Выбор свободы - Чиркова Вера Андреевна. Страница 30

— Вот приедут к обеду матушка с батюшкой, и отпразднуем свадьбу, как раз братья так удачно прибыли. А поедем рано утречком, перед дорогой нужно хорошенько выспаться.

Больше ястреб не спорил, обвел присутствующих жестким взглядом и понес жену в свои покои, и дежурившие в конце коридора прислужники, верно поняв этот знак, опрометью ринулись готовить дом к торжеству.

До Берла, небольшого городка на берегу Хорога, отряд добрался, когда солнце ещё не село, но уже устремилось к дальним верхушкам западных хребтов, в которых исчезало каждый вечер.

Все устали и мечтали поскорее умыться, поесть и свалиться на постель, которая не будет подпрыгивать и раскачиваться. Как ни мягок шаг тэрхов, но по бездорожью и они не могут пройти, не наклоняя ездоков в разные стороны. Хотя последние часы после того, как отряд выбрался на тракт, ехать было очень удобно, но к этому времени все уже истомились от непрестанного покачивания и с радостью всматривались в поблескивающий в просветах ветвей Хорог.

— Обедайте и умывайтесь в харчевне, я уже предупредил, отправимся на закате, — мягким баском объявил крепко сложенный хозяин широкой плоскодонной барки, представленный путникам как Тонрел.

Его судно стояло возле пристани, выделяясь среди окружающих его мелких баркасов, плотов и лодок аккуратностью и основательностью. С первого взгляда было понятно, что при его постройке никто не берёг золота и не откладывал на неопределенное время устройство удобных лесенок, крепких перил и медных поручней.

По палубе сновали несколько грузчиков, под присмотром старшего ватаги укладывая товары и готовя места для пассажиров.

— Всем тэрхам мест не хватает, — пояснил Саргенс, усаживаясь за стол, накрытый для них в отдельной столовой, — поэтому возьмем только Ныра с Чарышем. Остальных оставим тут, их уведут в цитадель люди Тонрела.

Веся понятливо усмехнулась. Ее уже не поражало количество людей, негласно работавших на чародеев. И всё чаще, рассматривая этих незаметных слуг, торговцев и воинов, Веся начинала осознавать, насколько сильна в Этросии власть цитадели и насколько деликатна. Лишь одно кунице было пока непонятно: почему чародеи так старательно скрывают свою силу?! И с каждым днем крепло убеждение, что вовсе не из-за страха перед степняками. И эту загадку ей хотелось разгадать как можно скорее.

— Неужели отоспимся, — сам себя спросил Лирсет, рассматривая сотрапезников, и невольно потянулся, — я мечтал об этом весь последний месяц.

— Главное, не проспать Туру, — на миг оторвался от тарелки Саргенс, — я уже поговорил с Тонрелом, он остановится там на два часа, у вас должны быть готовы все указы.

— Но ведь мы доплывем туда лишь через три дня, успеем, — ещё уверенно усмехался младший княжич, но его убежденность стремительно таяла под язвительно-весёлым взглядом Ольсена. — Дед? Ты чего это так некрасиво хихикаешь?

— Я тебя сколько учил, сначала всё выясни, потом делай выводы? — ехидно фыркнул мельник. — Вот и начинай сначала.

— Думаю, — мягко сообщила Кася, участливо глянув на приунывшего Лирса, — неспроста мы так мчались, стараясь поспеть к отходу именно этой барки. И неспроста она уходит в ночь. Наверняка наше плаванье будет… более коротким, чем на другом судне.

— Да? — задумался Лирсет. — А ведь верно! Бабушка, я тебя уже люблю… за доброту.

— Наглец и подхалим, — возмутился прадед, но его глаза лучились удовольствием, — и не рассчитывай на ее подсказки, а учись сам соображать!

— Дед, не нападай на него, — не выдержала Веся, — я тоже до этого ещё не додумалась. Спасибо, матушка. Саргенс, ну рассказывай уже, как мы поплывем?

— Ночью барка плывет очень быстро, — глянув на дверь, тихо сообщил чародей. — Возле Туры будем к завтраку. Ну а днем ходит как обычные барки, лишь чуть резвее. Зато к следующему утру будем на Ойрете.

