Кровь эльфов - Сапковский Анджей. Страница 53

«Капитул сделает то, что он прикажет, скрывая приказ под видимостью совета, – подумала Тиссая де Врие. – Все мы пешки на его шахматной доске. Он пошел в гору, вырос, затмил нас своим блеском, подчинил себе. Мы – пешки в его игре. В игре, правил которой не знаем».

Левый манжет опять лег иначе, чем правый. Чародейка тщательно расправила его.

– Планы королей уже находятся на стадии реализации, – проговорила она медленно. – В Каэдвене и Аэдирне начаты операции против скоя’таэлей. Льется кровь эльфской молодежи. Дело доходит до погромов и преследования нелюдей. Говорят о нападении на свободных эльфов в Доль Блатанне и Синих Горах. Это массовое убийство. Так нам что, передать Гедымгейту и Энид Финдабаир, что ты рекомендуешь сидеть сложа ручки? Прикидываться, будто мы ничего не видим?

Вильгефорц повернулся к ней. «Сейчас ты сменишь тактику, – подумала Тиссая. – Ты – игрок, на слух уловил, какие кости катятся по столу. Сменишь тактику. Ударишь в другую сторону».

Вильгефорц не спускал с нее глаз.

– Ты права, – коротко сказал он. – Ты права, Тиссая. Война с Нильфгаардом – одно, но за истреблением нелюдей нельзя наблюдать в бездействии. Предлагаю Большой Сбор, всеобщий Сбор всех, до мэтров третьей степени, а также и тех, кто после Соддена заседает в королевских Советах. На Большом Сборе обратимся к их рассудку и распорядимся унять монархов.

– Такой проект я одобряю, – сказал Терранова. – На Большом Сборе напомним королям, по отношению к кому в первую очередь они обязаны быть лояльными. Учтите, что у королей сейчас в советниках даже некоторые члены нашего Капитула. Королям служат Кардуин, Филиппа Эйльхарт, Феркарт, Радклифф, Йеннифэр…

Услышав последнее имя, Вильгефорц вздрогнул. Внутренне, разумеется. Но Тиссая де Врие была Архимагистром. Тиссая уловила мысль, импульс, перепрыгнувший с магической аппаратуры к двум лежащим на столе книгам. Обе книги были невидимы, укрыты магией. Чародейка сконцентрировалась и пробила заслон.

«Aen Ithlinne speath», пророчество Ithlinne Aegli aep Aevenien, эльфской прорицательницы. Предсказание конца цивилизации, пророчество гибели и возвращения варварства, коим предстоит прийти одновременно с массами льда, двигающимися с границ вечной мерзлоты. А другая книга… Очень старая… Потрепанная… «Aen Hen Ichaer»… «Старшая Кровь»… Кровь Эльфов?

– Твое мнение, Тисса?

– Поддерживаю. – Чародейка поправила перстень, который повернулся на пальце не в ту сторону. – Поддерживаю предложение Вильгефорца. Нужен Большой Сбор, и как можно скорее.

«Металл-камень-хрусталь, – подумала она. – Ищешь Йеннифэр? Зачем? И что общего у Йеннифэр с пророчеством Итлины? И со Старшей Кровью Эльфов? Что ты задумал, Вильгефорц?»

Простите, – телепатически сказала Лидия ван Бредевоорт, беззвучно входя.

– Простите, – встал чародей, – но это срочно. Я со вчерашнего дня ждал письма. Это отнимет не больше минуты.

Артауд зевнул, сдержал ветры, потянулся к графину. Тиссая взглянула на Лидию. Лидия улыбнулась. Глазами. Иначе она не могла.

Нижняя половина лица Лидии ван Бредевоорт была фантомом.

Четыре года назад по распоряжению Вильгефорца, ее мэтра, Лидия приняла участие в исследовании свойств артефакта, найденного при раскопках древнего некрополя. Артефакт оказался защищенным мощным заклинанием. Активизировался всего один раз. Из пяти участников эксперимента трое чародеев погибли на месте. Четвертый потерял глаза, обе руки и сошел с ума. Лидия отделалась ожогами, искалеченной челюстью и мутацией гортани и горла, до сих пор эффективно сопротивляющейся попыткам регенерации. Поэтому пришлось применить сильнейший фантом, чтобы люди не падали в обморок при виде ее лица. Это был очень сильный, мастерски наложенный фантом, который с трудом пробивали даже избранные.

– Хм… – Вильгефорц отложил письмо. – Благодарю, Лидия.

Посланец ждет ответа, – улыбнулась Лидия.

– Ответа не будет.

Понимаю. Я распорядилась подготовить комнаты для гостей.

– Благодарю. Тиссая, Артауд, простите за несколько минут задержки. Продолжим. На чем мы остановились?

