Князь - Мазин Александр Владимирович. Страница 33

   – Батька, сзади!!!

   Духарев отпрыгнул, одновременно разворачиваясь в прыжке, роняя лук и выхватывая меч. Следующий выпад он встретил основанием клинка, и тут же ответил сам – с двух рук, мощно. Его противник на миг опешил, обнаружив, что от первого же удара варяга его щит развалился пополам. Новый удар оставил викинга без меча. Азаодно и без правой руки. Добить разбойничка Духарев не успел. Сбоку прилетело копье. Духарев перехватил его левой рукой, хекнул и метнул копье в черный силуэт его бывшего хозяина. Звука попадания не услышал.

   – Батька, я тут! – закричал Велим. Он уже был при мече и щите. – Вон, батька, бегут!

   Духарев бросил меч в ножны, подобрал лук.

   Сочно защелкала тетива. Викинги тоже умели уворачиваться от стрел и отшибать их клинками, но духаревские летели вдвое быстрей, чем привычные скандинавам. Мелькание теней и пламени тоже изрядно мешало… Словом, бежали к ним пятеро, а добежали только двое. Этих Велим не подпустил к своему воеводе. Бились викинги отменно. Один бы Велим не продержался и нескольких минут, но за его спиной был Духарев, который сшиб одного викинга стрелой, а другого – уже мечом, потому что стрелы кончились.

   – Колчан твой где? – крикнул он Велиму.

   Тот мотнул головой:

   – При седле остался!

   Духарев бросился к убитым, выдернул пару стрел, больше не успел. Ивыстрелить не успел. На него накинулись сразу трое. Одного оттянул на себя Велим, но два оставшихся – здоровенных, с закопченными мордами скандинава – тоже немало. Тем более Сергей уже подустал. Второго меча у него не было – он подобрал чей-то щит. Викинги работали слаженной парой: один, длиннорукий, активно махал секирой, норовя излохматить щит, второй, с мечом, вертелся сбоку, искал варяжской оплошки.

   Но оплошал викинг с секирой. Духарев искусно подставился: дал ему вогнать секиру в верхний край щита, слегка довернул – и викинг, потеряв равновесие, пропустил колющий удар под мышку. Меч вошел легко – и увяз.

   Духарев еле успел увернуться от второго разбойника. Ксчастью, секира нурмана застряла в щите и досталась Духареву. Сергей отпрыгнул назад и встретил врага ударом в голову. Тот пригнулся, но топор все-таки задел шлем: ремешок лопнул, и шлем слетел с головы скандинава. Викинг должен был быть оглушен… Вернее, этого ожидал Духарев. Иедва не расстался с жизнью. Ответный удар викинга был молниеносен. Лишь в самый последний момент Сергей успел уйти, изогнувшись под совершенно немыслимым углом, но меч викинга все равно чиркнул его по лбу, и кровь залила правый глаз. Меч снова взлетел, Духарев вскинул секиру, как бы парируя, но враг был хитер и не купился – поднял щит. Вот сейчас он отведет удар топора, а сам одновременно ударит понизу, со стороны залитого кровью глаза. Духарев рассмеялся: он видел все намерения противника. Секира описала кривую, целя викингу в ногу, тот, естественно, среагировал: уронил щит вниз, спасая голень… АДухарев могучим рывком увел оружие вверх, по дуге. Унего аж в плече хрупнуло от усилия. Краткий миг: маска ярости на закопченной роже викинга сменилась маской ужаса. Враг не почувствовал ожидаемого удара в щит, успел понять, что ошибся… Вследующий миг секира снесла ему верхнюю половину черепа.

   Викинг еще падал, а Духарев уже развернулся на звон железа, увидел спину еще одного скандинава, в таком же рогатом шлеме, как и у поймавшего стрелу в шею берсерка. Не раздумывая, Сергей метнул секиру, и «рогатый» упал.

   – Велим, цел?

   – Вроде того.

   С руки десятника капала кровь, но рана была, сразу видно, пустяковая. Если нурманское железо достаёт по-настоящему, кровь не капает, а хлещет.

   – Кажись, мы победили, батька? Звону-то не слыхать?

   И точно: вопли, бабий плач, треск огня… Но характерных звуков боя не было.

   – Или нас, – неоптимистично предположил Духарев.

   Велим сверкнул белыми зубами и вдруг испустил волчий вой. Тотчас отозвались трое или четверо «волков». Абуквально через секунду из темноты вырвался всадник, осадил в шаге от Духарева, сорвал шлем… Сергей узнал коня раньше, чем увидел замурзанное, счастливое лицо сына.

   – Видел, батя, ты видел? Как я того, рогатого, а?!

   Выходит, это Артем его выручил! Ну, молодец!

   Подошли Трувор и еще двое. Все – пешие.

   – Собирайте наших, – сказал Духарев. – Я сейчас.

