Имя ветра - Ротфусс Патрик "alex971". Страница 9

Коут кивнул, будто ожидал чего-то в этом роде.

— Сколько ты заказал?

Баст сделал гримасу:

— Я ненавижу баранину, Реши. У нее вкус мокрых рукавиц.

Коут пожал плечами и направился к двери:

— У меня есть несколько дел. Присмотришь тут?

— Как всегда.

Осенний воздух, тяжелый и неподвижный, висел над пустынной фунтовой дорогой, идущей через центр городка. Ровная серая простыня облаков, похоже, никак не могла собраться с силами и пролиться дождем.

Коут пересек улицу и подошел к открытой двери кузницы. Кузнец, коротко стриженный, но с густой косматой бородой, аккуратно загнал пару гвоздей в воротник косы, прочно закрепив лезвие на изогнутом косовище. Трактирщик молча наблюдал за его работой.

— Привет, Калеб, — сказал он наконец.

Кузнец прислонил косу к стене.

— Что могу сделать для тебя, мастер Коут?

— Мальчик Оррисонов к тебе тоже забегал? — (Калеб кивнул.) — У них продолжают пропадать овцы?

— На самом деле несколько пропавших нашлось. И все разодранные, прямо-таки в клочья.

— Волки? — предположил Коут.

Кузнец пожал плечами:

— Вроде не сезон для них, но кому еще? Медведь? Оррисоны, видать, распродают все, за чем не могут уследить, — у них рук не хватает, да и вообще.

— Рук не хватает?

— Батрака пришлось отпустить из-за налогов, а старший сын принял королевскую монету в начале лета. Так что сейчас он сражается с бунтовщиками в Менате.

— В Менерасе, — мягко поправил Коут, — Если увидишь парня еще раз, передай, пожалуйста, что я хотел бы купить три полутуши.

— Ладно, скажу. — Кузнец одарил трактирщика понимающим взглядом. — Еще что-нибудь?

— Ну… — Коут, внезапно смутившись, отвел глаза. — Я тут подумал… Нет ли у тебя, случайно, железного прута? — спросил он, не поднимая взгляда. — Не обязательно что-то красивое — простая чугунная палка прекрасно подойдет.

Калеб фыркнул:

— Я уж гадал, зайдешь ли ты. Старый Коб и остальные позавчера еще приходили. — Он прошел к верстаку и поднял кусок холстины. — Вот я и сделал парочку про запас, на всякий случай.

Коут взял железный прут около полуметра длиной и небрежно помахал им.

— Разумно.

— Я свое дело знаю, — степенно ответствовал кузнец. — Тебе еще чего-нибудь?

— На самом деле, — сказал Коут, поудобнее пристраивая прут на плече, — есть еще кое-что. У тебя найдутся ненужные рукавицы и фартук?

— Может, и найдутся, — с сомнением отозвался кузнец. — А тебе зачем?

— Да у меня за трактиром, — Коут кивнул в сторону «Путеводного камня», — ежевичник старый. Я подумываю выкорчевать его, чтобы в следующем году посадить сад. Но совсем не хочется потерять на этом половину своей шкуры.

Кузнец кивнул и прошел в заднюю комнату лавки, махнув Коуту следовать за ним.

— Вот, остались старые, — сказал он, извлекая на свет пару тяжелых рукавиц и жесткий кожаный фартук, местами почерневший и заляпанный жиром. — Не слишком хороши, но от самого худшего, пожалуй, спасут.

— Сколько ты за них хочешь? — спросил Коут, вытаскивая кошелек.

Кузнец помотал головой:

— Йоты за глаза хватит. Ни мне, ни мальчику они уже не нужны.

Трактирщик отдал ему монетку, и кузнец запихал покупку в старый холщовый мешок.

— Ты уверен, что стоит это делать сейчас? — спросил Калеб. — Дождя вон уже сколько не было. После весенних оттепелей земля-то помягче будет.

Коут пожал плечами:

— Дедуля мне всегда говорил: осень — самое время выкорчевать то, чего не хочешь больше видеть, оно тогда не возвращается. — Он подпустил в голос старческой дрожи: — Весной во всем слишком много жизни. Летом все растет и крепнет, так просто не уйдет. А вот осенью… — Он оглянулся на желтеющие деревья. — Осень — самое время. Все устает и готово умереть.

Вернувшись, Коут послал Баста досыпать, а сам вяло занялся отложенными вчера из-за гостей мелкими делами. Клиентов не было. Когда наконец пришел вечер, Коут зажег лампы и принялся без всякого интереса листать книгу.

