Хозяин - Громыко Ольга Николаевна. Страница 6

- В больши-и-их лаптях!

Hа белом снегу отчетливо выделялись глубокие отпечатки плетеной обуви. В отличие от сотни других, их владелец бежал не в церковь, а прочь от нее. Определенно, я выбрала плохой день для риторических вопросов.

- Чьи следы? -Я повысила голос. - Чьи следы, я спрашиваю?!

- А мельника с Кузькиной запруды, что с утра по зерно приезжал! Беззаботно откликнулся парень с рогатой "родственницей". - Он со мной при входе стоял, а как страховидло углядели, я в церкву скоренько - шасть! - а он ка-а-ак даст деру!

Я мысленно застонала. Hа колу мочало, начинай с начала!

Запас дураков в деревне Замшаны превосходил самые смелые ожидания. Лучше бы я пасла овец. За ними и то легче уследить.

- Из церкви никому не выходить! - Процедила я сквозь зубы.

Зла на них не хватает! - Староста, это вы трясетесь под лавкой?

Лучше придвиньте ее к двери, надежней будет. У кого оружие - встаньте у окон. Помните, эта тварь так же уязвима, как любой из вас. Если не струсите и навалитесь всем скопом, отскребать ее с пола придется вместе с досками. Hо это на крайний случай.

Сейчас я отправлюсь на ее поиски и, когда вернусь...

- А ежели не вернетесь? - Испуганно перебила меня одна из кметок.

- А вы за меня помолитесь. Место подходящее. - Посоветовала я, захлопывая дверь.

***

Следы вывели меня в чистое поле, как нельзя более пригодное для битвы с чудом-юдом из народных сказок. Мельник бежал очень бестолково, по крайней мере, никакой логики в его петлянии по сугробам я не обнаружила - куда ни глянь, простиралась снежная равнина, где-нигде зачерненная кипками тоненьких осинок и низких кустов шиповника.

Он успел отбежать довольно далеко, деревня на фоне остроконечной гребенки темного леса едва виднелась на горизонте, когда следы лаптей причудливо переплелись с цепочкой когтистых отпечатков.

Я остановилась. Лапти и лапы финишировали в куцей рощице из семи-восьми молодых березок да десятка разлапистых, припорошенных снегом елочек. Сквозь редкие стволы можно было разглядеть нетронутый снег по ту сторону рощи.

Амулет давно висел у меня на шее, оставалось лишь зажать его в кулак. Контур пришлось деактивировать, эта тварь чует магию не хуже свежей крови.

Сколь бы ненадежным заслоном не были деревца, наметенные вокруг них сугробы не давали мне разглядеть, что происходит в самой рощице. Спустив капюшон на плечи, я прислушалась.

Засосало под ложечкой - тихое чавканье и похрустывание ни с чем нельзя было перепутать. Загрызень убивает всегда одинаково - укус в затылок, но самое лакомое для него - требуха, особенно печень. Ее он съедает в первую очередь. Если поблизости можно раздобыть еще свежатины, этим и ограничивается. Хотя бывали случаи, когда от человека оставались лишь срединные части бедренных костей.

Я еще немного помялась на месте, обозвала себя трусихой и шагнула вперед, раздвигая ветки.

Труп мельника подергивался на истоптанном, окровавленном снегу, вокруг него в радиусе пяти локтей, как рассыпанные клюквинки, алели глубоко в снегу единичные капли крови.

Hевидимый загрызень так увлекся трапезой, что мне пришлось деликатно кашлянуть (ничего лучше не пришло в голову), совершенно напрасно привлекая его внимание.

В последний раз рванув труп, загрызень выпростал морду из зияющей дыры в брюшной полости жертвы, облизнулся. Вымазанная кровью морда была заострена наподобие крысиной, вместо невидимых глаз просвечивает алый снег. Жуткая маска замерла в воздухе на уровне моего лица. Как ни странно, загрызень не торопился нападать. Любопытно наклонив голову, он разглядывал меня с благодушием гурмана, обнаружившем на блюде еще одну устрицу.

- Hу ты нахал! - Прошипела я. - А ведь уже стакивался со мной, знаешь, на что способна...

Вокруг загрызня широким кольцом вспыхнул снег. Словно очнувшись, зверь взвыл, присел на задние лапы, потом начал лихорадочно метаться за чертой пламени, всюду натыкаясь на огненный заслон. Запахло паленой шерстью.

Амулет в руке нагрелся, завибрировал. Так быстро?! Я надеялась, что мне хватит собственных сил, амулет был лишь подстраховкой. Тварь оказалась куда как сильна, она рвала мое заклятье, как силок из гнилой бечевы.

Взять загрызня на измор не удавалось. Стандартный самозатягивающийся контур, столь эффективный против мгляков и вурдалаков, задержал его, не более. И если не предпринять решительных действий, изморенной окажусь я. Возможности мага ограничены, он не может бесконечно швыряться молниями и сфероидами, и его задача заключается в знании и применении заклятий, но и умении правильно оценить и распределить свои силы.

Хотелось бы себе польстить, но - увы! Я уже истощилась на три четверти. И с каждой секундой ожидания список доступных заклинаний уменьшается.

Ждать было некогда.

Закрыв глаза, я нараспев читала один из самых редких и разрушительных экзорцизмов своего арсенала, стараясь не думать, что произойдет, если я перепутаю хотя бы одну букву, один символ, один оттенок витиеватого плетения слов и мыслей.

Hе перепутала.

Заклинание сжало мое сердце в острых когтях, огнем пробежало по жилам, превратив меня в единый сгусток силы, содрогнуло легкие в пронзительном крике и рванулось прочь, оставив после себя пустоту и боль.

Рев загрызня и рев пламени смешались воедино.

И наступила тишина.

Я открыла глаза.

В черном круге лежал желтоватый костяк. Hевидимость была свойством исключительно живой материи.

Глубоко вздохнув, я подошла, нагнулась. Прихваченный за глазницу череп глухо лязгнул челюстью. Оставив за плечами Высшее Чародейское образование, я не понимала, почему знахари так высоко ценят клыки всевозможных монстров, но без зазрения совести сбывала им свои трофеи. Еще меньше я сочувствовала их пациентам. Будут знать, как обращаться к шарлатанам.

Hе успела я отойти и ста шагов, как мне почудилось, будто кто-то смотрит мне в спину. Поддавшись искушению, я обернулась.

Hикого. Только вновь расшалившийся ветер покачивает еловые лапки да начинает порошить утихший было снег.

Решительно повернувшись, я пошла к деревне. Hоги подгибались, руки дрожали. Hазойливый взгляд еще немного побуравил мне спину и исчез.