Малина Смородина - Колочкова Вера Александровна. Страница 16
– Привет, Линк… Молодец, что пришла. А чего щеки бледные? Опять твоя старуха всю тебя отхлобыстила? Зря ты на это дело подписалась, Линка, ой зря… Пойдем, я тебе хоть шиповника заварю…
Изобразив на лице нарочитую детскую к самой себе жалость, она ткнулась лбом в круглое Люсино плечо, покрутила головой так же по-детски капризулисто, даже похныкала немного – мм, мм… Нет, все-таки это хорошо – вкусить иногда с устатку хоть каплю искренней к себе жалости-доброжелательности. Вроде и никчемная штука, а хорошо.
– Есть хочешь?
– Нет, Люсь. Я пирожков твоих поела.
– А котлетку? Как ты любишь, с поджаристой корочкой?
– Ладно, давай.
– Ага, ага… Садись, я сейчас подогрею…
– Ой, а это что? Вы новый холодильник купили, да?
– А ты разве еще не видела? – с любовью провела Люся по боку гордого белого красавца. – Третьего дня привезли… Дорогой, зараза, опять пришлось в кредит оформлять… Так все и бьемся, и бьемся с Колей, никак из этих кредитов не можем выползти…
Они обе вздохнули, одинаково покачав головами. Помолчали, объединенные трудной материальной минутой.
Все в этом доме, сколько она помнит, приобреталось именно так – из последних сил. Евроремонт, новая мебель, плита, стиральная машина, теперь вот, пожалте, и холодильник. Все самое дорогое, самое лучшее. На всем стояла печать головной боли просроченных платежей по кредитам и временно «забытых» долгов по друзьям и знакомым. Наверное, потому и выглядело все это, с напряжением приобретенное, по-особенному? Вещи как будто выпячивались из общего строя вперед, кичливые, гордые от материальной недоступности и презрения к местной панельной малогабаритности.
– Зато смотри, какая у него морозилка большая! – с гордым придыханием распахнула дверь холодильника Люся. – Сюда целого поросенка вместить можно!
– Ага… Хорошая морозилка… – грустно кивнула она, наблюдая, как Люся трепетно разглядывает полупустое нутро холодильной камеры, как бережно закрывает дверцу обратно.
– Конечно, выплаты по кредиту опять офигенные получились, но что делать, Лин, если хочется? Прямо страсть как?
– Люсь… Ты чего меня позвала-то? Холодильником, что ль, похвастаться? Еще и котлеткой поманила…
– Ой, и правда, чего это я? – по-слоновьи протопала к плите Люся, схватилась за сковородку. – Сейчас, сейчас, погоди, будут тебе и котлеты, и какао с чаем… Вообще-то у меня к тебе дело, Лин…
– Дело? Какое?
– Шубу у меня купи, а? Норковую?
– Шубу? С ума сошла, что ли? Она ж мне на три размера велика!
– Ну и что? Перекроишь и за милую душу носить станешь. Я ж почти задаром ее отдаю!
– А чего тебе вдруг приспичило?
– Ой, и не говори. Правильно ты говоришь – приспичило. Телевизор новый хочу купить. Большую «плазму». Страсть как хочу, прямо зудит во мне все! Зудит-то зудит, а денег совсем нет!
– Люсь, уймись… На кой хрен тебе эта «плазма» сдалась? У тебя же нормальный телевизор в гостиной строит!
– Ну да, нормальный… Только он, понимаешь… в новый ремонт не вписывается. В глаза бросается, как заплата на новых портках. А так хочется, чтобы все кругом одно к одному было. Богато, одним словом…
– Богато? – переспросила она, стараясь нарочито хэкнуть на букве «г».
Получилось довольно выразительно – буква «г» вышла объемная и по-хохляцки вкусная, как сало с чесноком. По крайней мере, самой понравилось – смешно было. Однако Люся, похоже, никакой смешной нарочитости в ее стараниях вовсе не заметила.
– Ну да, богато… А чего ты улыбаешься? Да, чтобы достойно было, как у людей! Что мы, хуже других?
– Да каких других, Люсь? По-моему, у вас и так все отлично!
– Да ладно, понимала бы чего… Скажи лучше – будешь покупать шубу или нет? Купи, а? Всего за двадцатку отдам!
– А сама зимой в чем ходить будешь?
– Так до зимы далеко еще!
– А мне, значит, близко?
– Так. Понятно. Не будешь брать, значит. Ну и фиг с тобой.
