Девятый - Каменистый Артем. Страница 32

— И?

— Уходить надо — а не уйти… Клятву сэр Флорис дал королю. Он умер, а клятва никуда не делась — мы же его люди и дела не можем бросить.

— И что вам сделают, если просто вернетесь?

— Не вернемся мы — от клятвы ведь не освобождал никто.

— А нарушить?

Посмотрев на меня очень удивленно, Арисат покачал головой:

— Не будет такого — лучше уж всем здесь лечь. Мы ведь бакайцы — одни из последних, кто ушел с острова. Под поганью теперь Бакай. К Кенгуду пришлось на поклон идти — к кому же еще. Он нас, конечно, принял нерадостно — много ведь чего промеж нас было нехорошего. Некоторые обиды тянутся из таких времен, что уж не знает никто, с чего все началось. Сэр Флорис королю клятву на мече дал — клятву верности; но тому мало было. Решил, чтобы делом мы свою верность доказали, — вот и послал сюда. Как после такого вернуться? Получается, на мече обманно поклялись. Какие же мы тогда бакайцы? Нет, сэр страж, не говорите такого больше. Вы ведь не клялись — свободны от слова. Если берете нас под руку, то мы должны повиноваться вам во всем. Скажете уходить отсюда — уйдем. А сказать надобно — иначе смерть нам всем скорая.

— И что будет, когда вернемся в королевство?

— Так ничего не будет — правда за нами ведь. Не будет слово нарушено: вы его не давали, — а мы за вами шли, как полагается.

— А со мной что будет?

— С вами? — Арисат призадумался, неуверенно пожал плечами. — Да тоже ничего не будет — вы под руку Кенгуду не шли и нет на вас клятвы. Хотя лучше бы вам ему на глаза не показываться — вдруг осерчает… король все же. Да и пусть серчает — что он полуденному стражу сделает?! Видано ли дело — на вашего руку поднять!.. Не бывает такого — вы же особые, в дела людские не лезете.

— А я, получается, полезу…

— Сэр страж, доведите до пограничной черты — и ступайте, куда вам надо, а дальше к королю мы сами… если его гнева опасаетесь.

— Не в опасении дело… Мы, стражи, не только в ваши дела не лезем — мы и не понимаем их иногда… Я даже не представляю, куда и как вас вести, и вообще здесь второй день, а дело может оказаться непростым.

Почуяв, что я даю слабину, Арисат затараторил будто из пулемета:

— Да уж, конечно, нелегкое, но мы во всем поможем — вы, главное, прикажите уходить, а дальше, считайте, сами все сделаем. Все только того и ждут сейчас — никто не усомнится, что вы на приказ такой право имеете. На опоганенных землях слово стража — закон железный для всех, кто ему не ровня, — это каждый знает. А мы как раз на опоганенных, и не ровня вам, так что слушаться должны. Не будет на нас вины за отступ от клятвы — король хоть и суров, но судит справедливо.

Веселые здесь порядки… И что мне делать? Отказываться? А смысл? Мне ведь здесь, после незабываемой ночки, не сильно хочется оставаться — надо перебираться в безопасные края. В одиночку это сделать непросто — с моими-то ничтожными знаниями мира и скромными возможностями. А тут огромный коллектив, при опытных воинах, знакомых с местными раскладами, при проводниках — сплошные удобства. Шанс, что мое самоуправство вызовет гнев короля, похоже, незначителен, а если и не так — никто не заставляет меня показываться ему на глаза. Можно ведь расстаться с Арисатом на границе королевства, отчитавшись там перед пограничниками, чтобы к нему потом не было претензий.

— Сэр страж, так что вы решили? На погибель нас здесь оставлять будете?

— Я не такой уж злодей… И вообще — у меня имя есть.

— Простите, сэр Дан.

— Можете объявить людям, что я приказал вам возвращаться в королевство. И заодно объясни мне, как думаешь это организовать.

— И думать нечего — по воде только. Все на струги не поместятся, так что тащить лишних на плотах будем. Медленно, и под шторм попасть опасно, но зато верно — на море спокойнее будет, да и границу легко пересечем, не пробиваясь через тамошние орды поганые. Погань здешняя этому как раз и помешать хотела ночью — пока мы на стене отбивались, несколько пробрались к причалам, убили там дозорного и спихнули струги в реку. Думали, их в море течением унесет, а не унесло — прибило к косе ниже городка. Сейчас мужики все назад вернут да ремонтом займутся — кое-чего переломано там. Плоты собрать — дело нехитрое: избы на бревна можно разобрать, бочек тоже хватает. Дня за три управимся и уйдем еще до смутной недели.

