Четвертый год - Каменистый Артем. Страница 21

Макс пожал плечами:

— Ну, лошадок несколько все же приведем… надеюсь, а может и коровы живые бегают где–то рядом. Просто нам не повезло, вот и все. В другой раз умнее будем: дорогу–то знаем, и знаем с кем вести дела. Вставайте, надо найти лошадей и убираться отсюда. Если мы до темноты не успеем выбраться из трясины, эта ночевка может оказаться последней… не переживем мы еще одну такую ночку…

Не успели.

Но пережили.

Шли без остановок, понимая, что любой привал может закончиться смертью. Даже не надо специально усыплять — все вымотались настолько, что могли рухнуть в любой момент. Две лошади переломали ноги, одна ушла в трясину вместе со слугой Пигируса — парень даже не заорал… похоже уснул в седле. Еще одну корову потеряли не заметив. Искать ее, естественно, не стали.

Луна спасла — не будь ее света, ночью бы двигаться не смогли. А без движения вряд ли бы выжили.

Рассвет встретил беглецов нашествием молочно–белого, непроглядного тумана. В трех шагах не разглядеть ничего. Непонятно, как кони выбирают дорогу, но ведь идут, идут сами, не останавливаясь, никто их не понукает.

Макс, из последних сил стараясь не уснуть, вдруг почувствовал, как что–то изменилось. Копыта больше не шлепали по болотной жиже — конь шагал по суше!

— Стоп! — выдохнул он. — Похоже мы на суше!

Бум молча взялся за секиру, остальные тоже потянулись за оружием.

— Может это не остров? — с надеждой произнес Дубин. — Может это уже нормальный берег?

Макс, спешившись, устало заявил:

— Ждите здесь. Главное не усните. Я проверю.

Вытащив меч, землянин пошел через кусты, собирая на себя обжигающе–холодную крупную росу. День будет ясный… главное дожить до него. Мало ли еще сюрпризов готовит им это поганое болото…

Сквозь туман проглянуло Солнце, сразу прояснилось. Завидев сбоку просвет поляны, Макс шагнул в ту сторону, выбрался из зарослей, замер — в десятке шагов от него суетилось несколько ваксов. Длинными жердями они ощупывали дно болота, будто тропу разыскивая поудобнее.

Усталость сыграла с Максом злую шутку — мало того, что он ухитрился чуть ли не на голову врагам свалиться, он еще и забыл прихватить с собой лук. Недосыпание превратило опытного охотника в глухую и слепую развалину. Нечего и думать, что удастся отбиться от них мечом — перед ним воины, крепкие воины.

Странно, но ваксы, прекрасно видя человека, никак на него не реагировали. Лишь один, стоявший на берегу опершись о древко секиры, приветливо вскинул руку, и с сильным акцентом по–русски произнес:

— Привет друг!

Это доконало Макса окончательно. Бессонные ночи, гипнотическое химическое оружие болотных тварей, пиявки и паразиты, обгаженные штаны, жажда, нечеловеческая усталость, а теперь вот… говорящие ваксы… Приплыли…

Ноги бессильно подогнулись. Сев прямо в мокрую траву, охотник молча зарыдал. Ваксы, бросив свое занятие, обступили его кругом, загорланили на своем непонятном наречии. Макс даже не пытался его понять, будучи уверенным, что ему все это чудится.

Один из дикарей куда–то убежал, вернувшись, привел с собой Олега. Впрочем, Макс бы не удивился, если бы это был Папа Римский.

Присев возле товарища, Олег охнул:

— Макс! Ты откуда здесь взялся?

Кутаясь в замызганную курточку, и мелко дрожа, Макс безразлично ответил:

— Оттуда…

— Из болота?!

— Да.

— И как вас туда занесло? И что с тобой такое?

— Все нормально… устал просто немного… и с ума сошел…

— Ну это вряд ли. Даже не думай под дурака закосить! Тебе повезло, что мы на тебя наткнулись. Второй день ищем хайтов, они зачем–то в болото поперлись. Не тронули ни одного поселка, прямиком сюда пришли, и все — дальше след потерян. Ты их там, случайно, не видел?

— Видел.

— Где?! Это они тебя так отделали?!

— Нет… мне повезло… думаю, повезло больше чем им… Они туда пошли скелеты свои на потолке оставить…

— Макс!!! Макс, мать твою!!! Маааакс!!!

Но Макс уже ничего не слышал. Он, наконец–то, отрубился.

