Черный проводник - Конторович Александр Сергеевич. Страница 58

– Саша! – крикнул он, входя в просторную гостиную первого этажа. – Почта пришла!

На втором этаже послышался звук шагов, и по лестнице спустился Проводник. Он был одет совершенно по-домашнему, лишь легкая курточка наброшена на плечи.

– Опять мальчишка приезжал?

– А кто ж еще? – пожал плечами старик. – Вилли месяц назад сломал ногу, вот Томас и выполняет его работу – надо же помогать отцу? А мальчишке это только в радость – лишний повод задрать нос перед сверстниками!

Александр легко сбежал вниз и принял из рук своего отца пачку газет.

– Я бы их и сам принес…

– У меня еще достаточно сил! – возразил тот. – Покопайся с моё в земле – такие мускулы заработаешь!

Но сын его уже не слышал, подхватив интересующие его письма и несколько газет, он умчался наверх.

Покачав головою, старик вернулся к прерванному занятию. Провозившись в саду еще около часа, он с сожалением отложил в сторону инструменты и, ополоснув под умывальником руки, пошел к дому.

Сына он обнаружил в кабинете. Тот молча сидел перед столом, глядя на разложенные на нем бумаги. Приглядевшись, отец Проводника подошел к шкафу и, вытащив из него бутылку с вином, наполнил им два стакана. Поставил один из них на стол, а со вторым уселся в любимое кресло у камина.

– Что случилось, Саша?

Вместо ответа Проводник протянул отцу вскрытый конверт.

«…в пятницу могилу вашего товарища посетили двое господ, заинтересовавшиеся его историей. Старший из них оказался весьма тронут моим рассказом, и пожелал внести одиннадцать марок для содержания памятника…».

– И? – вопросительно повернулся старший Шведов к своему сыну.

– Это сигнал, папа… Меня ищут.

– Кто?

Александр протянул руку и вытащил из стопки газет одну. Развернул и показал на фотографию человека в пенсне.

– Это он…

– Народный комиссар внутренних дел СССР Лаврентий Павлович Берия… Грузин?

– Мингрел.

– Неважно. Ты уверен?

– Только он мог узнать некоторые подробности. Либо найти того, кому они известны. Человека, имеющего опыт общения со мной.

Старик отвернулся к окну и некоторое время просидел, глядя на заходящее солнце.

– Ты хочешь… вернуться?

– Война у порога, папа…

– Знаю. Но ты… ты не уходил с нее почти двадцать пять лет! Это достаточный срок!

– Это наша родина, отец. Не самая ласковая и не всегда приветливая… но я служу ей очень давно. И по-другому… не могу. Тебе ли это рассказывать?

– Нет. Шведовы всегда выполняли свой долг честно и до конца, здесь я ничего не могу тебе возразить. Но… может быть, ты не будешь… так спешить?

Проводник кивнул на стопку газет.

– Ты ведь тоже умеешь читать между строк. Как много времени у нас осталось до ее начала?

Плечи отца поникли. Он сгорбился в кресле, и только сейчас стало отчетливо видно, как он постарел.

– Папа…

– Не надо, Саша. Я тебя понимаю. И не осуждаю. Но хоть пару-тройку дней ты еще можешь провести со мною?

– Разумеется!

– Завтра сходим на кладбище. Надо будет отнести цветы на могилу матери. Когда еще ты сможешь это сделать снова?

Телефонный звонок

– У аппарата.

– Добрый день, фройляйн! Я хотел бы услышать господина Огенброка.

– Простите, но он сейчас отсутствует.

– Ах, какая жалость! У меня поезд через час и я думал, что смогу его повидать…

– Увы, мой господин, ничем вам помочь не могу.

– Жаль! Очень жаль! Ну, ничего не поделаешь… Прошу извинить меня за беспокойство, фройляйн!

– Олег Иванович! – ворвавшись в комнату, с порога выпалил Костриков. – Проводник!

– Что Проводник? Где? – поднял голову от бумаг Филимонов.

– Сигнал от него! Мне назначена встреча на вокзале. Завтра, в восемь утра.

– А теперь садись, – кивнул на кресло майор. – И спокойно мне все объясни.

