Исчадия техно - Каменистый Артем. Страница 22

Хотя рано он заволновался. Та речушка, вдоль которой он идет, неизбежно должна впадать в другую. Так, постепенно, он выйдет к приличному водотоку, где рано или поздно найдутся люди, если они вообще здесь есть.

В любом случае от этого холмика до старого, хорошо знакомого русла, осталось около десяти километров. С таким темпом ходьбы он доберется до него через пару часов и там посмотрит, есть ли изменения.

Изменения были.

Влад узнал это место. Приметная горка с крутым северным склоном, изрезанным овражками, дно которых густо заросло кустарником и мелкими деревцами. Чуть дальше знакомая плоская болотистая местность с тянущейся строго на север узкой прямой возвышенностью. Лес, растущий среди затянутых ряской крошечных озер, мешал рассмотреть детали, но и без них сомнений не оставалось — слишком часто он здесь бывал, чтобы ошибиться.

Та возвышенность раньше была насыпью с рельсовыми путями. От горки до нее тянулся железнодорожный мост, возле которого Влад с друзьями обычно надувал лодки, чтобы затем погонять здешних щук и окуней. Левее стояла насосная станция, а здесь, на вершине, располагалось большое село. Правее, на краю широкой низины, можно было рассмотреть далекие отвалы карьеров.

Насосной не было, села — тоже. Низменность просматривалась, но что там, на краю, понять трудно — сплошной лес. От моста и следа не осталось.

Реки, через которую его протянули, тоже не наблюдалось. Чахлый лес с поросшими тростником болотистыми участками и редкими зеркалами невзрачных озер. С первого взгляда было очевидно, что бродить там не самое приятное и простое занятие, да и бесполезное — будь река рядом, Влад бы ее непременно заметил с высоты горки.

Что делать дальше? Идти вдоль речушки? Она, как прежде, текла у восточного подножия горки. Раньше впадала в старшую сестру правее моста, но теперь уходила в лес. Никакой степи по берегам не наблюдалось — шагать придется по дебрям, где невозможно издали заметить опасность, а вот в засаду угодить — плевое дело. Голос в голове, конечно, хорошо, но надеяться, что он все время будет выручать, не стоит.

Присев на склоне, Влад, жадно оглядел раскинувшуюся под ногами лесистую долину и далеко на севере различил светлую полоску на фоне темной зелени. Создавалось впечатление, что там, на узком промежутке, развит иной тип растительности. Вспомнил былое — раньше возле реки хватало высоченных белых тополей, иной раз в три обхвата диаметром. Может, это они и есть? Ведь русло за эти годы могло измениться несколько раз. В его времена здесь тоже было немало старичных озер и болот, оставшихся на месте некогда полноводного потока.

Если так, то новое русло ушло не меньше, чем на километр, к северу. Такое расстояние не смертельно — хоть по степи, хоть по бурелому, пройти можно.

Его предположение оправдалось. Когда Влад, спустившись к речушке, направился дальше по ее берегу, не прошло и получаса, как лес впереди поредел, и он выбрался к поляне, за которой росло несколько тех самых белых тополей. А уже за ними сверкало зеркало долгожданной реки.

А еще среди исполинских стволов виднелись две неказистые избушки, встроенные в изгородь из толстых жердей. И не успел Влад обрадоваться открытию, как оттуда закричали: отчаянно, обреченно, страшно.

Выходить к людям резко расхотелось.

ГЛАВА 10

Сидя на дереве, Влад уже второй час наблюдал за жизнью поселения аборигенов. Похожи на тех самых, останки которых он неоднократно находил во время своих странствий. Грубая кожаная одежда, длинные небрежные прически и бороды, примитивное вооружение.

Да все здесь, на первый взгляд, было примитивным. Избы низкие, будто вросшие в землю, стены из потемневших кривоватых бревен, щели законопачены мхом, двускатные тесовые крыши опускаются краями почти до земли, образуя что-то вроде навесов, используемых для хранения дров. Печных труб не видно, но судя по черным ореолам в верхней части дверных проемов и над крошечными окошками-бойницами — топят по-черному.

