Душа Ардейла - Бадей Сергей. Страница 39

Барат иронично хмыкнул.

— Я рассказываю, что слышал, — ответил на это Латаск. — Быть может, и реже даже. Стал просить Марат, чтобы и ему такое же оружие выковали. Мол, он военачальник, и ему такое оружие нужнее. Я не знаю, как они смогли уговорить кузнеца взяться за эту работу. Но только раздались удары молота в кузнице, как в нее ударила молния. И это среди ясного неба, на котором не было ни одного облачка! Молния поразила кузнеца. А кузница сразу же занялась ярким пламенем. Еле-еле успел выскочить из нее Марат. Кузница сгорела дотла. Все сгорело, даже инструменты. Но тело кузнеца огонь не тронул. Так и лежал он посреди выжженной кузницы, глядя в небо мертвыми глазами. И не стало с тех пор Великого кузнеца у ардейлов. И случилось это лет двадцать назад.

— А народ Ардейла пока еще не исчез, — улыбаясь, заговорил Тоболт. — С чего бы это?

— Вот уж не знаю, — пожал плечами Латаск.

— Ну что же? Тайну за тайну? — поинтересовался Тоболт. — Сынок, принеси свой меч. Только учти, Латаск, эта тайна тоже из разряда тех, что попахивают смертью.

Барат быстро принес Огонь.

— Покажи-ка его во всей красе! — распорядился Тоболт.

Латаск коротко охнул, когда во все стороны от клинка прянули синие отблески света.

— Вот о каком странном оружии шла речь, — явно наслаждаясь моментом, сказал Тоболт. — Речь шла об оружии с душой, Сараташ.

— Но откуда он у вас? — спросил пораженный Латаск.

— Ну ясно же! Его выковал для себя Барат.

— Вот вам и ответ, — пробормотал старик.

— Ответ на что? — нахмурился Барат.

— Ответ, почему не может быть второго кузнеца.

Латаск встал и осторожно, не прикасаясь, начал рассматривать сверкающий синим пламенем клинок.

— Сколько тебе лет? — поднял он глаза на Барата.

— Двадцать один год минул, как меня нашли.

— Вот вам и ответ, — повторил Латаск. — Я так понимаю, что год дается на существование двух кузнецов одновременно. Потом один из них должен умереть. Только в одном случае это не действует. Когда один кузнец передает другому свое искусство.

— Но мне никто ничего не передавал.

— Вот именно! — воскликнул Латаск. — Поэтому Великий кузнец Ардейла и погиб. Ведь, передав искусство, кузнец остается живым, не Великим, но живым. Я только не могу понять, откуда ты взялся? И почему тебя не убили сразу же после рождения?

Пришлось Барату рассказать свою историю. Вернее, рассказать то, что он запомнил по рассказам родителей.

— Я не могу сразу так сказать, что было на самом деле, — задумчиво пробормотал Латаск, выслушав рассказ. — Напрашивается только одно объяснение.

— Желательно, чтобы еще и напрашивалось желание поделиться с нами этим объяснением, — дипломатично добавил Тоболт.

— Нет-нет! Я еще должен подумать над этим.

— Ты сейчас удивительно похож на моих студиозусов, — сердито заговорил Тоболт. — Они, видите ли, ответ знают, но по каким-то резонам делиться своими знаниями со мной не желают. Хотя какой резон в том, чтобы получить неудовлетворительную оценку, ума не приложу!

— Но я-то не студиозус, — отозвался Латаск.

— Вот именно! Но если ты оставишь свои догадки при себе, то может так статься, что одним «неудом» ты не отделаешься.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Латаск.

— Гномы в курсе дела, — хмуро сообщил Тоболт. — Вернее, они знают, кто Барат. И были бы не прочь поиметь с этого выгоду. И не мне тебе рассказывать, что от всех остальных знающих и догадывающихся стараются при этом избавиться.

— Ты имел неосторожность рассказать о себе гномам? — поразился Латаск. — Да как они тебя выпустили после этого из своих загребущих лап?

— Они меня спасли от смерти, — заступился за гномов Барат. — И клинок они сами узнали. А Брамур и Мартрехт взялись меня обучать «синему пламени».

— Ну да! Чтобы еще сильнее привязать к себе, — кивнул Латаск. — Так они тебя обучили?

— Пока еще нет, — пожал плечами Барат. — Не успели.

