Сан Феличе Иллюстрации Е. Ганешиной - Дюма Александр. Страница 210

Дружное «Да, командир!» было ему ответом.

Вильнёв прошел прямо в ризницу, где собрались все каноники, кроме того, кто подставлял лобызаниям верующих сосуд с кровью; каноники, полные решимости не дать чуду совершиться, в эту минуту как раз ободряли и укрепляли друг друга в своем намерении.

При виде Вильнёва присутствующими овладело замешательство. Однако видя, что перед ними молодой человек, очевидно, из хорошего рода, с лицом добрым и скорее меланхолическим, чем строгим, и что вошел он с улыбкой, они успокоились и даже собрались потребовать у него отчета в столь неподобающем поступке, но тут он сам обратился к ним:

— Дорогие братья, я к вам пришел по поручению генерала.

— С какой целью? — спросил глава капитула голосом довольно твердым.

— Чтобы помочь чуду совершиться, — ответил адъютант.

Каноники протестующе затрясли головами.

— О-о! Вы боитесь, по-видимому, что чуда не произойдет?

— Не скроем от вас, — отвечал глава капитула, — что святой Януарий к этому не склонен.

— Что ж! — сказал Вильнёв. — Я пришел сообщить вам одну вещь, которая, быть может, изменит расположение духа святого.

— Сомневаемся в этом, — ответил хор голосов.

Тогда Вильнёв, все еще улыбаясь, приблизился к столу и левой рукой вытащил из кармана пять свертков по сто луидоров каждый, тогда как правой вынул из-за пояса два пистолета; затем, достав часы и положив их между золотом и оружием, произнес:

— Здесь пятьсот луидоров, предназначенных уважаемому капитулу святого Януария, если ровно в десять часов тридцать минут чудо совершится; вы видите, сейчас десять часов четырнадцать минут; итак, у вас остается еще шестнадцать минут на размышление.

— А если чуда не будет? — чуть насмешливым тоном спросил глава капитула.

— А! Ну если так, тогда другое дело, — произнес адъютант спокойно, но уже без улыбки. — Если в десять тридцать чуда не совершится, я перестреляю вас всех от первого до последнего.

Каноники засуетились было, пытаясь скрыться, но Вильнёв, взяв в каждую руку по пистолету, произнес:

— Ни один из вас не шевельнется, за исключением того, кто выйдет отсюда, чтобы совершить чудо.

— Это сделаю я, — сказал глава капитула.

— В десять часов тридцать минут точно, — приказал Вильнёв, — ни минутой раньше и ни минутой позже.

Глава капитула отвесил почтительный поклон и вышел, согнувшись чуть не до земли.

Было десять часов двадцать минут.

Вильнёв бросил взгляд на часы.

— У вас имеется еще десять минут, — сказал он.

Потом, помолчав и не отрывая глаз от циферблата, продолжал с убийственным хладнокровием:

— У святого Януария остается только пять минут! У святого Януария остается только три минуты! У святого Януария остается только две минуты!

Невозможно представить себе смятение, охватившее всех молящихся: беспрестанно нарастая, оно вылилось в гул, напоминающий рев моря в соединении с грозовыми раскатами, когда часы пробили половину одиннадцатого.

Воцарилась мертвая тишина.

В этой тишине было слышно, как вибрировал последний затихающий звук, и вот, в ту минуту, когда ропот, крики и угрозы готовы были возобновиться, вдруг раздался громкий, ясный голос — то каноник, подняв сосуд с кровью высоко над головой, возгласил:

— Чудо свершилось!

Сан Феличе Иллюстрации Е. Ганешиной - i_032.png

В тот же миг ропот, крики и угрозы смолкли как по волшебству. Все упали на колени и склонились лбом до земли, восклицая: «Слава святому Януарию!» А Микеле, выскочив из собора и став на паперти, закричал, размахивая знаменем:

— Il miracolo e fatto! [118]

Люди на площади упали на колени.

Все колокола Неаполя, начав великолепным оглушительным ансамблем, продолжали трезвонить в полную силу.

Как сказал Шампионне, он знал молитву, на которую святой Януарий не преминет откликнуться.

И в самом деле, как мы видели, святой не остался к ней глух.