Осень считалась самым горячим сезоном, но в последнее время путешественников становилось все меньше и меньше. В Коуте зрела мрачная уверенность, что зима будет долгой.

Он впервые рано закрыл трактир. Не стал подметать: пол в этом не нуждался; не помыл столы и стойку: им не с чего было испачкаться, — лишь протер бутылку-другую и, заперев дверь, отправился спать.

И никто не заметил разницы — один только Баст, наблюдая за хозяином, тревожился и ждал.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

НА ПОЛДОРОГЕ В НЬЮАРР

Хронист шел не быстро. Вчера он прихрамывал, но сегодня на ногах и вовсе не остаюсь живого места, так что хромота не спасала. Он искал лошадь в Аббатсфорде и Рэннише, предлагая немыслимые деньги за полудохлых кляч. Но в таких городишках не бывает лишних лошадей, а уж когда на носу уборка урожая…

Несмотря на тяжелый дневной переход, Хронист продолжал путь, даже когда спустилась ночь и изрытая телегами дорога превратилась в еле видимую стезю преткновений и спотыканий. Проковыляв часа два в темноте, Хронист увидел свет, пробивающийся между деревьями, и оставил мысль добраться этой ночью до Ньюарра, решив, что сейчас его вполне устроит фермерское гостеприимство.

Он сошел с дороги и побрел на свет, ощупью пробираясь между деревьями. Но огонь оказался куда дальше, чем он думал, и куда больше. Это был не свет лампы в доме и даже не отблеск походного костерка, а огромный костер, почти пожар: он бушевал в разрушенном доме, от которого осталась лишь пара осыпающихся стен. В углу между этими стенами сидел человек в плотном плаще с капюшоном — он закутался так, словно на дворе стояла лютая зима, а не теплый осенний вечер.

Надежда Хрониста воспряла при виде маленького поварского костерка с висящим над ним котелком. Но, подойдя поближе, он почувствовал странный скверный запах, мешавшийся с дымом: вонь паленого волоса и гниющих цветов. Хронист тут же решил ни в коем случае не есть того, что этот человек готовит в своем котелке. Но хотя бы можно поспать у огня — все лучше, чем ютиться у дороги.

Хронист вошел в круг света от костра.

— Я увидел твой о… — начал он и запнулся: незнакомец тут же вскочил на ноги и наставил на него меч. Нет, не меч — какую-то длинную темную палку, слишком прямую и ровную, чтобы быть простым поленом.

Хронист замер как вкопанный.

— Я просто искал место для ночлега, — быстро сказал он, бессознательно хватаясь за железное кольцо, висящее на шее. — Я не хочу никаких неприятностей. Я оставлю вас с вашим ужином. — Он сделал шаг назад.

Незнакомец расслабился и опустил палку — та металлически звякнула о камень.

— Обгорелое Господне тело, что ты здесь делаешь в такую пору?

— Я направлялся в Ньюарр и увидел ваш огонь.

— И ты просто пошел на неизвестный огонь? В лесу, ночью? — Человек удивленно повертел капюшоном. — Вот ведь угораздило тебя. — Он сделал Хронисту знак подойти, и писец заметил на его руках толстые кожаные рукавицы. — Тейлу болезный, тебе всю жизнь так не везет или только этой ночью?

— Я не знаю, кого вы ждете, — сказал Хронист, отступая еще на шажок, — но полагаю, вам лучше делать это одному.

— Заткнись и слушай, — оборвал его незнакомец. — Неизвестно, сколько у нас времени. — Он опустил глаза и потер подбородок. — Боже, я никогда не знаю, сколько вам, людям, можно рассказать. Если ты не поверишь, то решишь, что я рехнулся. Если все-таки поверишь, то запаникуешь и толку от тебя не будет никакого. — Он взглянул на Хрониста, который и не думал двигаться с места. — Проклятье! Да иди же сюда! Если уйдешь — считай, ты уже мертв.

Хронист оглянулся через плечо на темный лес.

— Почему? Что там такое?

Человек издал короткий горький смешок и покачал головой.

— Тебе правду сказать? — Он рассеянно провел рукой по волосам, откидывая капюшон. В свете костра его волосы казались невозможно яркими, прямо огненными, а глаза сняли невероятной пугающей зеленью. Он смерил Хрониста оценивающим взглядом и веско произнес: — Демоны. Демоны в виде огромных черных пауков.