этой голове кайлом, чтобы навсегда выбить из нее бредовые идеи.

В каменоломне был свой распорядок. Каждый работник обязан выполнить определенную дневную норму, и, пока она не выполнена, работа будет продолжаться. За работой наблюдают надсмотрщики с бичами и подстегивают нерадивых. Если кто-либо не успеет выполнить свою норму до заката солнца, его ждет жестокая расправа, а наутро, избитого и окровавленного, его снова отправят добывать камень. Просто и жестко, если ты оказался здесь, значит, ты отброс общества, живой придаток к молоту. И единственное твое предназначение – это добывать камень.

Совместными усилиями трое друзей выполнили свою дневную норму и в изнеможении расселись прямо на камнях. Достали из котомок куски черствого хлеба и хоть немного утолили голод. Рустам окинул взглядом друзей – всего за одну неделю все трое изрядно исхудали и выглядели изможденными. Что позволило им выдержать хотя бы до этого дня, так это хорошее питание во время двух недель работ на лесопилке. Сейчас дни, проведенные в таскании тяжелых бревен на лесопилке, казались Рустаму райскими. Поначалу было, конечно, неимоверно трудно, но хорошее питание и тяжелые бревна позитивно отразились на молодом организме. Рустам забугрился мышцами, окреп, прибавил в весе. Даже Дайлин превратился из невероятно худого мальчишки в крепенького молодого паренька. Хозяин лесопилки не скупился на дополнительное питание для хороших работников. Жалко, что эти прекрасные времена уже в прошлом. Каменоломни принадлежали королю, и здесь добивались выполнения нормы исключительно за счет кнута, пряников не выдавали никому. Так что надрываться сверх нормы не имело никакого смысла, друзья и не надрывались. Впрочем, при достаточно высокой норме кормежка была чрезвычайно скудной и несытной. Неудивительно, что каменоломня постоянно нуждалась в рабочей силе.

Рустам оглушительно чихнул и выдохнул облачко белой пыли. Гарт посмотрел на него, затем прикинул, далеко ли еще до захода солнца, и решительно встал.

– Хватит, братцы, рассиживаться, я здесь неподалеку речушку видел, можно сходить и сполоснуться. Заодно и водицы чистой вдоволь напьемся.

– Кто нас туда пустит?

Рустам даже не стал подниматься с земли.

– Сегодня дежурит унтер третьей сотни – нормальный мужик. В свое время даже служил в коронных, попросим – отпустит. Ну что? Или так и будем дальше в пыли сидеть?

Глаза Гарта задорно блеснули на белом от пыли лице, и он протянул руку, помогая Дайлину встать. Рустам с кряхтением поднялся на ноги самостоятельно.

Унтер сидел в окружении сержантов под специально натянутым для него пологом. Он пил сильно разбавленное водой вино и играл с сержантами в кости. Это был крепкий, немолодой уже мужчина с густыми, подбитыми сединой усами. Когда к ним подошел Гарт с товарищами, унтер как раз метал банк и с явным неудовольствием оторвался от игры, заметив подошедших солдат.

– Чего вам надо, убогие?

– Господин унтер-офицер, разрешите обратиться?

Доложился Гарт по всей форме, вытянувшись в струнку. Дайлин с Рустамом старательно вытянулись вслед за ним. За три недели службы Рустам уяснил одну нехитрую истину: унтер-офицер в полку безнадежных – это почти царь и бог. Если тебя угораздит чем-то не понравиться своему унтеру, рискуешь закончить дни, как бедолага Пелет, которого по распоряжению унтер-офицера насмерть измордовали сержанты. И сейчас, по единодушному и запоздалому мнению Рустама и Дайлина, Гарт вовлек их в очень опасную игру. Просить о чем-либо унтера не самое безопасное занятие, если ты обычная овца без гроша в кармане. Им оставалось лишь надеяться, что Гарт знает, что делает. Пока все складывалось не слишком хорошо. Унтер был явно не в настроении. Он недовольно нахмурился и строго спросил:

– Кто такой?

– Гарт, господин унтер-офицер. Солдат первого пула первой сотни.

Унтер какое-то мгновение сверлил глазами Гарта, но затем лицо его слегка разгладилось.

– Как же, слышал. Чего тебе надо?