Глава 7

Никто не знал, чем Алик занимался на Земле. Вроде бы бизнесом каким–то. А может, бандитом был. В этот мир он попал вместе со своим то ли работником, то ли дружком, но тот тоже никому не рассказывал ничего о прежней жизни. Да и какая разница, кем или чем ты был на Земле? Возврата назад не предвидится, и для тебя важнее всего теперь стать кем–то здесь. Или чем–то.

Алик стал кузнецом. И кузнецом хорошим. Нет, мастеровитых людей здесь хватало, но у него, помимо золотых рук, были недюжинные организаторские способности. Даже криворукий, ни на что не годный работник, от которого все отказывались, в его кузнице приставлялся к полезному делу, и баклуши бить ему не давали. При этом дело давали такое, что напортачить трудно: меха качай, или вон, молотом железо на полосы раскатывай — как ящик накатаешь, так передай тем, у кого руки прямее, пускай варят.

Сырья хватало, и продукцию кузня Алика выдавала пудами. Всякую ерунду, вроде скоб и гвоздей, делали ученики, те, кто поопытнее, делали вещицы посложнее, и уж самые умелые ковали оружие, или сложные заказы.

Алик сидел за верстаком, напротив Добрыни, и, перекрикивая шум молотов, объяснял свое понимание поставленной перед ним задачи. Свои слова он подтверждал образцами труб, принесенных экспедицией Олега.

— Добрыня, ты человек хороший, местами даже умный, но иногда дурак дураком. Ну чем вот тебе эта труба приглянулась?

— Так калибр очень уж удобный. Самопал сделать, зарядить девятимиллиметровой картечью, так один выстрел десяток хайтов снесет, если по толпе.

— Не угадал ты! Снесет этот выстрел того идиота, кто выстрелить рискнет. Смотри сюда — видишь? Это шов. Вот по этому шву труба и разойдется при выстреле. И хана стрелку!

— А жаль… Олег говорит, что там таких труб вагон. И вот этих тоже много, которые потолще.

— Ну это та же опера. Да и будь они бесшовными, на мушкет уже не пойдут. В ствол все пять пальцев входят, это уже чуть ли не пушка получилась бы. Хотя… хотя идея одна есть… Если там проволоки стальной много, то ее если раскаленной ровно на ствол накрутить, виток к витку, и приварить концы… Остыв, сдавит ствол по всей длине. А там чуток подтесать, и вдеть в эту трубу, что потолще. Только шов чтобы на противоположной стороне был. Такая конструкция выстрел должна выдержать. Особенно если трубы перед этим в угле прокалить хорошенько. Да и кольца оденем на концы… чтобы не разошлись…

— Вот! Ведь придумал же!

— Так что ж хорошего? Такое ружье весить будет как тяжелый пулемет! Да и не уверен, что идея сработает… Проварить бы шов… только как… ума не приложу.

— А самим стволы что, никак не сделать?

Алик пожал плечами:

— Раньше как–то ковали, а сейчас… Я просто не представляю, как сделать трубу без единого шва. Единственное, что в голову приходит, так это просверлить насквозь прокованную болванку. Но это сработает на короткой заготовке, а на длинный ствол… Не знаю я, как длинный высверлить… не знаю… думать надо. Или искать того, кто знает способы.

— Ну я в тебя верю.

Кузнец указал на шестигранную трубку:

— Вот. Перфораторная штанга. Ее просверлить несложно будет. Она уже просверлена, просто калибр мелкий сильно. А по готовой дырке пустить сверло на расширение несложно. Если там таких штанг много, то одной проблемой меньше. Правда, есть один минус: калибр все равно мелковат будет, миллиметров девятнадцать максимум. Больше страшно — разорвет при выстреле.

— Олег говорил, что штанг этих там вроде бы много.

— Не знаю, что он там говорил, но принесли они лишь четыре штуки.

— Так это он так… как образцы прихватил.

— Жаль, он буровых труб не принес… глянуть бы, каковы они. Добрыня, ты мне лучше скажи, сколько там вот подобных штук, — указав на отдельно лежащие на полу трубы, Алик пояснил: — Вот это все готовые стволы, армейские. Старые, со сбитой нарезкой, но вполне рабочие. Вот это от автоматической пушки — готовый мушкет выйдет, это ствол от семидесятишестимиллиметровой пушки, а это от стомиллиметровой. Это все как раз то, что нам нужно. Сколько там этого добра?