Остров сбывшейся мечты - Михалкова Елена Ивановна. Страница 29

Возникал вопрос, связана ли деятельность клуба с пропажей Вики Стрежиной. Пока этого исключить было нельзя.

– Вот что, мой плохо осведомленный друг, – заговорил Илюшин, – поступим так. Крутиться возле клуба нельзя: там стоят камеры, и наверняка я добьюсь лишь того, что попаду в поле зрения безопасников «Артемиды». Идея подкупить обслуживающий персонал мне тоже не нравится: что-то подсказывает, что и до нас пользовались сим нехитрым методом. А потому теперь наступила моя очередь искать хороших знакомых, которые могли бы нам подсказать, что происходит в клубе. Мне нужен список всех клиентов клуба – может, с кем-то из них мы пересекались раньше.

Он озабоченно потер пальцем переносицу. Черт, как плохо, что Липатов до сих пор в реанимации и попасть к нему невозможно: наверняка он куда осведомленнее о деятельности своего шефа, чем Лена Красько. Липатов, Липатов... Может, попробовать подобраться к Коцбе через других сотрудников? Нет, рискованно, да и вряд ли результативно.

– Скажи мне, Макар, – неторопливо начал Бабкин, – если бы ты был экспериментатором, решившим изучить поведение молодой женщины, ограничился бы ты одним наблюдением?

– Не понял? – покачал головой Илюшин, с ходу сообразив, к чему клонит напарник, и сделав слабую попытку оттянуть момент объяснения.

– Неужели тебя устроила бы позиция наблюдателя? А вдруг что-то пойдет не так? Если ты хочешь контролировать ситуацию, ты должен иметь возможность вмешаться в нее. А если ты можешь вмешаться, почему бы тебе это не сделать? Например, изменить условия пари? Включить дополнительные условия? Прибавить азарта? А?

– И что?

– Да то, – рявкнул потерявший терпение Сергей, – что, пока мы ждем сведений, со Стрежиной на острове проделывают черт знает что! Нет, даже черт не знает! На что способны уроды с большими бабками, знают только они одни! А мы с тобой просиживаем штаны, ничего не предпринимая, и в результате даже трупа Стрежиной нам не найти! А должен тебе сказать, Макар, что я очень хотел бы увидеть Стрежину живой, а не мертвой! Она мне, видишь ли, крайне симпатична!

– Не шуми, мой вспыльчивый друг, – предложил Макар. – И что же ты предлагаешь предпринять, раз не хочешь терять времени?

– Проникнуть в клуб, выяснить, чем занимается глава «Юго-запада», и, если они связаны с похищением – а я уверен, что связаны, – либо сдать их, либо вытащить девушку самим. Первое – сложно, – честно признал он. – Но второе можем попробовать осуществить.

– Авантюра, – пригвоздил Макар.

– Оправданная!

– Бессмысленная! А если то, что ты предполагаешь, правда, то вдобавок и вредная, потому что тебя вычислят и немедленно уберут Стрежину! Кстати, могут заодно и тебя. И, кстати, как ты себе представляешь осуществление своего плана? Думаешь, ты проникнешь внутрь подземным ходом, обнаружишь группу злобных личностей, сидящих перед мониторами и наслаждающихся видом страданий Стрежиной, сделаешь запись их забав и принесешь в прокуратуру на блюдечке? Так, что ли?! И следователь немедленно вылетит на Соломоновы острова и лично обшарит каждый из девятисот штук, большая часть из которых, если я правильно помню, необитаема!

Макар редко выходил из себя, но предложение напарника было настолько детским, непродуманным и глупым, что он повысил голос. Что с Сергеем? Как может он, человек с опытом оперативной деятельности, взрослый мужик, нести подобную чушь?

Бабкин шумно вдохнул и выдохнул, чем напомнил Илюшину медведя, готовящегося к нападению, хотя на Макара медведи до сих пор не нападали. Но Сергей нападать не стал, а вместо этого плюхнулся в кресло.

– Не ломай мою мебель, – попросил Илюшин. – Хорошее кресло: новое, мягкое.

– Неудобное: маленькое, тесное, – огрызнулся тот. – Ладно, внесем корректировки: проникнуть в клуб, найти там данные о том, где находится Стрежина, и, не поднимая никакого шума, забрать ее с острова.

Макар взглянул на Бабкина, как на идиота.

– Сережа, ты насмотрелся тупых фильмов, – медленно, почти по складам произнес он. – Бродить по клубу и разыскивать комнатку с документами, на которых стоит гриф «Секретно! Эксперимент со Стрежиной!» тебе никто не позволит. Не говоря уже о том, что – я уверен – нет ни комнатки такой, ни документов, ни грифа!

