Рейнтри: Инферно - Ховард Линда. Страница 15

Мыльные пузыри.

Мерцающие пузырьки... что-то в них напоминало ей... о чем-то. О том, что было вокруг нее.

Мерцающий пузырь. В ее больное сознание ворвалось воспоминание, такое отчетливое, что вызвало слезы на глазах. Она видела его, он окружал их, защищая от жара и дыма.

Ее голова тогда как будто действительно взорвалась. Сотрясение было настолько мощным, что она не могла сравнить его ни с чем испытываемым ранее, но предположила, что если бы ее переехал поезд или поразил метеорит, ощущения были бы примерно такими же. Как будто распались все клеточки мозга, будто все, чем она была и будет, высосали, забрали и использовали. Она оказалась беспомощна, абсолютно беспомощна, как новорожденный младенец, чтобы сопротивляться боли и человеку, который безжалостно взял все.

Разом все встало на свои места, как будто она вспомнила недостающий кусочек, способный разрешить головоломку.

Она вспомнила все: каждый момент отвратительного ужаса, неспособности действовать и то, как он использовал ее.

Все.

— У тебя было достаточно времени, — позвал он из кухни. — Я слышал, что ты умылась. Иди сюда, Лорна.

Ноги вывели ее из ванной словно Лорна была марионеткой, на руках осталось мыло, что ее разозлило. Он выглядел мрачным, стоял там и ждал ее. С каждым сделанным против воли шагом ее ярость взлетала на новый уровень.

— Ничтожество! — закричала она и, когда подошла, пнула его лодыжку. Она смогла пройти всего несколько шагов мимо него, прежде чем невидимая стена остановила ее, поэтому она развернулась обратно и снова направилась мимо него.

— Задница! — Она заехала локтем ему в ребра.

Должно быть, она не сильно травмировала его, потому что он выглядел скорее удивленным, нежели страдающим. Это привело ее в еще большее неистовство, и когда стена вынудила ее развернуться снова, бешенство перешло на еще один новый уровень; она ходила взад-вперед в пределах границ его воли.

— Ты заставил меня войти в огонь, — со змеиной скоростью она ущипнула его талию.

— Я боюсь огня, но разве тебя это заботило? — Следующий удар угодил в колено.

— О, нет, я должна была стоять там, пока ты делал свои «тумба-юмба», — на этот раз, проходя мимо, она нанесла удар в солнечное сплетение.

— Затем ты изнасиловал мой мозг ,ты ничтожество, горилла, шаман хренов, — возвращаясь, она нанесла удар по почкам.

— И в завершении всего этого, ты терся об мой зад своей твердой выпуклостью в штанах! — Она была так разгневана, что последние слова уже пронзительно прокричала, и на сей раз, в удар, нацеленный прямо ему в подбородок, вложила все свои силы.

Он блокировал его быстрым движением предплечья, тогда в отместку она с силой наступила ему на ногу.

— Ай! — вскрикнул он, но в то же время это ничтожество, будь он проклят, смеялся, и следующим своим молниеносным движением схватил ее в объятия и крепко прижал к себе. Лорна открыла рот, чтобы заорать на него, но он нагнул голову и поцеловал ее.

В отличие от насильственной тактики, которую он применял против нее всю ночь, поцелуй был нежен и легок, как перышко, почти сладок.

— Я сожалею, — пробормотал он и поцеловал ее снова. Он вонял так же, как и она, возможно даже больше, но тело под его разорванной одеждой было каменно-твердым, мускулистым и очень теплым в прохладной от работающего кондиционера комнате. — Я знаю, это причинило тебе боль... У меня не было времени объяснить… — Он продолжал целовать ее между фразами, каждое последующее прикосновение его губ становилось немного глубже, длилось чуть дольше.

Она все еще пребывала в шоке: в шоке оттого, что он целовал ее; оттого, что позволила ему поцеловать себя после всего произошедшего между ними; после того, как он сделал все, что он сделал; после того, как она подвергла его этим артиллерийским атакам, двигаясь туда-сюда. Он не принуждал ее; это не было похоже на желание убежать и невозможность исполнить задуманное. Ее руки лежали на его мускулистой груди, но она не предпринимала никаких усилий отодвинуть его, даже мысленных.

