Лорд Пустошей - Буревой Андрей. Страница 56

То, что использовалась магия, — практически установленный факт. Из этого и следует исходить. Защитные амулеты то ли неспособны противостоять данному воздействию, то ли не были активированы в момент его использования. Но во втором случае магу пришлось бы поджидать момент, когда все цели останутся без защиты, а это нереально.

Нет, что-то я не туда забрел… Так задачку не решить. Исходим из следующего: воздействие заклинания объемное, так как действует на множество объектов, а это первейший признак высокорангового воплощения. Но не выше первого круга, так как я не пострадал. И это главная незадача — тогда выходит, что защитный амулет распознает враждебную магию и сопротивляется ей. Соответственно расходуется энергия на противодействие. А мой амулет не потратил ни единой лишней крохи… Что очень странно, так как выборочная атака целей объемными заклинаниями под силу только Древним магам. Да и вообще, ночная стража не могла не увидеть внешних проявлений столкновения враждебной магии с личной защитой, создаваемой амулетами. Не спали же они у дверей комнаты Ребекки?..

Все было бы просто и понятно, если бы пострадали все, а так здесь и демону не разобраться… Если бы и я ощущал упадок сил, можно было бы предположить, что использовалось какое-то необычное заклинание, которое не воспринимается защитной структурой, заложенной в амулеты, как враждебное, отсюда и такой эффект…

Дарг! А ведь я позабыл кое-что очень важное — Тил внес какие-то изменения в баланс моих магических и физических сил!

Используя способность отрешаться от мира, я быстро погрузился в медитативное состояние и начал наблюдать за течением потоков внутренних энергий тела. И довольно быстро обнаружил, что мои запасы магических сил потихоньку истаивают. А раньше я этого не замечал, из-за того что постоянно расходовал энергию на создание сторожевой сети — на фоне этих затрат терялись капли сил, утекающие на другие цели.

Теперь оставалось выяснить последнее — степень постоянства воздействия заклинания. Не верилось, что кто-то из современных магов мог сотворить такое хитрое воплощение. Куда вероятнее, что это какая-нибудь игрушка Древних, оказавшаяся в чужих руках.

Встряхнувшись, я поднялся на ноги и пошел в сторону, оставив собравшихся у кареты людей. Внимательно контролируя состояние своей ауры, которая испускала чуть более сильное, чем обычно, свечение, я преодолел больше сотни ярдов и остановился. Сияние текущих во мне потоков энергий заметно поугасло, а отток сил прекратился. Похоже, источник наших неприятностей имеет не единовременное, а постоянное воздействие, что позволяет от него избавиться.

Я отправился назад, к карете, и довольно кивнул, удостоверившись по мере приближения в правильности своей теории. Когда из меня уходили силы, аура разгоралась ярче, таким образом реагируя на отток энергии, и это давало шанс разобраться в проблеме.

— Так, сейчас делаем вот что, — обведя всех внимательным взглядом, сказал я. — Поочередно каждый берет свою лошадь и идет дальше по дороге. Проходит сотню ярдов и ждет там остальных.

— Зачем? — спросил дядя.

— Так нужно, — коротко ответил я, не желая прилюдно выдавать свои планы, ибо есть вероятность, что здесь не обошлось без предательства. Хотя, может, я ошибаюсь и ничьей вины тут нет.

Через четверть часа я остался у кареты один. Даже Ребекке пришлось выбраться под дождь и промочить ножки, шагая по обочине к остальным. Обойдя экипаж, я пожал плечами и побрел к терпеливо ожидающим меня людям.

— И что теперь? — тут же поинтересовалась Ребекка, с печалью взглянув на замызганный подол своего платья. — Мне можно вернуться в карету?

— Нет, — с сожалением вздохнул я. — Ее, видимо, придется бросить.

— Как же так? — ахнула юная леди. — А как же я поеду? А мои вещи?

— Вещи, наверное, тоже оставим, — задумался я. — Не тащить же на себе этот сундук.

— Но зачем все это? — нахмурившись, спросила Ребекка. — Если кони устали, то можно дать им передохнуть немного, а не бросать карету.

— В карете имеется магическая штуковина, которая вытягивает изо всех силы, — пояснил я. — Тащить ее с собой — это все равно, что копать себе могилу.