— Ну это твое счастье. Если бы они тебя обучили этим своим штучкам, то уже не выпустили бы из своих подземелий ни под каким соусом.

— Брамур — мой друг, — воинственно поднял подбородок Барат. — Я ему секиру сделал. А он мне доспех подарил.

— Доспех он ему подарил, — скривился насмешливо Тоболт. — Да ты понимаешь, что за такую секиру можно приличное королевство купить? И безбедно в нем властвовать до конца дней своих. Эх, сынок-сынок! Как это прекрасно: молодость и вера в друзей!

— Хм, — вмешался Латаск. — А о нас, людях, подумать не стоит? Почему в споре гномов и ардейлов мы остаемся в стороне? Или он зря стал Лоранским?

— А что? — откинулся на спинку кресла Тоболт и внимательно посмотрел на Барата. — Это тоже мысль! Делаешь клинок его величеству, и все претензии гномов и ардейлов побоку! Делаешь еще десяток клинков… Латаск, клинок их правителя один или еще есть?

— Насколько я знаю — один.

— Делаешь еще десяток клинков, и даже ардейлы не рискнут к нам сунуться.

— Зато тогда мы сунемся во все, что только можно, — пробурчал Латаск. — Да с таким оружием мы станем непобедимы! А ты знаешь, какие аппетиты у наших воевод?

— Я больше никому ничего не буду ковать! — твердо сказал Барат. — Во всяком случае, пока не разберусь во всей этой истории. И думаю, что этот разговор мы должны сохранить в тайне. А вопрос с гномами я решу. Скоро прибудет Брамур, я поговорю с ним. Силой они меня удерживать не станут.

— Ты в этом уверен? — прищурился Латаск. — Слишком уж большой ты куш для них.

— Я бы выделил слово «слишком», — с нажимом сказал Барат. — Я ведь не только ковать умею. Ты сам говорил о том, какие мы воины. Так вот, можешь мне поверить, я — воин!

— Он — воин! — очень серьезно подтвердил Тоболт, с гордостью глядя на сына.

— А ардейлы? — не мог успокоиться Латаск.

— О! То, чего они не знают, им не повредит, — беспечно ответил Тоболт. — Я уверен, что гномы не проболтаются. По крайней мере, пока у них будет надежда заполучить парня себе.

Глава 18

Барат задумчиво рассматривал деревянную заготовку, которую он делал как макет будущего перстня. Ясно, что это должен быть владычный перстень со щитком. Вот тут и тут надо будет предусмотреть литники и выпоры на форме. Вот только неясно еще, в каком виде делать изображение на щитке. Ясно, что это должна быть камея, выпуклое изображение, которое Барату давалось лучше всего. Но что именно?

Барат тяжело вздохнул. Тоболт требует, чтобы там было изображение горы Лоран, откуда, собственно, и появился сам род. Барату хотелось, чтобы перстень нес более определенное обозначение владельца. Но какое? Меч, имея в виду Синий Огонь? Волк, вспоминая Вольфа? Или, быть может, дерево? А если все вместе? Ой-ей-ей! Тут уже не перстень, а целый щит надо будет делать.

Осторожный стук в дверь прервал его размышления. В проеме появилась голова Матура.

— Тут вам послание, молодой господин, — сообщил дворецкий.

— Послание? От кого? — обернулся Барат.

— Не могу знать. — Чувствовалось, что Матур недоволен этим обстоятельством. — Посыльный не изволил представиться и сразу же поспешно скрылся, вручив мне сие письмо.

Барат поднялся и подошел к дворецкому. Он взял плотно сложенный лист с заклеенным печаткой сгибом.

— Быть может, не стоит его вскрывать? — обеспокоился Матур. — Кто его знает? Появление наследника у старого господина не может радовать других. Это может быть покушением. Известны такие случаи.

— Вот уж кого я меньше всего могу подозревать в этом, — усмехнулся Барат, рассмотрев оттиск печати. — Брамур прибыл! Наконец-то!

Барат поспешно развернул письмо. Брамур сообщал, что благополучно добрался до Станрии и остановился у посланника Корхарта. Мягко журил Барата за то, что он не понимает ситуации, и просил о встрече. Встречу, что естественно, Брамур предлагал провести в посольстве.

Барат уже стряхнул несуществующую пылинку на шляпе перед тем, как ее надеть, когда появился Тоболт.