Женщина для чемпиона - Андерсон Натали. Страница 15

— Моя плита не работает, а внизу отключено электричество. Не возражаешь, если я воспользуюсь твоей кухней? Мне не удалось пообедать, — оправдывался он, приподнимая сумку с продуктами. — Вот и решил пораньше поужинать.

— Ты сам будешь готовить?

— Да.

У Келси не было сил возражать. Она шире распахнула дверь, впустила Джека, а сама доплелась до дивана, шлепнулась на него и закрыла глаза.

— Ты еще не пила кофе? — спросил Джек.

Келси не выпила ни капли за целый день, потому что кофеин вреден младенцу, но от абстиненции разболелась голова. Чтобы отвыкнуть от допинга, требуется время.

— Мне надо немного отдохнуть. — Пусть делает на кухне что хочет.

Сначала до нее доносились какие-то звуки, но скоро она погрузилась в приятную дрему. Ей снились прекрасное мужское тело и нежная улыбка.

— Келси.

Глаза склонившегося над ней Джека были как продолжение сна.

— Того, что я приготовил, хватит на двоих. Не хочешь присоединиться?

Но она спросонья только непонимающе разглядывала его лицо: угловатые скулы, подбородок в легкой щетине, морщинки в углах улыбчивых глаз.

— Ке-елси. — Голос звучал более настойчиво, почти требовательно.

Она моргнула, возвращаясь к реальности. Туман в голове начал рассеиваться. Ноздри щекотал аппетитный запах. Келси глубоко вздохнула и села:

— Что это так вкусно пахнет?

— Пойди сама посмотри.

Она последовала за Джеком к столу, красиво накрытому на двоих. На тарелках дымились сочные бифштекс с молодым отварным картофелем на гарнир. В центре стола красовалось блюдо с салатом из авокадо, посыпанное жареными орешками.

— Скромно, но прилично, — заметил он, усаживаясь.

По мнению Келси, к этому ужину больше подходило слово «роскошно», если сравнивать с привычными ей макаронами быстрого приготовления.

— Не стоило беспокоиться, — не удержалась она.

— Можешь расценивать еду как компенсацию за сегодняшнюю суету и беспорядок. Это меньшее, что я мог сделать.

Келси заглянула в кухню. Джек рассмеялся.

— Успел убрать за собой. Боялся, что иначе ты меня больше не пустишь.

— Надеюсь, ты скоро починишь плиту в своей квартире. — Келси села, борясь с ощущением, что с каждой минутой уступает с таким трудом завоёванную независимость.

Джек, резавший мясо, что-то неразборчиво промычал. Проглотив первый кусочек, Келси тоже замолчала. Она не осознавала, как сильно проголодалась. И не подозревала, что Джек умеет так вкусно готовить.

— Кажется, неплохо получилось, — нарушил молчание Джек, кивнув на полупустые тарелки. — Тебе надо сходить к врачу и начать принимать витамины, фолиевую кислоту и прочее.

— Не знала, что ты еще и акушер-гинеколог. — Келси постаралась запить соком закипающее раздражение.

— Изучил вопрос в Интернете. Это будет мой единственный ребенок, первый и последний, не хочу ничего упустить.

— Это мой ребенок, Джек.

— Мы уже договорились, что я принимаю участие, — усмехнулся он. — Начиная с сегодняшнего дня.

Келси чуть крепче сжала нож.

— Не волнуйся. Я сегодня была у врача.

— У какого врача? Специалиста?

Келси удивила его настойчивость.

— У своего терапевта. К акушеру-гинекологу пойду позже.

— Прошу тебя, проконсультируйся у специалиста.

«Разве одного гинеколога недостаточно? — удивилась Келси. — Ему нужно, чтобы меня обслуживала целая бригада медиков?» Она с трудом проглотила последний кусок застревающего в горле бифштекса. Ей не хотелось ввязываться в спор, пока она не выспится как следует.

— Хорошо, — покорно согласилась она.

— Может быть, тебе стоит меньше работать?

— Нет. — Келси с трудом сдерживала себя. — Я беременна, Джек. Не больна.

Он с силой полоснул по мясу ножом.

— Не стоило покупать особняк, — как можно спокойнее сказала она.

— Ошибаешься. Тебе нужен дом, где будет комфортно. Сейчас ты не можешь позволить себе такой.

И правда, Келси рассчитала, что накопит на небольшую квартиру лишь через несколько лет.

