Призраки бизонов. Американские писатели о Дальнем Западе - Линдсей Вэчел. Страница 121

— Теперь твоя очередь, Тип.

Тип перевалился на бок, оперся на локоть, поворошил сучья в костре, и огонь озарил смущенные глаза на забавной, отчего-то напрягшейся физиономии.

— А я хочу поехать далеко, отсюда не видать. Про это место мой дядька Билл рассказывал.

Билл, дядька Типа, немало бродил по свету, одержимый золотой лихорадкой; его занесло в Сэндтаун лишь после того, как он сломал себе руку, однако рука зажила, и Билла понесло дальше.

— А где это?

— Ну, в общем, где-то там, в Нью-Мексико. Там ни железных дорог, ничего нет. Нужно ехать на муле, а пока доедешь, так весь запас пресной воды кончится, придется вскрывать банки с томатным соком.

— А дальше? Когда доберешься — что там?

Тип выпрямился и начал рассказывать,

— Там прямо из песка торчит красная гора почти в две мили вышиною. Она стоит посреди такой большой равнины совсем одна, будто памятник. В тех местах эту гору зовут Заколдованная скала, потому что на ее вершину ни одному белому еще взойти не удавалось. Все стороны у нее гладкие и отвесные, как стенка. Индейцы рассказывают, что лет сто, если не больше, тому назад, еще до испанцев, на самой верхушке была индейская деревня. Племя, которое там жило, сделало себе такую лестницу из досок и коры, прямо по склону скалы, и мужчины спускались охотиться, и поднимались наверх, неся за плечами огромные кувшины с питьевой водой. У них там наверху был большой запас питьевой воды и вяленого мяса, потому они внизу только охотились. Это было мирное племя, они ткали себе одежду и делали глиняную посуду, а наверх забирались, чтоб не воевать. Ведь сверху они могли отбить любых вооруженных обидчиков, если те пытались забраться на скалу по ступенькам. Индейцы рассказывают, племя было красивое и вера у них была какая-то чудноватая. Дядя Билл говорит, что это жители скал, [10] которые после больших бед побросали свои дома. Так оно или нет, но те люди воевать не хотели.

Однажды, когда мужчины были на охоте, разыгралась ужасная буря — ливень шел стеной, — и когда воины вернулись к своей скале, то увидели, что их лестница вся разнесена в щепки, только несколько ступенечек повисло в воздухе, зацепившись за камень. Вот расположились охотники у подножия скалы и стали думать, как быть, и тут с севера явились вооруженные воины и перебили всех до одного, а заодно и всех стариков и женщин, смотревших вниз со скалы. После этого воины ушли к югу, а оставшиеся в живых обитатели деревни не знали, как им спуститься. Так и не спустились. И все умерли с голоду, и когда те воины возвращались обратно на север, то слышали, как плачут дети, из последних сил подползшие к краям скалы, но никого из взрослых в живых там уже не осталось; с тех пор на этой скале никого нет.

Эта печальная история никого не оставила равнодушным — все вскочили на ноги и шумно заговорили:

— Как же там смогло много народу поместиться? — недоумевал Перси. — Что, верхушка той скалы, Тип, такая просторная была?

— Очень даже. Из-за нее сама скала не казалась такой высокой. Наверху шире, чем внизу. От земли и вверх чуть не на милю гладкие бока. Наверное, оттого-то и трудно было взбираться наверх.

Я перво-наперво спросил, а как индейцы туда забрались.

— Никто не видел, как и когда. Просто пришли те вооруженные и увидели наверху поселение, вот и все.

Отто с задумчивым видом поскреб подбородок:

— Конечно, какой-то способ забраться был. Например, закидывали на уступы веревку и подтягивали наверх лестницу.

Маленькие глазки Типа заблестели от возбуждения.

— Я знаю, как. Мы с дядей Биллом догадались. У них нашлась такая штука, на которую наматывается веревка, как у спасателей, — тогда можно поднять веревочную лестницу и закрепить ее колышками донизу, а по сторонам сделать растяжки. Я хочу забраться на эту скалу. Я уже все продумал.

Фриц спросил его, что он там думает увидеть, на вершине.

— Может, кости увижу или развалины поселения, может, глиняную посуду или каких-нибудь ихних идолов. Да мало ли! В общем, хочу посмотреть, и все.

— А ты уверен, Тип, что там никто еще не побывал? — спросил Артур.