— Но откуда она могла там взяться? — вскинулась Ребекка. — И почему мы не можем ее найти? — И указала на свою служанку: — Вот Альма знает все до вещички, что имеется в карете. Она сможет определить, если кто-то что-то подложил.

— Хорошо, — подумав, согласился я, решив, что лучше все-таки разобраться, с чем мы столкнулись, чтобы знать, чего остерегаться в будущем. И потянул с собой к карете Альму.

Ребекка, ахнув, бросилась за нами и, ухватив меня за рукав, остановила.

— Дарт, ты что же, собираешься рыться в моих вещах? — с подозрением осведомилась она.

— Пойдемте со мной, леди, — вздохнул я, удержавшись от утвердительного ответа на провокационный вопрос.

Втроем мы вернулись к карете. Узнав у Ребекки, нет ли в салоне чего-то, что могло бы скомпрометировать ее непорочную натуру, я занялся обыском. А девушкам поручил осмотреть сундук с личными вещами леди, велев вытащить даже тряпки, если на них есть металлические или каменные детали, такие, как застежка на ремешке или пуговицы. Правда, я не рассчитывал на успех леди и ее служанки и предполагал, что придется пойти на скандал и самому все проверять, если ничего не найдется, а Ребекка откажется путешествовать без кареты. Но вышло гораздо проще.

— Дарт, посмотри на это! — позвала меня Ребекка и, ойкнув, уронила что-то, тяжело стукнувшее о колесо.

Тут же бросив свое занятие, я выскочил из кареты и бросился к девушкам. Ребекка стояла, глядя на что-то у своих ног, и трясла кистью правой руки, словно обожглась, а Альма, остолбенев, округлившимися глазами смотрела на свою хозяйку. Подскочив к ним, я спросил:

— Что случилось?

— Вот, — ткнула пальцем вниз Ребекка, указывая на какую-то бронзовую штуковину, почти полностью погрузившуюся в грязь. — Я ее взяла, а она прямо обжигает.

— Кошечка такая… статуэтка, — добавила смысла словам Ребекки опомнившаяся служанка. — Ее раньше не было…

— Так, — взял я за руку Ребекку и, убедившись, что она не пострадала, сказал: — Успокойтесь, леди, ничего страшного не произошло.

Ободрив девушку, занялся этой таинственной статуэткой. В истинном виде она виделась подобием живого существа и имела собственную ауру, переливающуюся, как мыльный пузырь на солнце, и окутывающую молочно-белую сердцевину. Я никогда не встречал ничего подобного. И почему-то был уверен, что моя догадка относительно древнего происхождения этой вещицы верна, хотя золотистый металл и не потемнел от времени. Наклонившись, я осторожно прикоснулся к бронзовой фигурке и сквозь кожу перчаток ощутил пронизывающий холод. Аж рука начала неметь. Понятно, почему Ребекка так испугалась, — должно быть, холод действительно обжигает через тоненькие шелковые перчатки. Задумавшись на мгновение, я отказался от попыток уничтожить эту дрянь. Хватило мне и однажды разрушенной статуи. А здесь еще велика вероятность, что статуэтка действует как накопитель, собирая в себя поглощенные силы. Не хотелось бы, чтобы они высвободились при разрушении своего узилища и выжгли тут все. Поэтому, решительно ухватившись за бронзовую поделку и мельком глянув на точеную фигурку кошки, я зашвырнул ее изо всех сил в сторону. И сам затряс рукой, в точности как прежде Ребекка.

— Теперь нам ничего не грозит? — поинтересовалась леди.

— Думаю, нет, — ответил я, убедившись, что сияние ауры ослабло, после того как эта статуэтка удалилась от меня на три десятка ярдов. — Но нужно все досконально проверить, на случай если в вашем багаже имеются еще какие-то сюрпризы.

Вздохнув, Ребекка повернулась к сундуку и велела Альме поднять крышку, которую та прикрыла, чтобы вещи не намокли, а я вернулся в карету.

— Дарт, а на монеты можно наложить какое-нибудь вредное заклинание? — отвлекла меня от прощупывания обивки салона Ребекка.

Обернувшись к ней, я посмотрел на солидный мешочек, который она удерживала двумя руками, и присвистнул.