   Он выдернул из спины викинга секиру и побрел к бережку. Устал, однако. Чай, не мальчик, пятый десяток пошел.

   Сергей наклонился, черпнул шлемом прохладную воду, окунул голову…

   Тень драконьей головы косо падала на песок.

   Духарев положил шлем, вскарабкался на борт драккара, отпихнул мертвого викинга, поднатужился, снял со штыря «дракона» и швырнул вниз. Вот так-то лучше.

   Сергей спрыгнул на песок и пошел к своим – помогать.

   Потеряли они четверых. Еще трое были ранены. Погибли все лошади, за исключением Артёмовой. Викингов уложили сорок шесть человек, включая корабельную охрану. Это оказались не нурманы, а свеи. Впрочем, разница невелика. Духарев понимал, что ему с варягами здорово повезло, что успели побить стрелами две трети противников, пока те расчухались и спeшили нападавших.

   Больше всех завалил Духарев: десятка полтора. Правда, ни у кого из варягов не было такого мощного лука. Шестерых прикончил Артем. Исключительно стрелами. Он единственный не дал себя спeшить. Это было замечательно, потому что в рукопашной со свеями Артем бы не устоял. Викинги были матерые, в отменных бронях… Какого черта им понадобилось в заброшенной деревушке?

   Это, впрочем, тоже выяснилось. Деревушка оказалась новгородским погостом. Так что, кроме мирного населения тут квартировали тиун и несколько воев. Свеи порубили их так же просто, как обычных смердов. От всего поселка уцелели только несколько женщин и десяток детей, успевших убежать в лес. Остальных, включая малолеток, свеи перебили. Скорее всего, и этих нашли бы и зарезали, чтобы не оставлять свидетелей. Один из раненых викингов, которого допросили перед тем, как милосердно перерезать горло, заявил, что хирд шел в Новгород наниматься на службу Святославу. Но акулья скандинавская порода взяла свое: свеи прослышали о погосте и решили поживиться. Не окажись Духарев со своими поблизости, пришли бы свеи в Новгород как ни в чем не бывало, а меха, бобровую струю и прочие ценные вещи, взятые на погосте, с прибылью продали бы на киевском торгу.

   Теперь вся добыча досталась варягам. Это радовало. Авот свеев было жалко. Не по-человечески, а из военных соображений. Крепкий свейский хирд был бы не лишним в будущем походе.

   Коней тоже жалко, хорошие были кони. Зато варягам достался отличный драккар на двенадцать пар весел, способный к морскому плаванью. Отменный драккар, почти новый, можно сказать, только обкатанный. Все это Духареву сообщил Трувор, разбиравшийся в кораблях не хуже, чем хузарин – в лошадях, а кыпчак – в верблюдах. Правда, команда у них для такого красавца была маловата, грести могли только трое: Сергей, Трувор и еще один варяг. Артем постоянно находился при раненых, а Велим, раненный легко, но неудачно – в левую ладонь, тоже на вёсла сесть не мог: одной рукой много не наворочаешь. Его пристроили у кормила. Впрочем, Трувор уверял, что вниз по течению да еще с попутным ветром он и один сможет довести драккар до ближайшего варяжского форпоста. Атам у них будет столько рук, сколько понадобится.

   Приготовленную для новгородцев дань он тоже прибрал. Духарев узнал об этом, только когда они отплыли. Но это было по Правде: отбитая у разбойников добыча исконно принадлежала тем, кто ее отбил. На море ли, на суше – какая разница? Духарев еще слегка беспокоился об уцелевших местных: как они выживут без мужиков, но решил, что это не его проблемы. Припасов смердам хватит три зимы пережить, из четырнадцати изб сгорело только пять. Короче, выживут. Ивообще вскоре сюда приедут новгородские мытари, пусть они и разбираются со своими данниками. От щедрот Духарев оставил им Артемова коня. Конь хоть и хорош, но не боевой, обычный. Артем не возражал. Ему достались изрядные трофеи: брони и оружие побитых им викингов. Ичетырнадцатая доля с добычи: три доли Духареву как воеводе и по одной – каждому из варягов, включая мертвых. Впрочем, Артем в любом случае не стал бы спорить. Он был не жаден, да и к поселянкам, оставшимся без мужской опоры, испытывал сострадание. Тех двоих девушек, которых в свое время отобрали свеи, предлагал даже взять с собой. Дескать, они и с ранеными помогут. Духарев, однако, не разрешил. Так что с собой варяги взяли только своих, мертвых. Обмазали медом, зашили плотно в шкуры и уложили на дно драккара. Можно было их предать огню и в поселке, но Трувор попросил взять тела с собой. Сергей согласился: его родичи, ему виднее. Авот со свеями поступили неуважительно. Ободрали и уложили грудой в ближайшем лесочке. Пусть у лесных хищников будет маленький праздник.