«Ни на чем, – подумала Тиссая де Врие. – Но я тебя внимательно слушаю. Когда-нибудь ты все же дойдешь до вопросов, которые тебя действительно интересуют».

– Ах да, – медленно начал Вильгефорц. – Вспомнил. Речь идет о самых молодых по стажу членах Совета. О Феркарте и Йеннифэр. Насколько мне известно, Феркарт связан с Фольтестом из Темерии и входит в королевский Совет вместе с Трисс Меригольд. А с кем связана Йеннифэр? Ты говорил, Артауд, что она из тех, кто служит королям.

– Артауд преувеличил, – спокойно сказала Тиссая. – Йеннифэр живет в Венгерберге, поэтому Демавенд порой обращается к ней за помощью, но постоянно они не сотрудничают. И уж наверняка нельзя утверждать, будто она выслуживается перед Демавендом.

– Что у нее со зрением? Надеюсь, все в порядке?

– Да.

– Это хорошо. Это очень хорошо. Я беспокоился… Знаете, я хотел с ней связаться, но оказалось, что она выехала. Никто не знает куда.

«Камень-металл-хрусталь, – подумала Тиссая де Врие. – Все, что носит Йеннифэр, активно и не обнаруживается психовидением. Так ты ее не отыщешь, дорогой. Если Йеннифэр не желает, чтобы видели, где она находится, никто и не увидит».

– Напиши ей, – сказала она спокойно, подравнивая манжеты. – И перешли письмо обычным способом. Дойдет обязательно. А Йеннифэр, где бы она ни была, ответит. Она отвечает всегда.

– Йеннифэр, – бросил Артауд, – частенько исчезает. Порой на целые месяцы. Причины бывают скорее всего тривиальные…

Тиссая взглянула на него, поджав губы. Чародей замолчал. Вильгефорц слегка улыбнулся.

– Именно, – сказал он. – Именно об этом я и подумал. В свое время она была крепко связана с… неким ведьмаком. Геральтом, если не ошибаюсь. Похоже, это не была обычная, мимолетная интрижка. Кажется, Йеннифэр довольно сильно увлеклась.

Тиссая де Врие выпрямилась, сжала пальцы на поручнях карла.

– Зачем ты спрашиваешь? Это их личное дело. Что нам до него.

– Конечно. – Вильгефорц взглянул на письмо, брошенное на пюпитр. – Ничего. Но мною руководит не болезненное любопытство, а забота об эмоциональном состоянии члена Совета. Меня удивляет реакция Йеннифэр на сообщение о смерти этого… Геральта. Мне казалось, она могла бы успокоиться, примириться, не впадать в депрессию или излишний траур.

– Несомненно, могла бы, – холодно сказала Тиссая. – Тем более что такие вести доходили до нее не раз. И неизменно оказывались слухами.

– Верно, – подтвердил Терранова. – Геральт, или как его там, умеет справляться с трудностями. И что тут странного? Это мутант, машина для убийств, сконструированная так, чтобы убивать и не дать убить себя. А что до Йеннифэр, не надо преувеличивать значения ее так называемых эмоций. Мы ее знаем. Она эмоциям не поддается. Играла ведьмаком, вот и все. Ее увлекала смерть, с которой этот типус постоянно заигрывает. А когда наконец доиграется, проблемы исчезнут.

– Пока что, – сухо сказала Тиссая де Врие, – ведьмак жив.

Вильгефорц усмехнулся, снова кинул взгляд на лежащее перед ним письмо.

– Неужто? – сказал он. – Не думаю.

Геральт вздрогнул, сглотнул. Уже миновало первое потрясение после выпитого эликсира, начиналась активная фаза, отмеченная легким, но неприятным головокружением, сопровождающим адаптацию зрения к темноте.

Адаптация протекала быстро. Ночной мрак редел, все вокруг становилось серым, туманные и неясные вначале контуры постепенно делались контрастнее, четче и резче. В выходящей на набережную улочке, только что темной, как внутренность бочки из-под смолы, Геральт уже различал крыс, шествующих по сточной канаве, обнюхивающих лужи и щели в стенах.

Слух тоже обострился под действием ведьмачьего декокта. Путаница вымерших переулков, в которой еще минуту назад было слышно только, как шумит дождь в водостоках, оживала, наполнялась звуками. Теперь он слышал ор дерущихся котов, лай собак за каналом, смех и крики, доносящиеся из кабаков и трактиров Оксенфурта, ругань и пение в корчме плотогонов, далекую трель флейты, наигрывающей синкопированную мелодийку. Ожили темные, казалось, уснувшие дома – Геральт начал различать храп спящих людей, тяжелые шаги волов в заградах, фырканье лошадей в конюшнях. Из одного дома в глубине улочки доносились приглушенные, лихорадочные стоны занимающейся любовью женщины.