Ты веришь в судьбу? - Мортимер Кэрол. Страница 24

— Кофе, — решительно произнесла она. — Думаю, всем нам не помешает крепкий кофе, — пояснила она в ответ на вопросительные взгляды обоих мужчин. — И тосты. — Она вспомнила, что Вульф ничего не ел со вчерашнего дня.

— Кофе — это хорошо. — Вульф разгадал ее намерение ускользнуть, уйти от разговора под любым предлогом. — Мне как раз надо принять болеутоляющее.

— Джеральд, а как вы насчет кофе? — спросила Син. От нее не укрылась та болезненность, с какой он воспринял вопрос о Ребекке. А новости-то неважные, подумалось ей, и сердце сжалось в дурном предчувствии.

— Благодарю, — мрачно кивнул Джеральд. — Признаться, сегодня утром мне было совсем не до завтрака.

Он не стал вдаваться в подробности, решив, очевидно, что всем им не мешает хорошенько подкрепиться перед серьезным разговором.

— Кофе с тостами — это чудесно! — Джеральд наконец смог улыбнуться Син. — О, прости. — Он вскочил с места, увидев, как Вульф пытается справиться с костылями и сесть. — Я могу чем-нибудь помочь?

Джеральд ринулся к Вульфу, а Син, помня, что каких-то полчаса назад этот наглый обманщик прекрасно справлялся сам — и еще как! — решила уединиться на кухне.

Впервые за это долгое утро она осталась одна; можно было наконец спокойно поразмыслить о том, что произошло между ней и Вульфом. Она облокотилась на кухонный стол, будучи не в состоянии даже думать о еде, не говоря уж о готовке…

Итак, она отдалась Вульфу прямо на полу в гостиной!.. Как и раньше, слепо подчиняясь велению необузданного и ненасытного желания, горя предвкушением грядущего блаженства, мечтая лишь о том, чтобы быть как можно ближе к нему, как можно полнее вобрать его в себя и как можно больше подарить ему острой радости принадлежности и обладания… Словом, все как всегда между ними. И Вульф — и прежде, и теперь — единственныйумел пробудить в ней такой вихрь эмоций. Никогда и никого не было в ее жизни, кроме этого мужчины. Ощутив всем сердцем обиду и неожиданную ревность, Син попыталась представить, сколько женщин было за эти годы у Вульфа. Естественно, не считая Барбары, которая была всегда…

Барбара! Опять она. И почему только они не поженились, чтобы избавить всех остальных, в том числе ее, Син, от мучений и горечи?

Как все несправедливо! Тело Син еще помнило только что пережитое наслаждение, ласки Вульфа, его поцелуи. Помнило, чтобы дальше жить этим воспоминанием, потому что повторение невозможно! Однажды она уже прошла через это; выживет и на сей раз — должна выжить. Разве Вульф принудил ее? Она сама бросилась в этот водоворот, корила себя Син, презирая свою слабость и понимая, что никогда не сможет быть достаточно сильной перед Вульфом…

— Нужна помощь? — раздался совсем близко голос Джеральда.

— Я не слышала, как вы вошли. — Син, пойманная с поличным, обернулась на этот голос. — Нет, спасибо, я сама… Спасибо, — добавила она для убедительности и улыбнулась; правда, улыбка вышла виноватой и глаза оставались печальными. — Пожалуйста, возвращайтесь к Вульфу, то есть… к… мистеру Торнтону, — смешалась она.

— Предпочитаю настоять на помощи вам! — Джеральд не был настроен уходить.

— Со мной безопаснее? — невольно улыбнулась Син, ставя на огонь кофейник: после всех этих встрясок растворимым кофе явно не обойтись — надо варить настоящий, да покрепче!

— Это точно, — признался Джеральд. — Давайте я, — предложил он, оттесняя Син от плиты; ей ничего другого не оставалось, как, уступив ему, начать колдовать над тостером.

Она не стала ни о чем спрашивать. Догадалась, что он приехал сообщить и почему медлит. Ладно, это действительно может подождать.

— А я и не знал, что ты умеешь хозяйничать, Джеральд, — насмешливо прокомментировал Вульф появление приятеля с полным подносом.

Взглядом вступаясь за Джеральда, Син поставила поудобнее кофейный столик.

— С сахаром? — разливая горячую жидкость по чашкам, спросила она не без сарказма; сладкое пойдет ему на пользу: его настроение слишком горчит!

— Мне, как обычно, черный, пожалуйста. — Вульф опять не пожелал остаться в долгу.

