Ее главная ошибка - Милберн Мелани. Страница 19

Лука откинулся на спинку дивана и высокомерно взглянул на Бронте.

— А что я имею в виду? — спросил он.

Она шумно выдохнула:

— Ты уверен, что я плохая мать. Я вижу это по твоим глазам. Ты думаешь, что я неорганизованный человек и не могу быть хорошей матерью.

Лука поднялся и встал рядом с Бронте, нависая над ней. Ей показалось, что гостиная уменьшилась в размерах.

— Ты проецируешь на меня собственную неуверенность, — заявил он. — Только ты сама считаешь себя плохой матерью. Я так не считаю.

Бронте стало не по себе, поскольку Лука интуитивно понял все ее страхи.

— Ты ничего не знаешь о воспитании детей, — ответила она. — Ты понятия не имеешь, каково это — стараться заработать на жизнь и воспитывать ребенка. Тебе невдомек, что такое ужасная усталость в конце дня или тошнота и взвинченные до предела нервы. И все равно приходится вставать среди ночи, когда заплачет ребенок. Ты живешь как в вате, Лука. Ведь тебе не приходится даже застилать собственную постель.

Он стоял, поджав губы, и молчал. В воздухе повисло напряжение.

— Я признаю, что должен многому научиться, — сказал Лука, нарушая тишину. — Но, по крайней мере, я готов это сделать. Многие мужчины просто уклоняются от своих обязанностей. Но я так не поступлю. Я хочу стать частью жизни Эллы.

Бронте повернулась к нему:

— Ну, а почему бы тебе не начать прямо здесь и сейчас?

Лука нахмурился, а Бронте практически сунула ему в руки пакет с вещами для Эллы, раздраженно и гневно сверкая глазами.

— В твоем распоряжении весь вечер, — произнесла она. — Ты сможешь ее покормить, поменять ей подгузник и успокоить, когда она начнет капризничать. Я вернусь через пару часов.

Лука вздрогнул, когда за Бронте захлопнулась дверь. Он протяжно выдохнул и провел рукой по волосам. Услышав тихое хныканье, донесшееся из спальни, он понял, что Элла проснулась.

Девочка сидела в центре кровати, в окружении подушек, по ее щекам катились две крупные слезинки.

— Мама? — Она подняла на Луку голубые глаза. При виде ее несчастного вида у него болезненно сжалось сердце. — Мамы нет?

— Мама ушла на некоторое время, моя малышка, — сказал он и осторожно поднял ее. — Но папа здесь. Папа всегда будет с тобой. Ты никогда не останешься одна, моя маленькая…

Элла улыбнулась сквозь слезы и погладила его лицо пухлыми ручками:

— Папа.

Лука прижал девочку к себе. От нее пахло… честно говоря, от нее не слишком хорошо пахло. Он увидел мокрое пятно на кровати и скривился, когда почувствовал, как влага, просочившаяся сквозь розовые колготки Эллы, течет по его рукам.

— Я не думаю, что ты сможешь рассказать мне о процессе смены памперсов, — сухо заметил Лука, пока нес малышку в гостиную, где оставил пакет с вещами.

Взяв пакет свободной рукой, Лука понес Эллу в ванную комнату. Он поставил девочку на пол, но не успел даже распаковать сумку или снять с Эллы колготки, как она решила от него сбежать.

— Элла, подожди, — попросил Лука, глядя, как она шагает прочь и хихикает.

Лука поймал Эллу в тот момент, когда она сбросила статуэтку с журнального столика, пытаясь под ним спрятаться. К счастью, статуэтка лишь глухо ударилась о ковер, но не разбилась.

— Да ты настоящая шалунья, — сказал он с улыбкой, взяв девочку за лодыжки и вытаскивая ее из-под столика, а затем обнял ее и прижал к себе.

Элла рассмеялась и еще раз погладила его по лицу:

— Папа насой.

Лука улыбнулся:

— Да, Элла, папа нашел тебя.

Он снова отнес малышку в ванную комнату и на этот раз удерживал ее одной рукой, а другой пытался открыть сумку. Элла извивалась и вырывалась, но каким-то образом Луке удалось достать новый памперс и чистую одежду.

