Женщина для чемпиона - Андерсон Натали. Страница 16

Келси кивнула, стараясь представить незнакомый и увлекательный мир Джека. Подумать только — путешествовать вокруг земного шара в погоне за зимой, за снегом на горных склонах! Немногие могут позволить себе такую степень свободы. Она конечно же не принадлежала к числу этих счастливцев. Келси почувствовала укол зависти.

Слушая Джека, она впервые засомневалась, что абсолютно довольна спокойной жизнью в окружении любимых вещей, любимой работой, чувством безопасности. Может быть, что-то интересное и волнующее проходит мимо? На ее памяти она только и делала, что училась в надежде получить хорошую работу, намеренно избегала всякого риска, откладывала мечты о путешествиях на потом. Сосредоточилась на карьере, как хотела ее мать. Тем более ужасными казались последствия единственной ошибки. Поздно мечтать о приключениях: через несколько месяцев ей придется думать только о пеленках.

Келси повернула голову, наблюдая за Джеком, который складывал тарелки в посудомоечную машину, сбрасывая остатки еды в пластиковый пакет, чтобы выбросить позже. Казалось, он торопится. Сердце ее заныло. Богатый, спортивный, красивый, Джек принадлежал другому миру. Если бы не авария, их дороги никогда бы не пересеклись. А теперь, выполнив на сегодня навязанное обязательство заботиться о ней, он спешил уйти. Келси испытала глупое разочарование оттого, что Джеку и в голову не пришло обнять, поцеловать, приласкать ее. Ничего удивительного, ведь она совсем не похожа на женщин, которые окружали его на склоне, — красивых, оживленных, пышущих энергией.

Среднестатистические мужчины не находили ее привлекательной, что же говорить о Джеке — живом воплощении секса? Тот день на пляже он провел с ней только потому, что хотел убить время. А вчерашний поцелуй? Тактический прием. Ему не понравилось, что она не хотела допускать его к воспитанию ребенка. Хорошо, что у нее хватило сил оттолкнуть его и избавить себя от унижения!

— Спасибо за кухню, — коротко поблагодарил он.

Келси кивнула, не отрывая взгляда от стакана с соком. Она боялась взглянуть на Джека, чтобы длинные ноги и твердые мышцы груди под майкой снова не ввели ее в искушение. А еще ее терзала зависть к его богатой приключениями жизни.

— Постарайся заснуть, — сказал он, чуть ли не бегом бросаясь к двери.

Келси с силой сжала в руке стакан. В его голосе не было ничего, кроме отеческой заботы, а ее распирало от вожделения — с такой силой, что она боялась взорваться.

Глава 7

Рано утром в дом нагрянула небольшая армия рабочих. Келси, которую разбудил резкий звук пилы за стеной, нехотя выбралась из постели. Несмотря на усталость, ей удалось заснуть только на рассвете. Надев красные линзы, вполне отвечавшие убийственному настроению, Келси спустилась вниз, демонстративно захлопнув за собой дверь. Оставалась надежда, что на работе она забудет обо всем, с головой погрузившись в создание сложной высокоинтеллектуальной программы, не имеющей ничего общего со спортом.

Когда она вернулась домой, на месте старого деревянного штакетника стоял трехметровый забор из металла, а на временных воротах на цепи висел амбарный замок. Рядом с входной дверью дома появился белый ящик с красной лампочкой — сигнализация. Выходит, пока она убеждала себя в легкомыслии Джека, в нем проснулся инстинкт защитника?

Джек закончил разговор с человеком в спецовке и легкой, пружинистой походкой направился к Келси. Внешнее спокойствие, даже безразличие не обмануло девушку, она знала, что он, как тигр, в любую минуту готов к прыжку.

— Мне что, придется запомнить код из двадцати цифр и сдать образец крови, чтобы попасть внутрь? — Она ткнула пальцем в забор.

— Электронная система распознает радужную оболочку глаза. Тебе придется отказаться от контактных линз.

Келси потрясенно уставилась на него.

— Нет-нет! — Джек засмеялся, замахал руками в притворном ужасе. — Не буду требовать от тебя такой жертвы. Вдруг кто-нибудь прочтет твои мысли!

Келси поджала губы. Шутка не показалась ей смешной.

Джек пошел с ней рядом по дорожке к дому:

— Тебя интересуют мои дальнейшие планы?

— Не особенно.

