Вождь викингов - Мазин Александр Владимирович. Страница 26

– Клянусь Одином и Тором, я не дам убить этого человека и поступлю с ним как ты сказал.

В глазах Гримара читалось: «А на хрена тебе всё это надо?» – но он эту мысль не озвучил. Скандинавы уважают право человека покончить жизнь самоубийством. Предполагается, что за этим стоят боги.

– Развяжите его! – велел я. – И дайте ему оружие!

Спросите: зачем я пошел на этот ненужный и смертельный риск? Потому что мне понравился Лейф Весельчак. И еще я знал эту породу: чтобы такой боец тебя зауважал, надо его как следует отму… отметелить. Лично. Тогда он – твой.

О! Он оказался отличным воином. Настолько быстрым и настолько техничным, что я, в свою очередь, оказался к этому совсем не готов и, возможно, проиграл бы поединок в первые секунды, если бы…

Это было позапрошлой зимой. Я тогда выступал как замена Хрёрека Сокола на хольмганге, а бился со мной такой великан, рядом с которым Гримар показался бы подростком. Торсон-ярл. И начал он игру с того, что, перекрыв мне обзор щитом, классически рубанул по ногам… А когда я подпрыгнул, Торсон, который только этого и ждал, рванулся вперед и двинул меня щитом снизу… Я не полетел тогда вверх тормашками со сломанной челюстью только потому, что чудом успел выставить ногу и оттолкнуться от щита.

…И вот сейчас: по общему положению тела противника (такие вещи впечатываются в мою память накрепко и с первого раза) угадав ловушку, мое подсознание выдало правильную линию. Я отпрыгнул, но не вверх, а вправо, еще и сгруппировавшись. А поскольку обзор оказался перекрыт не только у меня, но и у моего противника, то отработанную связку он прерывать не стал: подшаг, удар щитом… И Вдоводел уперся ему в левую подмышку. Я чуток не рассчитал, забыв, что он без доспеха, и укол получился настоящим: клинок на полсантиметра погрузился в межреберную мышцу.

Лейф Весельчак мгновенно застыл. Понимал: стоит мне немного нажать – и сталь войдет в его сердце.

Само собой, убивать его я не стал. Отдернул меч под восторженный рёв моей команды, хлопнул по плечу, крикнул, стараясь перекрыть общий ор:

– Ты хорош, Лейф Весельчак! Я беру тебя в мой хирд!

И это было полезное приобретение во всех смыслах. Потому что даже не воины, просто гребцы нам ой как понадобятся.

Глава четырнадцатая

Трофеи (продолжение)

– Два драккара! – Казалось, только сейчас Гримар осознал, какая у нас добыча. – Ульф! Ты божественно удачлив! Драккар! Я всю жизнь мечтал, что у меня будет драккар!

– Он не только твой, – подал голос один из восьми оставшихся в живых Иваровых хирдманов. – Наша доля в нем тоже есть. И что-то надо дать семьям тех, кто пал.

– На самом драккаре тоже кое-что есть, – напомнил я. – Мы поделим всё по чести. Вот он, – кивок в сторону Ове Толстого, – поделит. А если двух долей хольда Гримару не хватит, он заплатит недостающее, когда мы вернемся. Но еще лучше было бы сделать так: за недостающее вы все получите румы [25] этого драккара, ты согласен, Гримар?

Толстая Шея изобразил кивок. Получилось плохо, но, в общем, понятно. Хирдманы Ивара тоже не возражали.

Вот и поделили. Один кораблик – нам, то есть моей команде, другой – Гримару со товарищи. Это очень щедро с моей стороны, поскольку у меня и Медвежонка – по пять лишних долей. За румы кнорра. И у меня еще пять – сверху, да у Медвежонка – две, да у Ове Толстого – три. Правда, все мои недоросли, кроме Вихорька, без доли, но мы сейчас это исправим.

– Я предлагаю выделить три доли на младших, – сказал я. – Включая убитого Нотта.

Молодежь оживилась. Мало того что они побывали в настоящем бою и победили, так еще и добычу домой привезут!

Никто не возражал. Понятно было, что половина победы – это мои хирдманы. А половина моих хирдманов – семеро юнг. Нет, теперь, к сожалению, уже шестеро. А если Ренди Черный не оправится, так и вовсе пятеро.