Поселение, несмотря на неказистость, было спроектировано по всем правилам фортификационного искусства. Квадратное в плане, одной стороной выходит на срез высокого речного берега, по углам противоположной стороны изгороди упирается в стены избушек. Те, со своими бойницами, играют роль примитивных бастионов, чуть вынесенных за периметр. Единственный проход перекрыт узкими воротами, и еще в той стороне, что примыкает к реке, виднеется нечто вроде калитки, но Влад в этом не уверен. Снаружи в шахматном порядке растыканы острые колья, наклоненные в сторону вероятного направления атаки. На случай, если противник прорвется, по границе двора выстроились «противотанковые ежи» из дерева, к ним прислонены многочисленные толстые жерди. В случае угрозы их, видимо, устанавливают на подпорки, и враг, попав внутрь, потеряет драгоценное время, пробираясь через эти препятствия, причем делать это придется под обстрелом защитников. По стволу тополя, росшего вблизи центра, тянется простенькая лестница. Наверху, среди ветвей, темнеет длинный помост, где постоянно торчит наблюдатель, приглядывающий главным образом за рекой, но и на лес не забывающий взгляды бросать. Бдит четко.

Владу пришлось потрудиться, чтобы найти дерево, прикрытое тополиным стволом от глаз аборигена. Затем долго и осторожно забирался, пока не оказался на облюбованном месте, среди густых ветвей. Разглядеть его на фоне темноты сырого леса непросто — черная одежда неплохо маскирует в такой ситуации. Вот и сидит теперь на удобной позиции, изучая нравы и обычаи туземного населения.

Как оказалось, изучал не один он — голос наконец вынес вердикт:

— Обнаружены боевые метаморфы. Количество: семь особей. Идентифицированы блоки опознавания. Принадлежность: Западный Альянс. Статус: полностью активны. Ситуация: базовый лагерь, акция устрашения. Ситуационная рекомендация: избежать обнаружения, при невозможности — уничтожение, последующий анализ вероятности вторичного использования нанитов.

Аборигенов было как раз семеро — других Влад не заметил. На метаморфов со стреляющими хоботами или в виде крыс они нисколько не походили, а походили на бомжей в самодельной одежде из вонючей сыромятной кожи — или нюх обострился, или воображение, но легкий ветерок, иногда задувающий от реки, приносил те еще ароматы. Все они вели активный образ жизни — распиливали на чурки бревна, точили оружие, ремонтировали крышу левой избы, следили за подходами к поселению. Один в дальнем углу двора занимался чем-то непонятным возле странного вида штуковины, но как Влад ни напрягал зрение, выяснить суть его деятельности не смог. Вроде стрелы изготавливает, но уверенности нет.

А еще аборигены занимались пытками. Или живодерством — Влад не мог определиться с терминологией увиденного.

Посреди двора, рядом со стволом «наблюдательного тополя», в утоптанную землю было вкопано бревно. К бревну в положении стоя был крепко привязан человек. Влад его узнал с трудом — голый, в крови и грязи с ног до головы. Тот самый милиционер, павший духом в бункере. Неизвестно, каким образом он здесь оказался, но ему не позавидуешь. Аборигены отрубили ему обе руки и вспороли живот. Несмотря на вывалившиеся внутренности, несчастный не умер и даже иногда приходил в сознание, начиная орать. При этом мучители бросали все свои дела, обступали его полукругом, внимательно смотрели, дожидаясь, когда тот затихнет. После чего запрокидывали умирающему голову и что-то высыпали в рот.

Женщин и Давида Влад не заметил, но, судя по отполированному виду, бревно использовалось по назначению неоднократно, да и процедура пыток у здешних товарищей явно отработана до будничности. Если и они попались, вполне вероятно, что уже лежат на дне реки, и может быть, для них придумали что-нибудь похуже. Но не исключено, что пленников заперли в правой избе — возле двери там почему-то неотрывно маячит один из аборигенов, не расстающийся с коротким копьем. Отвлекается лишь в редкие моменты, когда милиционер приходит в себя, возвещая об этом душераздирающими криками.