Машина времени (сборник) - Уэллс Герберт Джордж. Страница 21

Топот становился отчетливее, и скоро я уже различал те самые звуки и голоса, которые слышал в Подземном Мире. Очевидно, за нами гнались морлоки. Не успел я об этом подумать, как тотчас почувствовал: кто-то схватил меня за одежду, потом за руку. Уина, дрожа всем телом, молчала.

Надо было зажечь спичку. Чтобы сделать это, я должен был спустить Уину на землю. Так я и сделал. Но пока я рылся в кармане, у моих ног, в темноте, между безмолвной Уиной и странно бормочущими морлоками завязалась борьба. Мягкие щупальца скользили по моей одежде, касались спины и шеи.

Наконец я чиркнул спичкой; она, шипя, загорелась, и при ее свете я увидел между деревьями белые спины убегающих морлоков. Поспешно вытащив из кармана кусок камфары, я приготовился зажечь его, как только спичка начнет гаснуть.

Тут я взглянул на Уину. Обхватив мои ноги, она лежала без движений, лицом к земле. Мне стало страшно. Я склонился над ней. Казалось, она не дышала. Я зажег кусочек камфары и бросил его на землю: он раскололся и загорелся ярким пламенем, отогнав от нас морлоков и ночные тени.

Я встал на колени возле Уины, поднял ее. Весь лес позади меня, казалось, был полон шороха и звуков огромной толпы!

Уина, по-видимому, была в обмороке. Осторожно взвалив ее на плечо, чтобы идти дальше, я вдруг с ужасом понял: из-за возни со спичками и Уиной я потерял направление и теперь не имел ни малейшего понятия о том, в какую сторону нужно идти. Судя по всему, зеленый фарфоровый дворец остался где-то позади.

На лбу у меня выступил холодный пот. Я понимал, что надо поскорее действовать. И я решил остаться на этом месте и развести костер. Положив неподвижную Уину на траву, я начал торопливо собирать ветки и листья. Я понимал, что нужно успеть разжечь огонь, пока не догорела камфара. Вокруг меня в разных местах, словно карбункулы, светились глаза морлоков.

Камфара вспыхнула и погасла. Я зажег спичку и увидел: две белые фигуры, которые подкрадывались к Уине, шарахнулись прочь. Один из морлоков был так ослеплен светом, что наткнулся на меня, и я почувствовал, как под ударом моего кулака хрустнули его кости. Он издал ужасный крик, зашатался и упал на землю.

Я зажег другой кусок камфары и снова стал собирать хворост для костра. Тут я заметил, что надо мной, на деревьях, было много сухой листвы (со времени моего прибытия сюда, то есть в течение недели, ни разу не было дождя).

Тогда я перестал выискивать между деревьями сухие сучья, а просто принялся подскакивать и ломать ветви. Вскоре мой костер из свежих и сухих сучьев удушливо задымил, и я мог приберечь камфару.

Вернувшись к Уине, лежавшей рядом с моим железным ломом, я попытался привести ее в чувство. Но она лежала как мертвая. Я даже не мог разобрать, дышит она или нет.

От едкого дыма у меня как-то сразу отяжелела голова. Кроме того, в воздухе носился приторный запах камфары. Мой костер мог гореть еще час или около того. Я вдруг почувствовал себя страшно уставшим и сел на землю. Весь лес тоже, казалось, был полон сонливого шепота, причины которого я не мог понять.

На секунду я забылся, но уже в следующее мгновение, как мне казалось, опять открыл глаза. Кругом была тьма, и я чувствовал на себе руки морлоков. Вырвавшись из их цепких пальцев, я торопливо полез в карман за спичками… Но они исчезли!

Морлоки снова окружили меня. В тот же миг я понял, что случилось: я заснул, костер мой погас… Меня охватил смертельный ужас. Весь лес как будто наполнился запахом гари… Меня держали за шею, дергали за волосы и старались повалить. Было невероятно страшно среди непроницаемой тьмы чувствовать прикосновения этих мягкотелых созданий. У меня было такое ощущение, что меня опутывает какая-то чудовищная паутина.