Теперь касательно добычи.

Я посмотрел на сгрудившихся во втором драккаре англичан. В основном мужчины. Вид у всех – не ахти. Плавание было долгое, и победители, естественно, не баловали их ни жратвой, ни даже, я полагаю, простой водой. Повезло им в том, что драккар – не кнорр. Трюм у него – крохотный, а у этого так и вовсе нет, так, зазор под настилом. Так что их хоть держали на свежем воздухе. Хотя и тут – как посмотреть. Иногда этот воздух – чересчур свежий и вдобавок сдобрен холодненькой морской водичкой. Ну ничего. Напоим, подкормим, враз повеселеют.

Сидящие в колодках рабы еще не знали о том, что попали из рук очень нехороших парней в руки просто нехороших. Зыркали с откровенным ужасом. – Как трэлей будем делить? – спросил я.

– Да забирай хоть всех! – махнул ручищей Гримар. Щедрое предложение. На рынке раб-мужчина без особых достоинств стоил до полутора марок. Женщина – одну. Хотя будет еще дележ, и при дележе мы учтем их именно по рыночной цене.

Но скорее всего Гримар все еще пребывал в эйфории от того, что стал хозяином драккара.

– Какой из них – мой?

Я поглядел на Ове. Кормчий шарил в вопросах кораблестроения куда лучше меня.

Движение глазами – и я всё понял.

– Бери тот, что вы взяли на клинок! – сказал я.

Гримар обрадовался. На этом корабле шел сам ярл, значит, он, по определению, лучший. Но у Ове – свои резоны, и я ему доверял.

– А все рабы мне не нужны. Посчитай их, Виги!

– Сорок три, – доложил Вихорёк. – И пятеро баб. И пять покойников. Сколько раненых, надо поглядеть.

Да, поработал Свартхёвди. Берсерки редко разбирают, кого рубят. Даже такие, как Медвежонок. Хотя меня он однажды спас именно в фазе берсерка. – Если ты не возражаешь, я возьму три десятка. И выберу первым. А вы пока разберитесь с остальной добычей. Уилл, Дикон, вы мне нужны!

Задача такая, – сказал я. – Вы сейчас спуститесь в наш новый драккар и переговорите с трэлями. Выясните, кто что умеет. Кузнечное дело, шорники, гончары… В общем, не землепашцы. Что узнаете, скажете мне.

Оба англичанина перемахнули через борт и занялись кастингом, а я подошел к Ове. Очень мне было интересно узнать причину его выбора, ведь тот драккар, который теперь стал собственностью Гримара, не только нес на четыре рума больше, но был еще и флагманом.

Объяснение, которое я получил, было проще простого.

– Тот – старый, – сказал Ове. – Чинили много раз. «Рукава» [26] новые, но окна под весла сильно изношены. А что шел быстрее, так потому, что осадка меньше, а румов больше. Не сомневайся, хёвдинг, на торгу за наш вдвое от того заплатят. Но, может, и продавать не стоит. Наберешь хирд побольше, будем сами ходить.

Тоже верно.

Вернулись Уилл с Диконом.

– По-английски говорите! – сразу приказал я.

– Есть кузнец, – сообщили бойцы. – И подмастерье его. Гончар тоже есть. Еще он умеет из мыльного камня [27] посуду резать. И по камню, кости и дереву – тоже. А другой просто косторез. Гребешки из рога делает. Плотник один есть. И, хёвдинг, двое говорят, что воинами были.

– Воинами… – протянул я задумчиво. Воин, угодивший в колодки, – это настораживает. Хотя чья бы корова мычала? Сам я тоже в колодках побывал.

– Воинов проверим. Женщины?

– Из баб четыре умеют ткать, – доложил Дикон. – А одна – девственница.

Девственница – товар штучный. Уж не знаю почему, но на Востоке, я слыхал, за девственниц втрое против попользованных дают.

– Девственницу Гримару с Иваровыми хирдманами отдадим.

Викинги – люди практичные. Понижать стоимость товара не станут. В целости доплывет девушка.

– Остальные – мне.

– Вот это правильно! – не удержался Уилл Кошачий Глаз.

– Ты не понял, – ласково проговорил я. – Не вам, а мне.

И огонь в глазах англичанина погас.