– Так у меня все равно денег нет, Люсь… – промычала она, с удовольствием вдыхая в себя сочный мясной пар из подсунутой Люсей тарелки. – О боже, как вкусно пахнет… Чего ты в котлеты кладешь такое, что скулы от аппетита сводит?
– Да ничего особенного. Розмарин, петрушку… А чего денег-то нет, если на двух работах вкалываешь?
– Так у меня свадьба на носу, Люсь. Женька вроде замуж собралась.
– Иди ты! Это за кого же? За того крепенького боровичка, которого я давеча во дворе с ней видела?
– Ага. Наверное.
– Молодец, Женек! Одобрям! С этим делом запаздывать нельзя, надо мужика вовремя брать, пока влюбленный да тепленький. А он из каких, Лин? Из богатых или так себе?
– Ну, ты и спросила, Люсь… А что, других критериев жениховства у тебя нету?
– А какие они нынче еще могут быть, критерии-то? Или бедный, или богатый, других и не бывает.
– Ну уж…
– Да ладно, не умничай! Ты же знаешь, я всякого словесного украшательства не люблю, всегда говорю как есть. Чего мы меж собою-то будем жеманиться? Родители у него из каких, у женишка вашего?
– Хм… То есть как это – из каких?
– Ну, кто они? Пролетарии, торгаши, чиновники?
– Скорее всего, последние. Денис говорил, у него отец в палате недвижимости работает.
– Ого! Это уже хорошо. Я тебе всегда говорила, что твоя Женька не промахнется. А где они после свадьбы жить собираются? Я надеюсь, с его родителями?
– Не знаю. Вообще-то они самостоятельно хотят…
– Это что, квартиру снимать, что ли? Знаешь, в какую копеечку вам всем эта самостоятельность выльется?
– Знаю, Люсь. Хотя… Есть тут один вариант… Нет, он, конечно, с Женькиным замужеством никак не связанный… То есть он как бы сам по себе…
– Что за вариант?
– Ой, ладно, Люсь, отстань!
– Нет уж, говори, раз начала! Терпеть не могу, когда вот так пролепечут, а потом ручонками машут – ах, оставьте! Хотя погоди… Ой, кажется, я и сама доперла! Неужто мужичонка на твоем горизонте высветился? Да? Я права, Лин?
– Да права, права, моя ты ясновидящая…
– Иди ты… Ой, Линк, ну, наконец-то! Только я не поняла… Он что, этот твой вариант, будет помогать снятую для молодых квартиру оплачивать?
– Нет, Люсь. Он меня замуж позвал. Представляешь? Мы толком и поговорить не успели, а он сразу – и в лоб… Даже не знаю теперь, что мне об этом думать! До сих пор в себя не могу прийти.
– Да уж, задачка… Вообще-то у серьезных людей так быстро этот вопрос не решается, сама понимаешь. А попадется какой-нибудь идиот, потом смаешься с ним и рада будешь развязаться, да не так просто окажется… У тебя ж опыта замужества вообще никакого нет, даже самого мало-мальского. Так ведь?
– Так, Люся, так.
– Ну, тогда я своим поделюсь, что ли…
Плюхнув полное тело на стул, она стянула губы гузкой, свела брови к переносице, задумалась на минуту. Вздохнув, заговорила с явными нотками интимной снисходительности в голосе:
– Замужество, Линка, вещь для любой бабы трудная. Надо, чтобы в этот костер и мужик и баба одинаково бросались, иначе ни хрена из этой затеи не получится. У меня вот, например, только по третьей ходке все получилось.
– Хм… Как ты забавно выразилась – ходке…
– Так иначе ведь и не назовешь! Помню, с первым моим мужем так пластались, чуть до смертоубийства дело не доходило! Все решали, кто из нас в доме хозяин. А со вторым я вроде сразу себя поставила, загнала его под каблук да намертво придавила. Ну и дальше что? Сама же потом и смаялась. Поначалу радовалась, а потом так опостылело… Зато теперь с Колей у нас полная гармония! Я ж опыта набралась, знаю теперь, как надо с мужиком обращаться. Ну, да ладно, не обо мне речь. И вообще, такого опыта на словах не передашь, его на собственной шкуре выстрадать надо. Как ты? Сумеешь?
– Не знаю, Люсь. По крайней мере, ни воевать, ни под каблук загонять кого бы то ни было у меня желания не возникает. А без этого что, никак нельзя? – рассмеялась она, не сдержавшись, чем вызвала, похоже, крайнее Люсино недовольство.
– А чего ты веселишься, я не понимаю? Ей дело говорят, а она веселится! Ты лучше скажи, сам-то он как тебе? Душа лежит или ее уговаривать приходится?