Дочь снегов. Сила сильных - Лондон Джек. Страница 30

Вернувшись с последней охапкой, Корлис увидал, что Дэл успел уже очистить в нескольких местах землю от снега и мха. Эти темные пятна располагались по белому покрову в форме грубо намеченного креста.

— Я перережу жилу в двух направлениях, — объяснил он. — Не знаю, где я найду золото: здесь, там или повыше, но если только в этом горбе есть что-нибудь — лучшего места не найти. Немного повыше русло реки углубляется в почву, и россыпи там наверное богаче, зато работы больше. Это самый край ложа. Глубина не больше двух футов. Сейчас нам важно только проследить направление жилы, а потом можно будет врезаться в нее со стороны.

Объясняя Вэнсу свой план, он разложил на очищенных местах костры и зажег их.

— Не думайте, пожалуйста, что настоящие изыскания делаются таким образом. Это что, кустарная работа! Настоящие изыскания, — он выпрямился и с благоговением в голосе продолжал, — для настоящих изысканий нужны глубокие знания и тонкое искусство, безошибочное чутье, верная, как сталь, рука и меткий глаз, иначе все полетит к черту. Когда приходится два раза в день коптить до черноты таз, чтобы из полной лопаты песка намыть крошечную крупинку золота, — вот это дело! Это тонкая работа! Что до меня, то я готов скорее отказаться от еды, чем от своей страсти.

— И предпочтете тому и другому кулачный бой.

Бишоп остановился, чтобы поразмыслить над этим соображением. Он взвешивал свои склонности с такой тщательностью и осторожностью, точно промывал в тазу одну крошечную крупинку золота.

— Нет, в любой день и час я предпочту и тому, и другому золотоискательство. Да, Корлис, это яд. Стоит только раз отведать его — крышка человеку! Никогда уж не вытравишь. Взгляните на меня! А еще говорят об опиуме. Тьфу! Вот что такое ваш опиум перед этим зельем.

Он подошел к одному из костров и разметал его ногою. Затем взялся за кирку. Стальное острие вонзилось в почву и с металлическим звоном остановилось, точно наткнувшись на твердый цемент.

— И на два дюйма не оттаяло, — пробормотал он и, нагнувшись, стал копаться пальцами в мокрой грязи. Стебли прошлогодней травы выгорели, и Дэл с трудом выковыривал из полузамерзшей почвы корни.

— Черт!

— В чем дело? — спросил Корлис.

— Черт! — повторил тот бесстрастным голосом, бросая в таз покрытые грязью корни.

Корлис подошел и нагнулся, чтобы рассмотреть, в чем дело.

— Глядите, — крикнул Дэл, захватив несколько невзрачных комочков грязи и растирая их пальцами. На ладони его вдруг ярко заблестело что-то желтое.

— Черт, — так же беззвучно повторил золотоискатель. — Вот она, первая погремушка! Жила начинается у самых корней травы и спускается вглубь до дна русла.

Водя головой по сторонам, он вдруг поднялся на ноги. Глаза его были закрыты, расширенные ноздри трепетали и жадно втягивали воздух. Корлис с удивлением уставился на него.

— Уф! — фыркнул золотоискатель и глубоко втянул в себя воздух. — Неужели вы не чувствуете запаха апельсинов?

Глава XVI

Весть о новых россыпях у Французского Холма распространилась в начале рождественской недели, и толпы золотоискателей тотчас хлынули туда. Корлис и Бишоп не торопились закрепить за собою участки и, прежде чем поставить заявочные столбы, тщательно исследовали почву. Они посвятили в свою тайну лишь нескольких близких друзей — Харнея, Уэлза, Тресуэя, одного чечако-голландца с отмороженными ногами, двух конных стражников, одного старого приятеля Дэла, с которым тот странствовал в поисках за золотом по области Черных Гор, прачку из Форкса и, наконец, Люсиль. Последнюю привлекли в компанию по инициативе Корлиса, и он сам выбрал и отметил для нее участки, а полковнику Тресуэю поручили передать ей приглашение явиться и разбогатеть!

Согласно местному обычаю все, принимавшие участие в разработке жилы, предложили отчислять половину своей добычи в пользу Корлиса и Дэла, открывших ее. Корлис не желал и слышать о чем-либо подобном, и Дэл полностью поддержал его, хотя и не по этическим соображениям. С него и так было достаточно!