— Еще бы! Кому захочется в такую даль волочиться! Какие-то охотники, правда, пытались в скале ступеньки выбить, но выше человеческого роста вверх не пробились. Вся скала из красного гранита, хотя дядя Билл думает, что от ледников там где-то и галька осталась. Ну, непростое это место. Там на тысячи миль кругом лишь кактусы да пустыня, а под самой скалой откуда-то ручей и густая трава. Потому-то бизоны и ходят туда пастись.

Вдруг над самым костром пронесся крик, мы вскочили на ноги и увидели, как темная грациозная птица высоко над нами устремилась к югу—журавль-кликун, мы узнали его по крику и по длинной шее. Побежали к самому краю острова, углядеть журавля в лунном свете, но он полетел к югу вдоль реки, и мы потеряли его из вида. Гасслеры заявили, что, судя по небу, сейчас около полуночи, тогда мы подбросили сучьев в огонь, накинули куртки и свернулись калачиком на теплом песке. Лежали тихо, будто заснули, только мне кажется, все думали тайком про скалу Типа и про древнее племя. Далеко в лесу печально перекликались витютени, и как-то раз совсем издалека донесся собачий лай.

— Кто-то забрался на дынную бахчу старика Томми, — сонно пробормотал Фриц, но никто из нас не отозвался.

Перси время от времени подавал из темноты голос:

— Слушай-ка, Тип, если ты туда пойдешь, возьми меня с собой.

— Может, возьму.

— Ну, а если кто из нас раньше тебя туда попадет, Тип?

— Пусть, только сначала каждый должен поклясться: если доберется первым, он всем нам расскажет, что там увидел, — вставил кто-то из Гасслеров, и мы единодушно согласились.

Несколько утихомирясь, я начал засыпать. Должно быть, мне снилось, как я отправился к скале, потому что проснулся я с ощущением страха, будто кто-то вот-вот опередит меня и я никогда не доберусь туда первым. Я сел, ощущая влажность одежды, и огляделся: ребята спали, скрючившись на земле, кто, где возле потухшего костра. Было еще темно, но небо синело неповторимой уходящей лазурью ночи. Выпуклые звезды мерцали хрустальным блеском и подрагивали, словно просвечивая сквозь толщу прозрачной воды. Прямо на глазах они бледнели на разгорающемся небе. День наступил незаметно, почти мгновенно. Я повернул голову, хотел еще раз окунуться в синеву ночи, но ее как не бывало. Повсюду начали свою перекличку птицы, и всевозможные крохотные насекомые принялись стрекотать и копошиться в ветвях ив. С запада налетел легкий ветерок, принеся с собой тяжелый запах спелой кукурузы. Ребята заворочались, стряхивая с себя сон. Лишь только солнце поднялось над открытым ветрам обрывистым берегом, мы разделись и кинулись в воду.

Когда я на рождественские каникулы приехал в Сэндтаун, мы с ребятами покатили на коньках по льду к нашему острову и там, вспомнив про свои разговоры о Заколдованной скале, снова принялись обсуждать, как туда отправиться.

Прошло вот уже двадцать лет, но никто из нас так и не взобрался на Заколдованную скалу. Перси Паунд служит теперь биржевым маклером в Канзас-Сити и ездит только по тем дорогам, что доступны его вместительному красному автомобилю. Отто Гасслер пошел работать на железную дорогу, и ему тормозом оторвало ступню; после этого они с Фрицем стали, как отец, портными у нас в городке.

Артур же всю свою жизнь — а умер он, не дожив до двадцати пяти, — проторчал в нашем вечно погруженном в спячку городишке. В последний раз я виделся с ним, когда приезжал домой во время очередных каникул: Артур сидел в шезлонге под тополем во дворике одного из двух сэндтаунских салунов. Артур был весь какой-то неопрятный, и руки у него дрожали, однако, когда он поднялся без тени смущения мне навстречу, глаза у него, как и прежде, были все те же ясные, добрые. Поговорив с ним примерно час и вновь услышав его смех, я подумал про себя: как могло случиться, что природа, старательно потрудившаяся над созданием этого человека — от кончиков пальцев до изгиба длинной стопы, — могла закинуть его навсегда в Сэндтаун. Артур, смеясь, вспоминал про скалу Типа Смита, уверял, что чуть спадет жара, отправится туда, говорил, что Большой каньон тоже посмотреть стоит.