Королева Марго (др. перевод) - Дюма Александр. Страница 89

– Греческая! – воскликнул он, посмотрев на книгу. – Торжественная речь Исократа. Зачем она вам понадобилась? Ага! Я вижу на вашем листе бумаги латинское заглавие:

Так вы собираетесь держать этим варварам торжественную речь на латинском языке?

– Приходится, потому что они не говорят по-французски, – ответила Маргарита.

– Но как вы можете готовить ответную речь, не зная, что они скажут?

– Женщина более кокетливая, чем я, оставила бы вас в заблуждении, что она импровизирует; но по отношению к вам, мой Гиацинт, я на такие обманы не способна: мне заранее сообщили их речь, и я отвечаю на нее.

– А разве польские послы прибудут так скоро?

– Они уже приехали сегодня утром.

– Об этом никто не знает.

– Они прибыли инкогнито. Их торжественный въезд в Париж перенесен, кажется, на послезавтра. Во всяком случае, то, что я сделала сегодня вечером, – в духе Цицерона, вы услышите, – добавила Маргарита с легким оттенком самодовольства и собственного превосходства. – Но бросим эти пустяки. Поговорим лучше о том, что с вами было.

– Со мной?

– Да.

– А что со мной было?

– Вы напрасно храбритесь, я вижу, что вы немного побледнели.

– Вероятно, я переспал и смиренно винюсь в этом.

– Бросьте, бросьте! Не прикидывайтесь, я все знаю.

– Будьте добры, неоцененная, объяснить мне, в чем дело, потому что я ничего не знаю.

– Ответьте мне – только откровенно: о чем расспрашивала вас королева-мать?

– Королева-мать, меня?! Разве она собиралась говорить со мной?

– Как?! Вы с ней не виделись?

– Нет.

– А с королем Карлом?

– Нет.

– И с королем Наваррским?

– Нет.

– Но с герцогом Алансонским вы виделись?

– Да, сию минуту я встретился с ним с коридоре.

– Что он сказал?

– Что ему надо дать мне какие-то приказания между девятью и десятью часами.

– Больше ничего?

– Больше ничего.

– Странно.

– Что же тут странного, скажите же мне, наконец?

– Вы не слыхали никаких разговоров?

– Да что случилось?

– А случилось то, несчастный, что за сегодняшний день вы повисли над пропастью.

– Я?

– Да.

– По какому поводу?

– Слушайте. Прошедшей ночью хотели арестовать короля Наваррского, но вместо него в его комнате застали де Муи, который убил трех человек и убежал никем не узнанный; заметили только пресловутый вишневый плащ.

– Так что же?

– А то, что этот вишневый плащ, который один раз ввел в заблуждение меня, теперь ввел в заблуждение и других: вас подозревают, даже обвиняют в этом тройном убийстве. Сегодня утром собирались вас арестовать, судить и, может быть – кто знает? – приговорить к смерти; ведь вы, чтобы спасти себя, не признались бы, где вы были, не правда ли?

– Сказать, где я был?! – воскликнул Ла Моль. – Выдать вас, мою августейшую красавицу?! О, вы совершенно правы: я бы умер, распевая песни, за то, чтобы ни одной слезинки не пало из ваших прекрасных глаз!

– Увы, несчастный мой поклонник! Мои прекрасные глаза плакали бы горько.

– Но каким образом утихла эта страшная гроза?

– Догадайтесь.

– Откуда мне знать?

– Есть только одно средство доказать, что вы не были в комнате короля Наваррского.

– Какое?

– Сказать, где вы были.

– И что же?

– Я и сказала.

– Кому?

– Моей матери.

– И королева Екатерина…

– Королева Екатерина знает, что вы мой любовник.

– О мадам, после того, что вы для меня сделали, вы можете потребовать от меня чего угодно. То, что вы сделали, воистину прекрасно и велико! О Маргарита, моя жизнь принадлежит вам!

– Надеюсь! Потому что я вырвала ее у тех, кто хотел ее отнять у меня. Но теперь вы спасены.

– И вами! Моей обожаемой королевой! – воскликнул молодой человек.

