Девятый - Каменистый Артем. Страница 31

Стоп, не надо об этом! Желудок пожалей!

Хорошо бы иметь кнопку отключения рвотного рефлекса — похоже, в этом мире она пылью покрываться не будет…

И почему я не бывший спецназовец, прошедший сотню локальных войн и горячих точек? Во время обучения со мной проводили психологические занятия — пришлось даже прирезать барана и застрелить свинью. Но этого, оказывается, мало…

Осторожно, стараясь не намочить повязок из полос льняной ткани, смывал с себя пот и грязь, с остервенением оттирая места, куда могла попасть кровь Флориса.

Спокойно, не нервничай. Поговори лучше с Зеленым. Он, несмотря на глубокую ночь, до сих пор не спит — тоже переволновался. Залетел за мной в баню, сидит в проеме окошка, молчит — не в настроении. Наверное, обиделся, что налакаться ему не дали вволю…

— Зеленый, не дуйся. Попьешь ты еще вина — обязательно. И хорошего…

— Помочь убогому — это не всегда честь, — лениво ответил попугай, занявшись перышками.

Странно — обычно на тему выпивки он очень даже связно отвечает: вопрос этот для него явно важный. А тут вдруг невпопад… Да уж… Похоже, мне спать пора… Я ведь на русском это произнес — попугай, увы, великим и могучим не владеет. Научить, что ли? Хотя бы начать диктовать ему суточные отчеты в форме докладов Ивану. Неплохая ведь идея, и для науки польза. Зеленый все это запомнит, а потом, когда я соберу резонатор, будет сутками воспроизводить мои ежедневные записи, отчего Иван быстро тронется: «День четвертый. Ознакомился с местной баней. Удалось установить, что в ней невозможно уронить мыло по причине его отсутствия».

Заскрипела отворяющаяся дверь. Зеленый от неожиданности зашипел, угрожающе раздулся, затем настороженно уставился на девушку, осторожно переступившую через порог. Опять Йена — я с ней постоянно пересекаюсь. Ей-то что от меня понадобилось?

Девушка не спешила давать пояснений. Подошла, замерла, уставилась на меня снизу вверх — я не великан, а она уж совсем миниатюрная. Света в бане не было, но луна, заглядывающая в дверной проем, четко очерчивала ее точеную фигурку. Затем Йена спокойно скинула платье на пол. Белья здесь не носили не только мужчины — сияния естественного спутника планеты вполне хватило, чтобы я оценил привлекательность ее женских достоинств. Не фотомодель из-под «фотошопа», но милое у нее не только личико, а и все остальное. Всесторонне милая…

В душе ничто не шевельнулось…. и вообще ничто не шевельнулось. От окна раздраженно прошипел Зеленый — видимо, возмущался моим позорным столбняком.

— Зачем? — тупо спросил я.

— Ты уведешь нас отсюда? — вопросом на вопрос безжизненно ответила девушка.

— Понятно… Арисат прислал? — В ответ тишина, лишь глаза поблескивают в отблесках лунного света. Вздохнул, сжал кулаки до боли… чужой мир, но некоторые вещи ничем не отличаются от хорошо знакомых… — Йена, иди назад и скажи, что утром с ним поговорю. А сейчас спать пойду… устал я сильно… И оденься.

Девушка исчезла так же безмолвно, как появилась, — лишь птиц ей в спину шикнул на прощанье. Что-то он разошелся сегодня… Взревновал, что ли?

Зачем я им понадобился? Сильно красивый и всем нравлюсь? Гипнотический авторитет стражей? Чужаку-юнцу матерые мужики готовы в ноги бухнуться просто так, при первой возможности? Что-то тут явно нечисто… Что? Да откуда мне знать! Завтра, все завтра!

Спать… спать… иначе эта ночь никогда не закончится.

Глава 9

БРЕМЯ ВЛАСТИ

Будильников здесь не было, воплей петухов я не услышал — разбудил меня Тук. Видимо, молчалив он был только с незнакомцами и чужаками, а меня после совместного сражения против исполинской погани решил признать своим:

— Сэр страж, не хотите ли выпить с утречка?!

— Хочет-хочет, — хрипло прокаркал моментально пробудившийся попугай.

Продрав глаза, заморгал от лучей поднимающегося солнца, отказался:

— Спасибо, Тук, но будет лишнее.

— Ну а я выпью — подраненным незазорно и с утречка. Птице вашей можно дать немного, а то она кружку глазами выдуть хочет?

— Только немного — он пьяный ведет себя некрасиво.

