Тень прошлого - Браунинг Дикси. Страница 9

Его зубоскальство пошло ей на пользу, Челис расслабилась. Даже его внимательный, оценивающий взгляд нисколько ее не задел.

— Надеюсь, к мясу будет что-нибудь еще? — поинтересовалась она, скрыв под дежурной улыбкой остатки настороженности.

— Могу предложить сладкий лук, домашний маринад из виноградных листьев и венгерское красное вино. Устроит?

Бросив сумочку на стол рядом с двумя оловянными тарелками и ножами для бифштексов, она облегченно вздохнула:

— Чудесно! Я как раз пропустила обед.

— Судя по твоему виду, даже не один, — сдержанно заметил он, переворачивая над жаровней, которую он вынес на улицу, большие куски мяса.

— Вот сейчас за все и наверстаю, — пообещала она. — Что мне терять?

Мясо оказалось превосходным ангусом . Он поведал ей об этом только тогда, когда она бесцеремонно обгладывала косточку. С нежной мякотью лука могло бы сравниться только самое спелое яблоко. Вино было чуточку крепче, чем она предпочитала, но сегодня и такое казалось отличным.

— Откуда у тебя этот маринад? — спросила она, приканчивая третью порцию.

— Моя экономка где-то достает. Правда, она самая бездарная кухарка в мире, так что, мне кажется, у нее есть тайный поставщик. Я не спрашивал.

— Контрабандный маринад… хм, звучит заманчиво.

Он расплылся в радостной улыбке.

— От запретных удовольствий тебя просто за уши не оттянешь!

Ели они на улице. Снова начался вечерний концерт. На западе небо почти непрерывно озаряли молнии, высвечивая изящные силуэты сухих вязов, высившихся над озером.

От напряжения, возникшего между ними накануне, не осталось и следа, Бенджамин держал себя дружелюбно и раскованно.

— Пойду согрею воды, чтобы вымыть твои тарелки, — проговорила она неохотно.

— Не беспокойся. — Бенджамин встал, собрал посуду, сложил ее в соломенную корзину, которую привез с собой, и, разлив остатки вина в два хрустальных бокала, подал один ей.

— М-м… Это мне напоминает наши пикники с бабушкой Адой. Она не выносила бумажной посуды. Мы всегда везли с собой и фарфор, и хрусталь, и даже полотняные салфетки.

— Я ее помню. Вкуса мисс Аде было не занимать, — улыбнулся он. В этот момент в нем неразрывно слились дружеская доброжелательность и обаяние мужской силы. Челис так неудержимо потянуло к нему, что она едва усидела на месте. — Да и тебе тоже, — тихо добавил он.

Простое «спасибо» было бы сейчас как раз к месту, но Челис почему-то не смогла выговорить это. Напряжение накатывало вновь — и куда только подевалась уравновешенность, всегда раньше приходившая ей на выручку. Она нервно вскочила на ноги и пробормотала что-то насчет свитера.

— Если хочешь, будем пить кофе внутри. Сейчас все равно налетят комары. Кстати, можешь сполоснуть руки в ведре, пока я не пошел заливать угли. — Он протянул ей бумажное полотенце, а она ломала голову, под каким бы предлогом свернуть вечер. Мясо на улице — это одно, а кофе вдвоем при свечах в маленькой комнатке… Туг она совсем не была уверена в себе.

В шаге от нее он уже нащупывал спички, а она так и не могла ничего придумать.

— Может, зажжем лучше фонарь, а свечу побережем на другой случай? — пробормотал он, наклоняя стекло, откуда вился легкий дымок. — Вполне уютно, — заметил он, обозревая тускло освещенную комнату.

Висевшее на гвоздике ее зеленое белье слетело вниз; чемодан с остальной одеждой Челис затолкнула под кровать.

— Сколько лет уже хожу сюда рыбачить и купаться, а вот ночевать в доме ни разу не приходилось.

— Трудно в это поверить, — язвительно проговорила Челис, усаживаясь на стул, и он мягко засмеялся.

— Ах да, моя репутация плейбоя. — В его словах совсем не было вчерашней колкости. — Пожалуй, от нее мне так легко уже не избавиться, а?

Она пожала плечами, глядя, как за окном сверкают молнии.

— К чему же беспокоиться? Раз нет жены, то какая разница?

— Это совсем не понравилось бы кое-кому из моих друзей, — сделал он легкий выпад.