— Тебе никогда больше не придется беспокоиться о деньгах, пойми. Доверься мне. — Джек говорил убедительно, с нажимом. — Я же верю, что ты будешь Хорошо заботиться о нашем ребенке.

— У меня нет выбора, — сказала Келси и отложила приборы, поняв, что больше не впихнет в себя ни крошки.

— И у меня нет.

Келси хотелось верить, но у нее столько раз отнимали надежду, что она усвоила печальную истину: полагаться можно только на себя.

— Извини, если уязвил твою гордость. — В голосе Джека не было сочувствия.

На самом деле Келси страдала не столько от уязвленного самолюбия, сколько от того, что в присутствии Джека ей становилось трудно дышать. Она должна была узнать его получше и побороть наваждение, убедившись, что он ведет неприемлемый для нее образ жизни.

— Почему у тебя до сих пор не было собственного жилья?

— Я не задерживаюсь подолгу на одном месте.

Джек воткнул вилку в последний кусок мяса — из принципа, потому что все равно не чувствовал вкуса. Ему хотелось скорее покончить с ужином и уйти.

Пока что план не работал. Хозяйственные хлопоты почти не отвлекали от мучительного желания обнять Келси и целовать, пока она не уступит его страсти. Несмотря на то что ему удалось накормить ее, Келси еще больше побледнела, выглядела усталой, прекрасной... Беременной. Джек должен был все время помнить об этом.

Терзавшее его в Канаде вожделение казалось детской игрой по сравнению с тем, что он испытывал сейчас, когда Келси оказалась рядом, но стала совершенно недоступна.

— Я всегда останавливаюсь в гостиницах. — Принять бы сейчас ледяной душ в гостиничном номере!

— А как же горнолыжный курорт?

— «Карири»?

Она кивнула. «Значит, наводила справки, — подумал Джек. — Что еще ей известно?»

— Та же гостиница, — пожал он плечами. — Редко там бываю, и то как постоялец.

— Разве это не твой дом?

Джек откинулся на стуле. Он воспринимал курорт иначе. У него вообще отсутствовала концепция дома. Наиболее комфортно он чувствовал себя в движении.

— За отелем и лыжными трассами следят менеджеры. Я там только тренируюсь иногда. Это скорее... бизнес.

Сколько себя помнил, Джек все время переезжал с места на место, следуя за отцом, сопровождавшим в экспедиции своих клиентов. Если приходилось задерживаться где-то дольше обычного, он начинал нервничать. Свобода была ему необходима, как воздух. Кроме свободы, он нуждался в том, чтобы жизнь приносила удовлетворение. В какой-то степени и то и другое давал спорт: физические нагрузки, азарт борьбы, жажда побед заглушали возникавшее порой чувство пустоты, обеспечивали Джека целями, к которым можно было стремиться. Однако сейчас ему требовалось удовлетворение другого рода.

— Горнолыжный курорт был мечтой моего отца, — объяснил Джек, борясь с желанием скинуть тарелки на пол и заняться с Келси любовью на столе. — Он умер прежде, чем воплотил ее, но мне удалось довести дело до конца. Я купил в горах разорившийся спортивный клуб, превратил в курорт, нанял опытных управляющих. Место потрясающе красивое. На старом подъемнике можно подняться на вершину, откуда начинается головоломный спуск. — Он слегка улыбнулся, вспоминая крутые обрывы. — Только черные трассы для опытных спортсменов.

— Самое место для сорвиголов вроде тебя.

— Точно. — Как хотелось бы ему оказаться сейчас на отвесном склоне, чтобы заглушить сексуальную тягу к маленькой женщине и снять напряжение стремительным рискованным спуском! — Мы поставили трамплины, построили хаф-пайп.

— Теперь курорт приносит доход?

— Да, с тех пор, как открылся отель. Мы не конкурируем с большими лыжными центрами и не хотим, чтобы на наши склоны выходили тысячи людей. Курорт популярен у элиты, которая не любит толп. — Клиентами супердорогого высокогорного курорта были люди, позволявшие себе прилетать и улетать на личном вертолете. Их не смущали заоблачные цены. Джеку статус «не для всех» нравился по другой причине: место было слишком красивым, чтобы позволить затоптать его. — Мы принимаем довольно много иностранцев, предпочитающих тренироваться на частных склонах. Спортсмены готовы дорого заплатить за простор и возможность тренироваться в экстремальных условиях.