И вот, наконец, они одолели меня – и я упал. Тотчас же мне в шею впились маленькие острые зубы. Пытаясь стряхнуть морлоков, я перевернулся и нащупал рукой железный лом.

Это тотчас же придало мне силы.

Я вскочил, сбросил с себя всю эту кучу человеческих крыс и, размахнувшись, со всей силы начал бить железным ломом везде, где, как мне казалось, должны были находиться морлоки. Я слышал, как от удара лома хрустели их кости. Через минуту я уже освободился от них…

Мною овладело то странное возбуждение, какое, говорят, бывает во время битвы. Я знал, что мы оба, я и Уина, погибнем, но решил заставить морлоков дорого заплатить за наше мясо. Я стоял, прислонившись спиной к дереву, и размахивал ломом. Весь лес был наполнен шумом и криками морлоков.

Прошла минута. Возгласы их как будто стали еще громче, а движения быстрее. Но ни один из морлоков не приближался ко мне. Я стоял, всматриваясь в темноту. И вдруг в мою душу закралась надежда. Может, морлоки испугались?

Но тут я заметил что-то странное. Мрак, окружавший меня, постепенно редел. Я стал смутно различать фигуры морлоков: трое убитых лежали у моих ног, а остальные, как я с величайшим изумлением увидел, непрерывным потоком бежали мимо меня все дальше в лес. Спины их уже не казались белыми, а отсвечивали красноватым.

Я стоял и недоуменно смотрел им вслед, пока вдруг не заметил красную искорку, которая промелькнула между ветвями и тотчас исчезла. Внезапно я все понял: и запах горящей древесины, и неясный однообразный шорох, переходивший теперь в грозный рев, и красное зарево, и бегство морлоков… объяснялись вспыхнувшим пожаром.

Отойдя от дерева и обернувшись, я увидел между стволами деревьев бушующее пламя. Это был разведенный мною костер: теперь он догонял меня. Я оглянулся, ища глазами Уину, но она исчезла!

Свист, треск горевшего леса, оглушительные удары, похожие на взрывы, когда новое дерево в одно мгновение превращалось в факел… Честно говоря, мне было не до того, чтобы раздумывать. Сжав в руке железный лом, я побежал вслед за морлоками. Но пламя гналось за мной по пятам. В одном месте, с правой стороны, оно опередило меня, отрезав путь, и пришлось повернуть налево.

Наконец я выбежал на небольшую поляну и увидел одного морлока. Ослепленный, он наткнулся на меня, потом помчался мимо, прямо на огонь!

Тут мне пришлось стать свидетелем самого потрясающего зрелища из всех, какие я только наблюдал во время своего пребывания в будущем. Все пространство было освещено грандиозным заревом, и ночь словно превратилась в день. В середине находился то ли холмик, то ли курган, а на нем – опаленный солнцем куст боярышника. Позади – другая часть горевшего леса: желтые языки пламени уже вырывались и оттуда. Вся видимая территория, казалось, была окружена огненной оградой.

На склоне холма столпились ослепленные светом морлоки; их было около тридцати или сорока. Изнемогая от жара, они метались во все стороны, с перепугу натыкались друг на друга. Сначала я не сообразил, что они слепы, и, обуреваемый безумной яростью, продолжал колотить их железным ломом, как только они приближались. Я убил одного и искалечил многих.

Но тут в свете зарева я заметил, как один из морлоков ощупью пробирался между кустами, а затем, прислушавшись к их жалобным стонам, убедился, что они совершенно растерялись при свете. Поэтому больше я уже не трогал их.

Время от времени какой-нибудь морлок налетал на меня, и тогда все его существо выражало такой безграничный ужас, что я сам невольно давал ему дорогу. Вдруг пламя начало как будто ослабевать и меня опять охватил страх, что эти отвратительные существа скоро будут в состоянии видеть меня. Я даже хотел опять начать избиение и расправиться хотя бы с частью морлоков, прежде чем погаснет пожар. Но огонь снова ярко запылал, и я удержался.