– Ко мне в контору был звонок. Неизвестный спросил господина Огенброка.

– Тебя.

– Совершенно верно. Фрида ответила, что меня нет на месте. Звонивший высказал свое сожаление по этому поводу и сказал, что скоро уезжает и не сможет меня увидеть.

– И что же?

– Этот код мы с Проводником разработали достаточно давно. Вид транспорта, на котором должен уехать звонящий, обозначает место встречи. В данном случае – это вокзал. Уезжает – стало быть, около касс. Через час – это значит, что ко времени звонка надо прибавить двенадцать, плюс еще один час. Итого – в восемь утра. Звонящий не представился – значит, мы знакомы.

– Дошла, надо полагать, весточка из-под могильной плиты…

Вокзал Гамбурга, даже и ранним утром, напоминал разворошенный муравейник. Спешили по своим делам служащие железной дороги. Неторопливо шествовали важные пассажиры первого класса. Мелкой рыбешкой сновали в толпе вездесущие мальчишки.

Прогуливавшийся около билетных касс Костриков внимательным взглядом процеживал проходящих пассажиров и прочую публику. Не то… все не то… никого похожего не видно.

– Нет никого?

– Нет… – спохватившись, он еле сдержал себя и медленно повернул голову. – Мы знакомы?

– Мое имя Герхард Штройбер. Мы с вами встречались на торговой ярмарке в Вене.

– Очень приятно, герр Штройбер! Кофе?

– Не откажусь…

– Сколько у вас лиц, Харон? – откинувшись на спинку стула, Филимонов скучающим взглядом обозрел помещение небольшого кафе. – Каждый раз, когда я вас вижу – это другой человек!

– Много, майор… Или вас уже успели повысить? – Проводник отхлебнул кофе и покачал головой. – Совсем совести нет у людей! Назвать эту бурду именем благородного напитка!

– Хороший кофе вы теперь в таких забегаловках не найдете.

– Пожалуй, – согласился его собеседник. – К делу?

– Давайте.

– Хочу выразить свое восхищение вашими талантами! Как вам удалось уйти?

– Куда?

– Точнее – откуда. Из гостиницы. Ведь все же видели мертвое тело. Его опознали!

– Опознали гауптмана фон Мекка. Кавалера многих орденов и члена «Стального шлема». Между нами говоря, покойный был изрядным негодяем. На том свете черти небось все жданки съели, его ожидаючи. Он приехал в гостиницу чуть раньше меня. Гауптман был кокаинистом и ожидал очередную партию этого зелья. Фон Мекк кокаин не только потреблял, но и перепродавал. Оттого и спускался вниз так часто – ждал звонка. Заодно и дал возможность англичанам себя рассмотреть. А я, сняв номер, вышел на улицу перед его приездом. И вошел назад вместе с матросами, портье меня и не заметил.

– Или сделал вид…

– Возможно. Так вот, к началу штурма фон Мекк уже давал отчет в своих действиях святому Петру.

– И не жалко вам его было? Все-таки человек…

– Наркоман.

– Понятно…

– Мне осталось только перетащить его тело в пустой номер и приготовить все для инсценировки.

– А откуда вы знали, что англичане посадят стрелка у вас под окном?

– Это же британцы! Прямолинейные, как столб, и столь же предсказуемые. Стрелки просто обязаны были где-то там сидеть! Их так учат!

– Хм…

– Пальнув из пистолета вниз, я спровоцировал ответные выстрелы. Оставалось только сунуть гранату под труп фон Мекка и зажечь разлитый заранее керосин. Сделав это, я ушел в соседний номер – ключ у меня был. Ну а из гостиницы выбежал во время пожара, когда все покидали дом.

– Как все просто…

Тут уже хмыкнул Проводник.

– Ладно, вы же меня не для выяснения этих обстоятельств искали? Не уверяйте, что только любопытство погнало вас в такую даль…

– Слушаю, товарищ народный комиссар! – на пороге большого кабинета появился секретарь.

– Чернова мне отыщи.

– Есть!

Когда старший майор Чернов постучался в дверь наркома, тот стоял у окна и смотрел сверху вниз на площадь.