— Значит, сейчас нужно отдохнуть, — твёрдо заявил Берест, — а утром встанем на часок пораньше и напишем. Мне по дороге пришло в голову несколько задумок, и у вас наверняка найдутся свои резоны, вот утром всё и обсудим на свежую голову. — Покосился на Весю, задумчиво ковырявшую сладкий пирог, потом на деда, на Кастину и кивнул сам себе: — Решено.

На барке выяснилось, что спать под натянутыми на корме шатрами придется не чародеям, а хозяину судна и его ватаге. Для гостей они освободили несколько тесных, похожих на чуланчики клетушек, в которых не умещалось ничего, кроме узких, плетенных из бечевы двухъярусных кроватей да крохотного столика в уголке. Умывален на судне было всего две, и лучшую хозяин отдал в полное распоряжение чародеек. К счастью, никаких купцов или воинов, которых охотно перевозили другие суденышки, Тонрел не взял, и теперь стало понятно почему. Не для чужих глаз его способ передвижения.

Некоторое время Веся героически боролась со сном, глядя с верхней койки в потемневшее окно, затем сообразила, что без очков ничего не рассмотрит, а они спрятаны в кармане куртки. И для того, чтоб их достать, придется слезать вниз, а это обязательно разбудит чутко спящего мужа. Ему и так утром предстоит встать затемно, вздохнула княжна, прислушиваясь к ровному дыханию, и поудобнее замоталась в одеяло, решив посмотреть, как движется барка, в следующую ночь.

На берег они с Берестом сходить не стали, приметливые воины могли по фигуре и жестам угадать в княжиче хорошо знакомого им Дикого Ястреба, а для таких догадок или сомнений время пока не подошло. И неизвестно, подойдет ли когда-нибудь. Вот и стояли, обнявшись, у борта и молча смотрели на густой туман, стекавший с берега в тёмную воду. Веся не знала, о чем думал Дест, всё крепче стискивая ее плечо, но сама она не могла не вспоминать тот день, когда увидела с пристани противоположного берега, как ее жених срубленным деревом падает в лодку.

Только теперь, когда миновало столько дней и произошло немало различных событий, Веся отчетливо поняла, где в ее судьбе пряталась знаменательная развилка, каких так не любит и опасается ее отец. Неправильно она раньше представляла себе жизненные перекрестки чем-то вроде лесной тропки, разбегающейся от могучего дуба в разные стороны. А возле корней обязательно стоит скамеечка, на которой можно спокойно посидеть, все обдумать и взвесить, прежде чем принять решение. На самом деле никакой скамеечки там для Веси не нашлось, да ей даже секунды лишней на раздумье не выпало. Был только Рыж, но если бы рядом не оказалось и его, Веся всё равно прыгнула бы в воду спасать своего любимого. Позже она припомнила, что мелькала в тот миг и такая мысль — догонять лодку по стрежню.

— Весенка… — Дест потерся щекой о пушистую косу, украшавшую лежащую на его плече голову, нежно скользнул губами по виску, где билась под лилейной кожей голубая жилка, по щеке и неожиданно прошептал: — Тебе очень страшно было… тогда?!

— Нет, счастье мое… это был не страх. Тревога за тебя, нетерпение, боязнь опоздать… Хорошо, что Рыж был рядом, он меня за несколько минут дотащил до лодки. А потом я работала… бояться было некогда. Ну, а когда увидела степняков — накатил гнев. Ты тоже думаешь про тот день?

— Я думаю, как сделать, чтоб таких дней на нашей земле больше не было… и теперь окончательно уверен, мы правильно решили… отправиться в Антаиль, — больше он ничего не сказал, да и зачем слова, когда любимая понимает его по взгляду, по движению губ?!

Мила проснулась от неяркого света ночника, посмотрела из-под полуприкрытых ресниц, как доброжелательная чародейка ловко и неслышно одевается, и невольно вздохнула. Они пока были ей совсем чужими, эти чародеи, со своими непонятными заботами и слишком простым, словно простонародным обращением между собой. Да и княжичи, едва отряд успел покинуть поместье, стали совершенно другими, непохожими на тех вежливых и обходительных сыновей знатных семей, какими были в Сером гнезде.

Нет, они не начали говорить грубости или пошлости, наоборот, обращались к чародейкам очень приветливо. И хотя в их разговорах не было и тени прежней изысканной учтивости или почтения, зато появилась ненавязчивая забота и какое-то особое покровительство. Ничуть не похожее на то, как если бы все мужчины в отряде были взрослыми людьми, а чародейки и Мила — подростками, за какими непременно нужно приглядывать.