— Фруктовое ранчо в кармане, да еще какое! Вдвое богаче, чем я рассчитывал, — объяснил он. — Зачем мне лишние деньги? Только беды наживешь с ними!

Закрепив за собою участки, Корлис стал подыскивать работника, считая вполне естественным, что Дэл не пожелает больше работать на него. Но появление быстроглазого калифорнийца вызвало целую бурю в маленькой палатке Вэнса.

— Гоните его в шею! — бушевал Дэл.

— Но ведь вы теперь богаты, — возразил Вэнс, — зачем вам работать?

— К черту богатство! — рычал золотоискатель. — По нашему уговору вы не имеете права выставлять меня, а я намерен сохранить свое место, пока у меня хватит сил потеть, поняли?

Рано утром, в пятницу, все заинтересованные лица предстали перед комиссаром по золотым делам, чтобы зарегистрировать свои заявки. Весть о новом открытии с быстротой молнии распространилась по всему Даусону. Не прошло и пяти минут, как на тропе замелькали фигуры первых золотоискателей, а через полчаса весь город уже был на ногах. Опасаясь захвата своих владений, перестановки столбов, порчи знаков и т. п., Вэнс и Дэл, поспешно выполнив все формальности, пустились в обратный путь к Французскому Ручью. Но, заручившись санкцией правительства, они шли не спеша и спокойно пропускали мимо себя беспрерывный поток золотоискателей. На полдороге Дэл случайно обернулся и увидел Сэн Винсента, бодро шагавшего с мешком за плечами на некотором расстоянии от них. Дорога на этом месте круто заворачивала и, кроме них троих, никого не было видно.

— Не разговаривайте со мной! Сделайте вид, что вы меня не знаете, — резко предупредил Дэл, застегивая предохранительный клапан для носа, наполовину скрывший его лицо. — Там дальше яма с водой. Лягте на живот, как будто вы пьете. А затем отправляйтесь дальше без меня. Мне нужно обделать здесь одно личное дело. И именем вашей матери заклинаю вас, не возражайте мне ни слова и не разговаривайте с этой гадиной. Постарайтесь, чтобы он не увидел вашего лица.

Корлис в полном недоумении повиновался, сошел с протоптанной тропы в снег, лег на живот и стал черпать из ямы воду пустой жестянкой из-под консервированного молока. Бишоп опустился на одно колено и нагнулся к земле, делая вид, будто подвязывает свои мокасины. В тот момент, когда Сэн Винсент приблизился к ним, Дэл кончил завязывать узел и с лихорадочной поспешностью зашагал дальше, с видом человека, желающего наверстать потерянное время.

— Эй, постойте-ка, приятель, — крикнул ему вдогонку журналист.

Бишоп метнул на него быстрый взгляд и зашагал дальше. Сэн Винсент пустился рысью и не без труда нагнал золотоискателя.

— Тут дорога…

— К Французскому Холму? — рявкнул на него Дэл. — Можете не сомневаться. Туда я и иду. До свиданья.

Он стремительно помчался вперед, и журналист чуть не бегом пустился следом, с явным намерением не отставать от него. Корлис осторожно поднял голову и проводил их взглядом. Увидев, что Бишоп резко сворачивает направо, к Адамову Ручью, он понял, в чем дело, и тихо рассмеялся.

Поздно вернулся в эту ночь Дэл на стоянку в Эльдорадо. Он был измучен до крайности, но ликовал.

— Ну и сыграл же я с ним шутку, — крикнул он, не успев еще как следует войти в палатку. — Дайте-ка мне проглотить чего-нибудь. — Он схватил чайник и вылил жидкость в горло. — Сала, жира, старых мокасин, свечных огарков — чего хотите!

Затем он в изнеможении опустился на одеяло и начал растирать свои онемевшие ноги, в то время как Корлис поджаривал грудинку и выкладывал на тарелку бобы.

— Что с ним? — торжествующе изрекал он между двумя глотками. — Ну, можете прозакладывать свои штаны, что он не добрался до Французского Холма. «А далеко это, приятель?» (Он прекрасно копировал покровительственный тон Сэн Винсента). «Далеко еще?..» — уже без оттенка покровительства. «А далеко ли еще до Французского Холма?» — почти смиренно. «Как вы думаете, далеко ли еще?» — уже совсем кисло, с дрожью в голосе. «Далеко ли?..»