Пока горбун угощал попугая и угощался сам, выбрался из-под рогожи, потянулся. Рана на ноге саднила, лопатка неприятно зудела, но в остальном самочувствие прекрасное — похоже, здешняя медицина заслуживает уважения. И аппетит разыгрался — я ведь за четыре дня полноценно поужинал лишь один раз, да и то в желудке все не смог удержать из-за некоторых негативных ночных событий.

— Тук, а поесть у тебя не найдется?

— Почему не найдется? Яичек сейчас принесу, лучка подрежу, хлеб солью посыплю. Не взыщите — чего получше нету: по утрам у нас без стряпни обходятся. Молока еще принести могу — парного; и сметаны маленько есть.

— Сметаны не надо, а молоко давай.

— Сейчас, я мигом, вы и спуститься не успеете.

Спуститься успел, и даже сходить умыться к колодцу успел. Вернувшись, столкнулся с Туком — он как раз тащил пожрать. Яйца грязные и теплые — их явно только что вытащили из-под курицы, но я выпил их с огромным удовольствием, не думая о сальмонеллезе и прочих возможных неприятностях. Вкус прекрасный, настоящий — это в местной еде я заметил еще вчера. Здесь тоже не все ладно, но уж по части чистоты и натуральности нашему миру фору дать может.

«Продолжение отчета добровольца номер девять. День пятый. Питаюсь по-прежнему нерегулярно. Позавтракал яйцами. Пока что не своими».

Легкомысленный я человек — все вокруг, наверное, плохо, а у меня настроение улучшается. А чего ему не улучшаться? Пять дней назад я был слепцом, загибающимся от рака мозга, а сейчас жив-здоров, солнышко светит, птицы поют, зеленый лучок на зубах хрустит, такого же цвета попугай с радостным видом заглядывает в кринку с молоком и, мгновенно помрачнев, вздыхает от разочарования, — вокруг все прекрасно. А то, что ночью здесь кучу народу поубивали и перекалечили и мясником поработать пришлось… Так это же мелочи вроде пятен на Солнце — гадят исподтишка, но затмить все чудесное не в силах..

Умею я себя успокаивать…

Арисат, видимо, подглядывал из-за угла — появился в тот самый момент, когда в кринке закончилось молоко. Остановился, неловко поинтересовался:

— Сэр страж, Йена сказала, что вы утром хотели поговорить со мной о чём-то?

Я чуть не расхохотался, потрясенный прямолинейностью местного такта. Если Арисат не иронизирует, то этот мир очень сильно нуждается в таком цинике и редкостно умном гаде, как я. Ладно, не будем отвлекаться и удивлять сурового воина грубым ржанием.

— Да. Можно сказать и так. Хотел. Арисат, давай откровенно: почему именно я вам так нужен? Не верится, что вы без сэра Флориса совсем уж беспомощны, — зачем вам страж понадобился, тем более сами понимаете, не слишком опытный?

— Долго объяснять, — опустив глаза, ответил рыжебородый.

— А я не спешу — начинай.

— Вы же знаете, что это за место…

— Знаю — очень давно опоганенный край. Точнее, самый центр опоганенной территории.

— Ну вот. Сэр Флорис клятву дал Кенгуду Восьмому, что поставит здесь малый городок, военный монастырь и деревни. И будет держаться до прихода основной толпы поселян и армии — они всерьез начнут чистить землю. Погань такого не ждет, и если начнется очищение от самого сердца их земель, то всяко может быть — может, даже придется ей убираться за море. Клятву сэр Флорис сдержал свою: городок стоит, деревни тоже. Монастыря нет, но это не его вина — священника по зиме погань погубила, а заменить его некем. Одного нам дали сановного, остальные должны были потом подойти. Но не подошли. И поселян нет. И армии… А погань нешуточная в округе появляться начала… Нас ведь немного, а воев всего ничего — не выстоять нам, если всерьез пойдут. Живы только потому, что мало здесь погани пока было — не хотела она, наверное, от границ уходить, на нас отвлекаясь. Ей ведь расширяться надо — вот и давят на границы королевства. Нет нам подмоги, и вестей от короля никаких нет. Послали мы по весне струг с гонцами, и те как сгинули — не знаем, дошли ли. Голуби еще по зиме все закончились… тоже без толку. Время проходит, а мы сидим, ждем уже не знаем чего. Не высидеть ведь — раз погань всерьез взялась, то будет давить, пока либо она нас, либо мы ее… А мы ее никак не сможем — силенок почти нет. Мы будто муравей, в зад бычий забравшийся. Сейчас бык чесаться начинает, а потом совсем прихлопнет. Понимаете? Если не уйдем, то сгинем все здесь.