— Не могу себе этого представить.

— Неужели? — Нотка ироничной снисходительности в хрипловатом голосе едва скрывала волнение: он начал рискованную игру. — Не станешь же ты отрицать, что тебе-то есть до этого дело.

— Но я вряд ли отношусь к твоим друзьям. Бенджамин встал, подошел к очагу, поставил на газовую горелку чайник и принялся расставлять на столе кофейные приборы.

— Ничего, если я здесь выкурю одну очень слабую сигару? Иногда это успокаивает нервы.

Возникшее было на миг напряжение (казалось, оно следует за ними по пятам) вновь рассеялось.

— Пожалуйста. Только не думай, что я хоть на минуту поверила, будто у тебя нервы не в порядке, — насмешливо добавила она.

Маленькое пламя от спички на мгновение высветило его резкие черты, на лице затанцевали причудливые тени. Он выпустил в окно струйку ароматного дыма и поудобнее устроился на груде подушек, которые Челис свалила на свободную кровать.

— Наверное, я занервничал только сейчас, когда кто-то рядом открестился от нашей дружбы.

Склонив голову набок, Челис удивленно воззрилась на него.

— Кто, я?

— Ты, — ровным голосом подтвердил он.

— Но я же совсем не то имела в виду. Я не хочу сказать, что мы с тобой недруги, если ты меня понимаешь. Просто ты был настолько меня старше… то есть, конечно, не настолько, но ты ведь меня понимаешь. У тебя было слишком много других интересов, чтобы обращать внимание на…

— На большеглазую, лопоухую, длинноногую малявку, которая вечно совала нос куда не просят, — мягко, с ноткой великодушия закончил он за нее.

— Если и совала, так только потому, что вы со своим гогочущим гаремом распугивали мне к черту всю рыбу! — Однако она и сама, не удержавшись, прыснула. Он был абсолютно прав. Его шашни занимали ее тогда куда больше, чем рыбная ловля. — Наверное, ты считал меня своим проклятием. Как только тебе удавалось доводить свои романы до конца?

— Это земля Кеньонов, — пожал он плечами. — У нас в Ядкин-Трейс есть небольшой пруд, но ловить рыбу всегда считалось лучше здесь, а уж кадриться — тем более.

Он встал, разлил кофе, передал ей кружку и вернулся на свое место.

— Скажи мне, Челис, что у тебя за жизнь такая, если от тебя остались одни кости да нервы? Не сказал бы, что ты создана для города.

Челис вдруг почувствовала дикое желание свалить свои заботы на услужливые плечи Бенджамина. Она уже готова была взорваться, но он еще не закончил свои обстоятельные наблюдения:

— Ты стала чересчур раздражительной. И без диплома психолога ясно, что с тобой творится что-то неладное. Раз все в порядке с работой, значит, это личное, и если беспристрастный собеседник сможет послужить тебе резонатором, то не стесняйся. Меня мало чем можно поразить.

— О нет, не стоит, — поспешно запротестовала она, едва не задохнувшись. — Спасибо, конечно. — Она засияла ослепительной улыбкой, ее постоянной палочкой-выручалочкой, скрывавшей вихри чувств в груди. Свет фонаря заострил ее скулы, затемнив большие блестящие глаза до цвета обсидиана.

С минуту Бенджамин не сводил с нее глаз, будто впервые увидел, потом пожал плечами и встал.

— Ты сама себе доктор. На всякий случай я буду к тебе заглядывать, чтобы убедиться, что все в порядке. Если что понадобится, ты знаешь, где я живу.

Глава 4

Назавтра Челис и в голову не пришло безмятежно провести день на озере с удочкой или в лодке. На этот раз она отправилась в Моксвиль, намереваясь заглянуть к тете Стеффи и захватить чего-нибудь в бакалее.

Чувствуя смутную потребность связаться с Уолтом, она притормозила у аптеки, выбрала открытку с картинкой и купила марку. Когда она наконец добралась до ухоженного белого домика, где жили дядя и тетя, парадная дверь была заперта. Для полной уверенности она обошла просторный двор, чтобы проверить, стоит ли позади дома машина.

Машины не было. Очевидно, дом пуст, и Челис поймала себя на том, что даже рада этому. Нужно было, конечно, проведать родных, но разговаривать с ними ей не хотелось. Проснувшись сегодня утром, она ощутила на своих плечах бремя совершенно новых забот, и ни к чему доискиваться до причин.