Черный проводник - Конторович Александр Сергеевич. Страница 16

Щелкнул замок, послышался лязг цепочки, и дверь приотворилась.

– Что вам угодно, господа? – одетый в домашний халат, Сомов стоял на пороге квартиры.

Бесцеремонно отпихнув его в сторону, матросы прошли внутрь. У входа задержался только сопровождавший их человек в сером пальто.

– Вы генерал Сомов?

– Да. С кем имею честь разговаривать?

– Я представитель Петросовета. Моя фамилия Нахамсон. Яков Григорьевич. Вот и мандат, – человек в пальто вытащил и развернул лист бумаги. – Достаточно?

Из глубины квартиры донесся звон – что-то упало и разбилось.

– Чему обязан столь поздним визитом? – бросив взгляд на текст документа, спросил генерал.

– Пройдемте внутрь. Там и поговорим.

Пройдя мимо непрошеных визитеров, с увлечением рывшихся в шкафах, генерал вошел в большую комнату и сел в кресло. Нахамсону он стула не предложил, но тот обошелся и без приглашения – подтащив к себе такое же кресло, Яков с удовольствием в него уселся.

– Вы служили павшему режиму, генерал?

– Отчизне я служил, милостивый государь! Если вы понимаете, что это такое.

– У пролетариата, генерал, нет отечества.

– Сочувствую… пролетариату.

– Оставим это. Вы служили в разведке.

– В департаменте генерал-квартирмейстера.

– Давайте не будем дурака валять, генерал. Хорошо? Так ли уж важно, как на самом деле называлось ваше учреждение? Важно то, чем оно занималось.

– Чего вы от меня хотите? Я нахожусь в отставке и ничего не знаю об обстановке в моем бывшем департаменте.

– Бросьте, генерал! Такие, как вы, в отставку не уходят. Они только на время скрываются от глаз общественности. А их деятельность… она продолжается.

– Не понимаю вас.

– Скажу прямо. Мне нужны ваши архивы.

– Лично вам?

– Петросовету.

– Не имею чести знать это учреждение. Но даже будь по-другому… то и в этом случае ничем не могу вам помочь. Все мои дела остались на службе. Полагаю, вам было бы целесообразнее поискать там…

– Искали уже. По странной случайности все ваши бывшие сослуживцы неожиданно покинули свои квартиры. А в кабинетах ничего нет. В смысле – ничего интересного.

– Рад за своих товарищей – они избавлены от необходимости отвечать на подобные вопросы.

– Но вы-то, вы-то – здесь!

– Увы… – развел руками генерал. – У меня больная жена… ей противопоказаны переезды.

– А вам?

Сомов вопросительно приподнял бровь.

– Я никуда не собираюсь выезжать. По крайней мере – в ближайшее время.

– А придется! Если наш разговор ни к чему не приведет… вам грозит перспектива сменить уютную квартиру на неопрятный карцер.

– Это ж за какие-такие грехи?

– Неужто их нет?

– Мне таковые неизвестны.

– А про революционную необходимость вы слышали?

– Нет. Она что, отменяет все существующие законы и установления?

– Именно так, генерал.

Грузно ступая по паркету, в комнату вошел рослый матрос. В руках он держал бутылку.

– Ты глянь, товарищ, какие вина пьет царский генерал! Небось еще и жрет в три горла! У-у-у, кровосос! – громила замахнулся бутылкой.

– Обожди, товарищ! – поднял руку в протестующем жесте представитель Петросовета. – Не все он еще рассказал…

– Все. Мне больше нечего вам рассказать. Ищите в министерстве.

– Ну, что ж… нормального разговора вы не понимаете… жаль…

Пронзительный женский крик прорезал тишину.

– Что вы делаете? – вскочил на ноги Сомов. – Ирина больна…

– Да сядь ты! – толкнул генерала в грудь матрос. – Ничё с ней не станется… поорет и перестанет…

Сомов оттолкнул его и бросился к двери.

– Держи генерала! – Яков попытался вскочить из кресла и поскользнулся на паркете. – Уйдет!

Матрос, бросивший на пол бутылку, постарался схватить убегающего, но не преуспел в этом – только полы развевающегося халата мелькнули в двери.

– Стойте! – пронесся по комнатам крик Сомова. – Мерзавцы, что вы с ней делаете?!