— До смутной недели?

— Ну да — луна ведь убывает уже, а через недельку вообще истает, солнца касаясь. Пока прибывать не начнет, погань сможет по свету бегать, хоть и не круглый день, — не надо нам здесь этого дожидаться. Раз на приступ уже отважились идти, то дальше только хуже будет — под смуту пробудят тварей из дальних убежищ, и не выстоим мы.

Как много информации — не успеваю переваривать, тем более что расспрашивать Арисата приходится аккуратно: не нужно ему знать про «амнезию» и прочие странности — совет сэра Флориса не забылся. Надо взять передышку.

— Ладно, мне подумать надо. И хорошо бы по карте прикинуть маршрут. Карта есть?

— У сэра Флориса была — он ученый воин, при университете целых два года провел. Прав на эту землю у него не было — король обещал в будущем даровать их, если клятву сдержит, так что рыцарь он безземельный. Наследника тоже нет — весь род на Бакае остался… Раз вы принимаете его людей под свою руку, имеете право на все возимое имущество сэра Флориса — книги и карта ваши.

Жаба мгновенно активизировалась и начала подстрекать немедленно проверить, досталось ли нам что-нибудь поценнее трех столов и избы. Не стал ее ограничивать:

— Пойдем — на карту взглянем.

Арисат провел меня в отдельную комнату избы Флориса — попасть в нее можно было через тамбур. Здесь хранилось наиболее ценное имущество рыцаря: на стенах развешано оружие и части доспехов, на полу стоят три сундука. В самом большом — одежда и связки ценных шкур; в том, что поменьше, — мешочки со специями, посуда и запечатанные кувшины с дорогими винами; в третьем, самом маленьком, — несколько пергаментных книг, связка свитков, лакированная деревянная шкатулка.

Пока Арисат возился со свитками, жаба принудила меня раскрыть шкатулку. Два мешочка: один, побольше, набит медными и бронзовыми монетами; второй — серебряными. На дне несколько золотых кругляшей и серебряная цепь грубой работы. Без понятия, много здесь ценностей или мало, а спрашивать нежелательно — с головой выдам свою полную некомпетентность.

Перевел взгляд на оружие. Сэр Флорис в этом вопросе был настоящим маньяком: десятка два разнообразных мечей и топоров, четыре булавы, шипастый шар на длинной цепи, какой-то шест, украшенный пучком бритвенно-острых серпов, несколько кинжалов и ножей устрашающего размера.

Увидев, куда я посматриваю, Арисат пояснил:

— Сэр Флорис почти всю замковую оружейную смог вывезти. Многое раздал своим воинам, часть продать пришлось, но осталось еще немало. Вы подберите себе что-нибудь — дурных клинков он не держал, а вам с пустыми руками ходить негоже.

— Карту нашел?

— Вот, смотрите.

Я посмотрел. Посмотрел еще раз. Покосился на Арисата. Нет — похоже, он не издевается. Или я дурак, или он: это ведь не может быть картой. Простая горизонтальная линия на всю длину развернутого листа, вдоль нее под сотню стрелок, направленных в разные стороны, и куча надписей. Увы — не понимаю ни слова: знания письменности себя не проявили. Или прежний хозяин тела был необразован, или использовать их невозможно.

Так, думай, Дан… Думай. Стрелки — к чему здесь все эти стрелки? Такие можно встретить и на земных картах — указывают направление на север. Предположим, здесь у них аналогичная функция. Бред — не может север быть в разных сторонах. И что это за рябь ниже линии? Похоже на стилизованные морские волны… Береговая линия? Возможно. Опять бред: если это карта обширного региона, то невозможно представить ровную береговую линию такой протяженности. Должны быть заливы, бухты, мысы, полуострова. Стоп! Стрелки! А ведь все просто — они показывают угол между береговой линией и направлением на север или иную сторону света. Вот какой я умный — догадался. Все просто: плывет корабль — и при виде ориентира проводится измерение. Описание ориентира наносится на карту, над стрелочкой. В итоге получается такая вот ровная линия. Неужели здешние картографы недоросли до полноценных карт? С этой ведь работать очень неудобно. А не умея читать, вообще невозможно…