Он набрал в ванну воды, тщательно проверив температуру. Элла смеялась и дрыгала ногами, забрызгав Луку. Он пожалел о том, что не купил ей игрушки для купания. А ведь у него в детстве была игрушечная резиновая утка, маленькие чашки и кувшин. Лука взял на заметку, что нужно купить такие игрушки, детскую ванночку и специальное мыло для детей, которое не так сильно ароматизировано, как пена для ванны в отеле.

Теперь он удивлялся тому, как Бронте удается все успевать.

— Все! — заявила Элла, подняв ручки.

— Э-э-э… Правильно, — согласился Лука, протягивая руку к пушистому белому полотенцу. Он завернул в него девочку и тщательно ее вытер. Она была недовольна, когда он принялся ее одевать, но каким-то образом ему удалось убедить Эллу надеть новый памперс, чистые колготки и платьице.

— Кушать! — потребовала Элла как ни в чем не бывало.

Лука задался вопросом: есть ли в отеле блюда для маленьких детей? Кстати, что едят дети в этом возрасте? Зубы у нее имеются; он любовался блестящими жемчужными зубками, когда Элла озорно ему улыбалась. Оставалось надеяться, что у нее нет аллергии.

Отнеся девочку в гостиную, Лука усадил ее на пол и позволил ей поиграть со своим мобильным телефоном, а сам воспользовался телефоном отеля и заказал еду в номер. Спустя очень короткое время официант доставил в номер люкс еду для малышей, и Лука приступил к кормлению.

Большая часть еды оказалась на полу, а не во рту малышки, и Лука всерьез задумался над тем, не стоит искупать ли ее еще раз. Элла перемазала йогуртом платье, не говоря уже о личике и руках.

Лука стал решать, что делать дальше. Не слишком ли она мала для того, чтобы читать ей книжки? Кроме того, детских книг у него нет.

Усадив Эллу на колено, он стал рассказывать ей сказку. Она смотрела на него с улыбкой, а затем положила темноволосую головку ему на грудь. Элла засунула пальчик в рот, но Лука решил ей не противоречить. Он продолжал рассказывать сказку до тех пор, пока девочка наконец не уснула в его объятиях.

Он еще долго прижимал Эллу к себе, сожалея о том, что не видел ее новорожденной. Сумеет ли Бронте когда-нибудь его простить за то, что он так резко порвал с ней? Два года назад Лука не сомневался, что поступает правильно, но теперь ему пришлось признать, что обычный телефонный звонок изменил бы все. Если кто и виноват, так только он. Бронте сделала все, что могла. Даже если бы она написала ему письмо, он не вскрыл бы его. Он заключил договор с самим собой, отчего и пострадал.

Элла вздохнула и слегка пососала пальчик, прежде чем погрузиться в глубокий и спокойный сон.

Лука погладил ее по головке, его глаза застилали слезы. Мужчина размышлял о том, сколько времени потерял. Он приложит все усилия для того, чтобы теперь все шло как положено.

Во что бы то ни стало.

Бронте вернулась в отель, чувствуя себя виноватой. Вспышка гнева — такая глупость! Она беспокоилась об Элле с тех пор, как уехала.

Решив не открывать дверь пентхауса ключом, молодая женщина тихонько постучала, не желая будить Эллу, если девочка спит.

Ответа не последовало.

Бронте подождала минуту, а затем все же воспользовалась ключом. Она вошла в гостиную и увидела, что Лука крепко спит, сидя на диване и прижимая малышку к груди. Пентхаус выглядел так, словно по нему пронесся вихрь. Повсюду были разбросаны игрушки и детская одежда, на одном из журнальных столиков красовались остатки ужина Эллы.

Лука открыл глаза и свободной рукой быстро потер лицо.

— Когда ты вернулась? — спросил он.

— Недавно, — сказала Бронте, переминаясь с ноги на ногу. — Слушай, извини за то, что я вылетела из номера.

Он усмехнулся:

— Ты сделала мне одолжение, Бронте. Я провел время с пользой.

Она закусила нижнюю губу, глядя на пятна йогурта на его дорогой рубашке.

— Я надеюсь, твое обучение не проходило в слишком суровых условиях, — улыбнулась она. — Элла иногда упрямится.

— Она настоящая Саббатини, — произнес Лука с усмешкой. — Мы все немного упрямы и любим поступать по-своему.

— Да, по этому вопросу я не собираюсь с тобой спорить, — заметила Бронте, скрестив руки на груди.

Лука посмотрел на спящего ребенка.

— Она замечательная, — вздохнул он. — Жаль только, что я не видел ее с самого рождения.