– Не исключено, что и самой Стрежиной тоже уже нет!

– Тогда твоя затея тем более не имеет смысла, – жестко бросил Илюшин.

Бабкин стих и ссутулился в кресле.

– Сделаем так, – предложил после долгой паузы Макар. – Ты составишь список всех, кто имеет доступ в клуб в качестве клиентов, а я пока съезжу к Каморкину, постараюсь вытянуть из него все, что можно, об отношениях его племянницы и ее шефа. Нужно было раньше это сделать, но я понадеялся, что он вспомнит хоть что-то сам. Зря, видимо, поскольку он не звонит. Потом поговорю с Леной Красько – может быть, у нее найдется, что мне рассказать, хоть это и сомнительно. Но она все же долгое время работала со Стрежиной... А потом, исходя из имеющейся информации, решим, как действовать дальше.

– Ладно, – кивнул Бабкин через силу, – отправляйся к Каморкину, я составлю список клиентов клуба. Не беспокойся, я все сделаю.

– Отлично. Спасибо, Серега.

Макар пошел звонить Каморкину, чувствуя себя немного неуютно, сам не понимая, отчего. Подумав, он списал ощущения на злость от стычки с Бабкиным и переключился на работу.

Макар приехал к дяде Вики Стрежиной раньше, чем обещал, и застал у старика высокого загорелого парня с открытым простым лицом. Такое лицо, был убежден Илюшин, может принадлежать только хитрому человеку, из тех, о ком говорят: «себе на уме».

– Мой сосед, Андрей, – представил Каморкин визитера. – Я вам о нем говорил. Очень помогает мне, и не знаю, что бы я без него делал.

– Да бросьте, – махнул рукой сосед, подмигивая Макару. – Хлеба с молоком принести – чай, не переломлюсь. Ладно, побегу. Если что, Михал Олегович, звоните!

«Голову могу дать на отсечение, что соседу Михаил Олегович приплачивает за его небольшую помощь, – мелькнуло у Макара. – И сам же этого стыдится».

Дожидаясь, пока старик проводит гостя, Илюшин снял с полки книжку и в очередной раз удивился разнообразию интересов Каморкина: на обложке был изображен солдат в полном обмундировании, за спиной которого поднималось синее солнце с протуберанцами вокруг. Книжка называлась «Собаки Тлена», рядом стоял точно такой же экземпляр. Илюшин не любил фантастику, но из любопытства открыл первую страницу, начал читать и незаметно для себя увлекся.

– Извините, Макар, что долго. – В дверях показался Каморкин.

Сегодня он был не в рубашке, подаренной племянницей, а в стареньком пуловере, на локтях которого виднелись следы штопки. Но воротник сорочки, видневшейся в вырезе свитера, был отглажен и даже, похоже, накрахмален.

– Чем вы опять заинтересовались? А, Риддером! Так себе книжица, хотя слог неплохой.

– Я смотрю, у вас их две, Михаил Олегович, – заметил Илюшин, кивнув на точно такой же корешок.

– Заказал купить соседу и знакомой, вот и привезли две сразу, – развел руками старик. – Мне наука: больше следует на людей полагаться. Я ведь, по совести-то говоря, перестраховаться хотел: думаю, кто-то из них обязательно забудет. И вот, пожалуйста!

Он посерьезнел, поправил воротничок рубашки.

– Я боюсь вас спрашивать, Макар... Что-то стало известно?

– Пока нельзя быть ни в чем уверенным, – осторожно ответил Илюшин, опасаясь дать старику ложную надежду. – Собственно, потому я и приехал. У меня к вам есть несколько вопросов...

Следующий час Макар работал с Каморкиным, пытаясь выжать из того все, что могло пригодиться в расследовании. Но, к его сожалению, разговор оказался практически безрезультатным: Михаил Олегович ничего не знал о досуге руководителя «Юго-запада», не мог припомнить ни одного намека Вики на отношения с шефом и после беседы с Илюшиным совершенно расстроился. Макар отметил про себя, что старик стал хуже соображать. Темп речи у Каморкина замедлился, движения стали дергаными. Он подолгу задумывался над самыми простыми вопросами, затем поднимал на Илюшина виноватые глаза и отрицательно качал головой: «не помню». В конце концов Михаил Олегович сам начал сомневаться в том, что в рассказах племянницы проскользнуло что-то, заставившее его сделать вывод о связи с Коцбой, и Макар понял, что пора заканчивать. Встреча с дядей Вики ничего нового не дала.