Сухо треснули несколько выстрелов. Раскатисто бабахнул карабин.

Ворвавшийся в спальню Нахамсон увидел только последствия этого.

Ничком, обхватив руками окровавленный затылок, лежал на полу один из матросов. На кровати, зарывшись лицом в смятые простыни, стонала женщина. А перед кроватью лежал Сомов. На его халате расплывалось кровавое пятно. Около руки генерала валялся маленький пистолет.

– Что произошло?! – взвизгнул представитель Петросовета. – Вы что тут натворили, идиоты?!

– Да в кровати пошарить хотели… мало ли что она там заныкала? – ответил один из присутствующих, баюкая пораненную руку. – А баба – в крик! Тут этот ворвался – и с порога как стрельнет! Ваську наповал, меня вот в руку поранил… Вот его и…

– Дурачье… – обхватив голову руками, простонал Яков. – Он же живой нам нужен был! Живой! Понимаете это, остолопы?

– Да ладно тебе… – отмахнулся от Нахамсона вошедший в комнату матрос с бутылкой. – Тут и так добра – неделю гулять можно! Давай, братва, собирай манатки! И быстро!

Заскрипев зубами, Яков бросился к двери. Но, увы – поспешный осмотр столов и шкафов никаких находок не явил.

– Яшка! Ты где там? Сваливать пора, не ровен час… – раздался голос из-за двери.

Выскочив в коридор, Нахамсон увидел троих оставшихся грабителей. Навьюченные узлами, они стояли около входной двери.

– Бабу кончили? Узнает ведь нас!

– Блин! – сплюнул на пол один из матросов. Бросил свои узлы. – Я щас!

Сдергивая с плеча карабин, он направился в спальню. Едва он скрылся за дверью, Яков поднял левую руку.

– А это что за дверца?

Оба оставшихся мародера синхронно повернули головы туда, куда указывала рука.

Ках!

И два тела повалились на паркет.

Бух!

Грохнул выстрел за дверью спальни. И, передергивая затвор карабина, на ее пороге появился матрос.

Пистолет в руке Нахамсона сухо кашлянул – налетчика отбросило назад. Пройдя по комнатам, Яков удостоверился в том, что живых в квартире не осталось.

Бросив на пол прихожей свой пистолет, осторожно приоткрыл дверь. В подъезде стояла мертвая тишина.

Прикрыв дверь за собою, он быстро сбежал вниз по лестнице.

На заснеженных улицах Питера было пусто. Редкие прохожие рисковали выглядывать по ночам в холодные лабиринты улиц и извилистых переулков.

Быстро пробежав по улице, Нахамсон свернул в подворотню. Осмотрев окна дома, удовлетворенно кивнул. И через пять минут уже стоял около массивной двери.

Тук…

Тук-тук…

Лязгнули запоры, и дверь приоткрылась.

– Входите.

В небольшой комнате царил полумрак. Низко висящая над столом лампа освещала только сам стол и кисти рук сидящих за ним людей.

– Вы достали документы? – голос хозяина квартиры выдавал в нем иностранца. Судя по акценту, англичанина.

– Нет, – отрицательно покачал головою Яков. – Генерал оказался настороже. Поддельный мандат позволил нам войти, но Сомов распознал в переодетых матросах уголовников. Надо полагать, они как-то сфальшивили. Он начал стрелять… убил двоих. Ответным огнем был убит. Тщательный обыск квартиры никаких результатов не принес.

– Плохо… теперь пойдет шум.

– Не пойдет. Я принял меры – никто ничего не расскажет.

– А… жена генерала?

– Никто.

– Однако… вы решительный молодой человек. Что же мы теперь будем делать?

– После всего случившегося… мне не хотелось бы оставаться в Петросовете. Один раз сошло с мандатом, второй… дальше так рисковать опасно.

– Ладно, мы ценим ваше сотрудничество. Подумаем и над этим. Можете идти спать, утром обсудим вашу дальнейшую судьбу…

Тщательно заперев дверь и подперев дверную ручку стулом, Нахамсон стащил с кровати на пол подушку с одеялом. Бросив на пол шинель, расположился сбоку от двери. Мало ли… в комнату не обязательно заходить, стрелять-то можно прямо через дверь. Яков сунул под подушку наган и через несколько минут забылся тревожным сном…