Мужчина напрягся. Богатый опыт общения с женщинами говорил, что любопытство составляет одну из главных черт их характера. Однако Келси упорно отказывалась проявлять интерес. Ему хотелось схватить и хорошенько потрясти ее, но приходилось действовать с осторожностью.

— Хочу познакомить тебя с Эллис. — На крыльце он пропустил ее вперед. — Она профессиональный дизайнер интерьеров и готова поделиться некоторыми идеями.

Джек подавил улыбку, заметив, как вздрогнула Келси. Если ей небезразлична судьба квартиры, она ответит на вызов и будет участвовать в обсуждении, а значит — примет из его рук пальмовую ветвь мира.

Эллис появилась на пороге нижней квартиры с озабоченным выражением лица. Она как будто олицетворяла глянцевый журнал интерьеров: минималистский стиль, приглушенные тона, материалы только самого высокого качества. Если честно, Джек находил ее довольно скучной и к тому же совершенно не похожей на Келси с ее странным вызывающим стилем. Он был уверен, что они не поладят, и не ошибся. Женщины мгновенно обменялись оценивающими взглядами и холодно кивнули друг другу. Джек не удержался, чтобы не поддразнить их.

— Не установить ли нам на время ремонта лестницы пожарный шест, чтобы быстрее спускаться с верхнего этажа? — Он небрежно ткнул рукой куда-то в потолок. — А потом оставим его как часть интерьера. Как вы думаете?

Обе уставились на него с открытым ртом. Эллис пошевелила губами, но не издала ни звука.

— Шест? — пискнула Келси, яростно сверкнув красными линзами. — Прекрасно. Ты сможешь приглашать девочек из стрип-клуба повертеться возле него.

Отличный пассаж.

— Еще мне бы хотелось, чтобы в библиотеке доминировал красный цвет. — Джека забавляли ее кровожадные взгляды.

— В доме будет библиотека? — изумленно уточнила Келси.

— Почему нет? Ты же любишь читать. — Он тоже любил книги и хотел бы иметь место, где их можно хранить.

Она промолчала, округлив глаза.

— Библиотека! — ахнула Эллис, торопясь хоть в чем-то согласиться с заказчиком. — Очень современно.

Джек усмехнулся, когда Келси, временно отказавшись от намерения во всем ему противоречить, согласно кивнула.

— Извините, но мне надо идти, — пробормотала она. — Приятно познакомиться, Эллис.

Джек тоже извинился, оставив Эллис изучать «структуру дома». Он последовал за Келси, стараясь не наступать на подол длинного, по моде XVIII века, платья, дополненного нижней юбкой и чехлом сверху. Удивительно, сколько слоев одежды скрывали ее фигурку — пять, а может, семь, если считать длинные кружевные перчатки без пальцев. Как же ему хотелось медленно-медленно снять с нее один предмет туалета за другим!

— Думаю, у Эллис будет много интересных предложений, — заметил Джек, стараясь вернуть мысли в нужное русло.

— Не сомневаюсь, — процедила Келси, роясь в поисках ключа в мешочке с оборочками, висевшем на шнурке на запястье.

— Может, пригласишь ее посмотреть твою квартиру?

— Не стоит.

— Боюсь, единый стиль интерьера будет нарушен, — пожаловался Джек. Собственно, к этому он и вел. — Может, сама займешься нижним этажом?

Келси вздернула подбородок. Ключ в ее руке напоминал кинжал, который она яростно вонзила в замочную скважину.

— Она прекрасно справится.

Она злилась и не скрывала этого. Джек прислонился к дверному косяку, наблюдая, как она борется с тугим замком. Он стоял близко, слишком близко, борясь с искушением дотронуться до нее. Ему было видно, как часто бьется ее пульс, как вспыхнул румянец на бледных щеках. Дверь поддалась и открылась, но Келси не торопилась войти. Не его ли она ждала?

Мужское самолюбие было удовлетворено. Он получил еще одно подтверждение, что не ошибся. Если Келси чувствовала хотя бы малую долю того вожделения, которое испытывал он, пускай помучается, чтобы ему не страдать от неудовлетворенного желания в одиночку! В конце концов, кто виноват, что она сделала насчет него неправильные выводы? Будет только справедливо, если она сделает первый шаг. Мысль понравилась: он решил ждать, чтобы она попросила о ласке. И тогда он приласкает ее — нежно, медленно, бережно. От одной мысли о возможном блаженстве его мужское естество затвердело, как камень. От боли он с трудом мог говорить.