– Господин унтер-офицер, нам бы помыться. Здесь неподалеку речушка протекает, если позволите?

Унтер на мгновение задумался и криво усмехнулся:

– Ну что же, солдат должен быть чистым, даже если он всего лишь – овца. Норму выполнили?

Спросил он больше для проформы, ибо и так знал, что надсмотрщики не выпустят из карьера ни одного солдата без выполненной нормы.

– Так точно, господин унтер-офицер, – молодцевато отрапортовал Гарт.

– Идите. – Унтер снисходительно махнул рукой и снова взял в руки стаканчик с костями. – Вернуться до захода солнца, иначе… впрочем, зачем тебя пугать, солдат, ты и сам все прекрасно понимаешь.

Унтер потерял к ним интерес, отвернулся и, поболтав стаканчик, метнул кости. Игра возобновилась.

Хорошо! Рустам растянулся прямо на сочной зеленой траве на берегу. Красота, так хорошо им не было уже целую неделю. Сочная травка, тихо шелестит река, неся свои кристально чистые воды, ярко-синее небо, и даже горячее солнце становится не врагом, а другом. Если бы еще не грохот со стороны каменоломни и не облака белой пыли над нею, хорошо отсюда видные, было бы совсем прекрасно. Не служба была бы, а курорт. Рустам удовлетворенно вздохнул. Рядом, выйдя из воды, растянулся Гарт, под загорелой кожей заиграли крепкие мышцы. Гарт подставил лицо под заходящие лучи солнца и прикрыл глаза. Дайлин никак не мог вылезти из реки, сын купца, привыкший к теплым ароматным ваннам, как ребенок плескался в холодной речной воде. Хорошо! Рустам похлопал себя по впавшему животу и подумал: сейчас бы еще сытно перекусить, и тогда было бы все как в раю.

На него невольно нахлынули воспоминания. Четыре года назад они с братьями гостили у дедушки в Восточном Казахстане. И устроили пикник на берегу небольшой чистой реки Черновинка, впадавшей в бурную Бухтарму. Взяли удочки, магнитофон, кожаный волейбольный мяч. Купались, слушали музыку, играли в волейбол, дурачились и ловили рыбу. Правда, ничего так и не поймали, но это было не страшно. Дедушка в честь их приезда привез с горного пастбища жирного молодого барашка и замариновал полное ведро вкуснейшего шашлыка. А еще у дедушки в холодном подвале стояла целая фляга свежего кумыса. И к вечеру, устав от купания, рыбной ловли и игры в мяч, они так же, как сейчас, разлеглись на свежей зеленой траве. Слушали по радио Алмату, жарили на углях шашлык и запивали его кумысом.

Да, все было почти как сейчас. Только вместо доброго дедушки и хорошего шашлыка в двухстах шагах от них шумела проклятая каменоломня, а в животе бурчало от голода. И все равно здесь и сейчас было классно. Этот мир уже научил юного казаха уметь ценить даже самые незначительные радости жизни. Вот только шашлык или хотя бы черный ржаной хлеб с нарезанным кольцами луком совсем не помешал бы. При мысли о еде Рустам шумно сглотнул слюну.

– Сейчас бы еще пожрать, и было бы совсем кучеряво, – согласился Гарт с его невысказанными мыслями.

– Может, поймаем рыбу? – спросил Дайлин, который вылез наконец из воды и, стуча зубами от холода, растянулся на траве рядом с друзьями, подставляя лучам заходящего солнца свое озябшее тело.

– Чем? Голыми руками? – усмехнулся в ответ Гарт.

– Можно сделать острогу, – предложил Рустам, которому понравилась мысль о жареной рыбе.

– Можно, – согласился Гарт, – только времени у нас осталось немного, да и рыбы здесь мало.

– С чего ты решил, что мало рыбы? – не унимался Рустам, не в силах расстаться с видением поджаристой рыбьей тушки над костром.

Гарт лениво перевернулся на живот, подставив солнцу могучую спину с налипшими на нее травинками.

– Выше по течению надсмотрщики раскидывают сети поперек всего русла реки. Откуда после этого здесь взяться рыбе? Нет, что-то, конечно, есть, но бить ее острогой будет очень хлопотно. Поэтому придется нам, братцы, еще немного поголодать.