В это мгновение звонкий треск заставил их вздрогнуть. Ла Моль в безотчетном страхе отпрянул назад. Маргарита вскрикнула и замерла на месте, глядя во все глаза на разбитое окно.

Пробив стекло, в комнату влетел камень величиной с куриное яйцо и покатился по паркету.

Ла Моль тоже увидел разбитое стекло и понял причину такого звука.

– Кто этот наглец? – крикнул он и бросился к окну.

– Подождите, – сказала Маргарита. – По-моему, этот камень чем-то обернут.

– В самом деле, похоже на бумагу, – заметил Ла Моль.

Маргарита подбежала к странному метательному снаряду и сорвала тонкий листок бумаги, сложенный в узенькую ленточку и обернутый вокруг камня.

Бумага была прикреплена ниткой, кончик которой уходил за окно сквозь пробитую дыру.

Маргарита развернула бумажку и прочла.

– Вот несчастный! – воскликнула она.

Ла Моль, бледный и неподвижный, стоял как воплощение страха.

Маргарита передала ему записку, и Ла Моль со сжавшимся от горького предчувствия сердцем прочел следующее:

«В коридоре, который ведет к герцогу Алансонскому, длинные шпаги ждут месье де Ла Моля. Может быть, он предпочтет прыгнуть из этого окна и присоединиться в Манте к де Муи?»

– Э, их шпаги не длиннее моей! – сказал Ла Моль.

– Да, но их может быть десять против одной.

– Кто же прислал записку? Кто этот друг? – спросил Ла Моль.

Маргарита взяла записку от молодого человека и пристально взглянула на нее горящим взором.

– Почерк короля Наваррского! – воскликнула она. – Если предупреждает он, значит, действительно есть опасность. Бегите же, Ла Моль, бегите, я вас прошу.

– А как же мне бежать? – спросил Ла Моль.

– В окно. В ней же говорится – из этого окна.

– Приказывайте, моя королева, я готов повиноваться и прыгну, хотя бы мне грозило разбиться двадцать раз, пока я буду падать!

– Постойте, постойте! – сказала Маргарита. – Мне кажется, к этой нитке что-то прикреплено.

– Посмотрим, – ответил Ла Моль.

Ла Моль и Маргарита стали подтягивать привешенный предмет и, к несказанной радости, увидели конец лестницы, сплетенной из конского волоса и шелка.

– Теперь вы спасены! – воскликнула Маргарита.

– Это какое-то чудо!

– Нет, это доброе дело короля Наваррского.

– А если, наоборот, это ловушка? – спросил Ла Моль. – Если эта лестница должна порваться подо мной? А ведь вы сегодня сами признались в ваших теплых чувствах ко мне?

Маргарита, в душе которой сама радость стала источником страдания, побледнела как полотно.

– Вы правы, возможно, это так, – ответила она и кинулась к двери.

– Куда вы? Что вы хотите делать? – крикнул Ла Моль.

– Хочу убедиться лично – правда ли, что вас поджидают в коридоре.

– Ни в коем случае! Ни за что! Чтобы они выместили свою злобу на вас?!

– Что могут сделать наследнице французских королей и принцессе королевской крови? Я вдвойне неприкосновенна.

Маргарита произнесла эти слова с таким достоинством, с такой уверенностью, что Ла Моль сам поверил и в ее неприкосновенность, и в необходимость дать ей свободу действий.

Маргарита оставила Ла Моля под охраной Жийоны, предоставив самому решить – в зависимости от обстоятельств, – бежать ли или ждать ее прихода, и вышла в коридор. Коридор имел ответвление, которое вело к библиотеке, к нескольким гостиным, затем шло, параллельно коридору, к покоям короля и королевы-матери, а также к боковой лесенке, выходившей к покоям герцога Алансонского и короля Наваррского. Хотя пробило только девять часов, лампы были везде потушены, весь коридор оказался в полной темноте и лишь из ответвления коридора чуть брезжил какой-то свет. Маргарита не успела пройти еще и трети коридора, как услышала перешептывание нескольких людей, явно старавшихся приглушить свои голоса, что придавало их шепоту таинственный и жуткий характер. Но в ту же минуту точно по команде голоса затихли, даже чуть брезживший свет почти померк, и все погрузилось в непроглядный мрак.