Ликующие артиллерийские залпы, раздавшиеся из четырех крепостей, возвестили Неаполю, что святой Януарий высказался в пользу французов.

XCIX

ПАРТЕНОПЕЙСКАЯ РЕСПУБЛИКА

Едва Шампионне услышал звон колоколов, слившийся с орудийными залпами четырех крепостей, как тотчас понял, что чудо свершилось, и выступил из Каподимонте, чтобы торжественно въехать в Неаполь.

Он ехал через весь город, сначала по улице Кристаллини, потом по площади Пинье, площади Санто Спирито, Меркателло среди бурной радости и тысячекратно повторяемых криков: «Да здравствуют французы!», «Да здравствует Французская республика!», «Да здравствует Партенопейская республика!» Вся эта чернь, которая три дня подряд сражалась против Шампионне, убивала, увечила, сжигала его солдат и всего лишь час тому назад готовилась опять жечь, увечить и убивать, в одну минуту была укрощена чудом святого Януария; с того мгновения, как святой взял сторону французов, у всех этих людей не находилось более никаких причин выступать против них.

— Святой Януарий лучше нас знает, как ему поступить, — говорили они. — Последуем же за святым Януарием!

Со стороны mezzo ceto и знати, кого вторжение французов избавило от бурбонской тирании, радости и энтузиазма было не меньше. Все окна украсились трехцветными французскими и трехцветными неаполитанскими флагами, которые, развеваясь, смешивали свои цвета. Тысячи молодых женщин, высовываясь из окон, размахивали платками и кричали: «Да здравствует Республика!», «Да здравствуют французы!», «Да здравствует главнокомандующий!» Дети бежали с желтыми, красными и синими флажками перед его лошадью. Правда, еще оставалось несколько пятен крови на мостовой, кое-где дымились развалины домов, но трупы исчезли; в этой стране, живущей ощущением наступившей минуты, где грозы проходят, не оставляя следа на лазури неба, траур уже был забыт.

Шампионне направился прямо в собор, где архиепископ Капече Дзурло служил «Te Deum» перед бюстом и кровью святого Януария, выставленными на всеобщее обозрение; в знак признательности за особое покровительство, оказанное святым французам, Шампионне преподнес ему в дар усыпанную бриллиантами митру, которую святой соблаговолил принять и позволил надеть на себя, не выказывая никакого сопротивления.

Мы увидим позднее, во что обошлась ему проявленная к французам слабость.

Пока в соборе служили «Te Deum», на стенах города появилось следующее воззвание:

«Неаполитанцы! [119]

Будьте свободны и умейте пользоваться своей свободой. Французская республика найдет в вашем счастье возмещение за свои тяготы и потери в боях. Если среди вас еще остались приверженцы павшего правительства, они вольны покинуть эту землю: пусть бегут из той страны, где все теперь граждане, пусть рабы возвращаются к рабам. Начиная с этой минуты французская армия будет именоваться армией неаполитанской и дает клятвенное обещание поддерживать ваши права и защищать вас своим оружием всякий раз, как этого потребуют интересы вашей свободы. Французы клянутся уважать вашу религию, священные права собственности и личности. Новые магистраты, выбранные вами, своим отечески мудрым управлением будут охранять спокойствие и счастье граждан, уничтожат страхи невежества, успокоят ярость фанатизма и выкажут вам столько любви, сколько вероломства выказывало вам павшее правительство».

Перед тем как выйти из собора, Шампионне отпустил Сальвато и назначил почетный караул для сопровождения святого Януария в архиепископство и охраны его там под девизом: «Уважение святому Януарию».

С утра, в предвидении того, что святой Януарий соблаговолит сотворить чудо (Шампионне в благоволении святого нисколько не сомневался), уже было создано временное правительство и назначено шесть комитетов: главный, внутренних дел, военный, финансов, правосудия и полиции и, наконец, законодательный. Все члены комитетов вошли во временное правительство.

вернуться

118

Чудо свершилось! (ит.)

вернуться

119

Мы приводим все эти документы в подлиннике; их нет ни в одном историческом труде, ибо они были извлечены из тайников, где оставались скрытыми в течение шестидесяти четырех лет. (Примеч. автора.)