Его рот приятно скользнул к мягкой выемке под ее ушком, нежно кусая за шею.

— Я бы предпочел потереться своей твердой выпуклостью спереди, — сказал он и вернулся к ее губам для поцелуя, в котором уже не было ничего легкого и нежного. Его язык смял ее губы, пробуя их на вкус, тогда как правая рука опустилась на ягодицы, ласково скользнула по изгибам, а затем прижала ее бедра ближе к нему.

Он действовал в точности, как высказался о своих предпочтениях.

Лорна не доверяла страсти. Из того, что она знала, страсть была эгоистична и себялюбива. Она не была невосприимчива к ней, просто не доверяла, не доверяла мужчинам, которые, судя по ее жизненному опыту, лгали, чтобы получить желаемое. Она никому не доверяла настолько, чтобы позволить заботиться о ней, узнать о ее предпочтениях. Она открывала себя страсти медленно и осторожно, если вообще открывала.

Если бы она так не устала, не была столь напряжена и травмирована, то могла бы полностью контролировать себя, но чувство равновесия оставило ее с той самой минуты, когда начальник службы безопасности проводил ее в его кабинет. Поэтому сейчас ей казалось, что кухня словно вращается вокруг нее, а пол как будто кренится под ногами. Данте же, напротив, был твердый и очень теплый, а его объятия — более крепкие, чем все те, что были у нее прежде, и ее тело ответило так, словно в этом мире не существовало ничего, кроме этого легкого момента удовольствия. Было очень хорошо находиться рядом с ним. Комфортно ощущать невероятно высокую температуру его тела. Приятно чувствовать, как его внушительная эрекция упирается ей в живот, так, что она даже встала на цыпочки, чтобы лучше приспособиться под нее.

Запоздало встревожившись отсутствием своей обычной осторожности, она прервала поцелуй и уперлась руками в его грудь.

— Это глупо, — пробормотала она.

— Глупо, — согласился он, часто дыша. Он не спешил освободить ее, поэтому она снова оттолкнула его, и он неохотно опустил руки.

Он не отступил назад, как сделала она, осматривая при этом кухню, чтобы не встречаться с ним взглядом. Она подумала, что это, должно быть, хорошая кухня. Она не любила готовить, поэтому в общей системе ценностей кухни были для нее слишком большой тратой.

— Ты похитил меня, — нахмурившись, обвинила она его.

Он обдумал это, затем кратко кивнул.

— Да.

По непонятной причине его согласие раздосадовало ее больше, чем если бы он стал спорить.

— Если ты собираешься обвинять меня в мошенничестве, тогда сделай это, — выпалила она. — Ты не сможешь ничего доказать, и мы оба это знаем, так что, чем скорее ты выставишь себя дураком, тем лучше для меня, потому что тогда я смогу уйти и больше тебя не видеть…

— Я не стану выдвигать против тебя обвинений, — прервал он. — Ты права. Я ничего не могу доказать.

Его неожиданное признание поставило ее в тупик.

— Тогда зачем ты тащил меня сюда всю дорогу?

— Я сказал, что не могу доказать, что это сделала ты. Но это не означает, что ты невиновна. — Он направил на нее острый оценивающий взгляд. — На самом деле, ты чертовски виновна. Использование своих сверхъестественных способностей в азартной игре — жульничество, безупречное и простое.

— У меня нет… — непроизвольно она начала отрицать, что обладала телекинезом, но он поднял руку, чтобы остановить ее.

— Именно по этой причине я «изнасиловал твой мозг», как ты это назвала. Я нуждался в дополнительном источнике силы, чтобы удержать огонь, и я знал, что ты одарена этой силой — но был удивлен, выяснив, сколько ее у тебя. Ты не можешь утверждать, что не знала об этом. У тебя слишком много мощи, чтобы считать себя лишь простым везунчиком.

Лорна едва ли представляла, как реагировать. Его невозмутимое признание того, что он сделал с ней, снова заставило ее почувствовать ярость, но утверждение, что она была «одарена», настолько встревожило, что она вынуждена была тряхнуть головой, прежде чем он закончил говорить.