«Как обычно»!.. И надо же ей было спрашивать! Вечно он берет верх в любых словесных баталиях!

— Так что же заставило тебя, Джеральд, — Вульф намазывал масло на тост, — разыскивать меня здесь, вместо того чтобы дожидаться дома? Впрочем, — нахмурился он, — я не уверен, что ты приехал ко мне… — Он ждал ответа.

— Я приехал не к тебе, — не стал лукавить Джеральд. — Мне нужна Син затем же, что и тебе: узнать поподробнее об отъезде Ребекки… о побеге, — заставил он себя произнести подходящее слово.

— Понятно, — проговорил Вульф. — И как, узнал что-нибудь?

Джеральда начал раздражать этот допрос.

— Мы не успели поговорить.

Син стало жаль Джеральда, но она сочла за лучшее не вмешиваться.

Вульф считал иначе.

— Так спрашивай сейчас! Вы столько пробыли вдвоем на кухне, что могли обо всем переговорить. — Голос его звучал капризно-зло, он переводил подозрительный взгляд с Джеральда на Син и опять на Джеральда.

— Нам было некогда: мы готовили завтрак. — Син не смогла дольше оставаться в стороне. Вульф того и гляди устроит сцену ревности, не имея на это ни права, ни повода. — К тому же мне нечего добавить, я не могу вам сказать ничего нового.

— Не можешь… или не хочешь? — (Определенно, Вульфу следовало родиться во времена инквизиции!..)

— Не могу. — Син ни за что не согласилась бы обмануть доверие Ребекки, но… Предательский румянец подступил к щекам, и Син испугалась, что выдает себя. Но если она правильно угадала причину, по которой Джеральд примчался сюда за сто миль… Если угадала… Ей вовсе незачем делиться своими подозрениями.

— Все правильно. — Джеральд глубоко вздохнул. — Видишь ли, Вульф, — каждое слово давалось ему с видимым трудом, — Ребекка звонила мне сегодня. Похоже, она там… в общем, она уехала не одна. Сожалею, Вульф. — Джеральд торопился снять с себя всю тяжесть навязанной ему миссии. — Ребекка встречалась с другим, и его зовут Глен Рейнодцс!

Значит, садовника зовут Глен. Хмм, подходящее имя для бронзового красавчика — родители не промахнулись! Господи, о чем она думает!..

Син боялась поднять глаза на Вульфа. Второй раз его бросает невеста, и второй раз — ради другого мужчины; хотя это Вульф так думает, на самом деле у них все было иначе: Син ушла в никуда и ни к кому! А вот Ребекка… Каково-то ему сейчас?

По лицу Вульфа было невозможно понять, о чем он думает и что чувствует: губы плотно сжаты, глаза прищурены — маска абсолютного, непробиваемого равнодушия. И тяжелое молчание.

— Кто такой Глен Рейнолдс? — наконец спрашивает он.

— Это парень, которого я нанял присматривать за садом. — Джеральд смущается еще больше; он, кажется, больше Вульфа страдает от своего признания.

Син снова переводит взгляд на Вульфа и снова ничего не может разглядеть: все то же непроницаемое лицо. Не будь у него Барбары, ему можно было бы посочувствовать!..

— Поверь, я даже не догадывался, Вульф, — неловко оправдывается Джеральд, которого также озадачивает отсутствие реакции. — Если б знать, я бы тут же вмешался…

— Зачем? — задает еще один вопрос Вульф и непонимающе смотрит на Джеральда.

— Зачем? — как эхо, повторяет окончательно сбитый с толку Джеральд. — Но ведь…

— Так зачем все-таки? — настаивает Вульф.

— Ну, я… Господи, да пойми же ты: он — садовник! — Джеральд ничуть не разыгрывает отцовский ужас. — Я бы вмешался, прекратил это: у них не может быть ничего общего! — в беспомощной истерике выкрикивает он.

— Интересно, — Вульф кривит рот в едкой усмешке. — Вот уж не знал, что ты такой сноб, Джеральд.

— Снобизм тут ни при чем, — защищается тот. — Ребекка моя дочь, единственная, и я хотел для нее только самого лучшего!

— Потому и благословил на брак со мной, я прав? — Вульф не скрывал пренебрежительной иронии.

— И поэтому тоже! Не надо представлять ее жертвой, Вульф. Ты всегда нравился Ребекке, и тебе это прекрасно известно. Черт возьми, она шла за тебя сама! — Джеральд понимал двусмысленность положения, в котором оказался, и злился еще больше.