Сан Феличе Иллюстрации Е. Ганешиной - Дюма Александр. Страница 346

Лицо кардинала омрачилось, он подавил вздох.

— Недаром, — продолжал монах мрачным голосом, — Небеса сотворили чудо.

— Какое же? — спросил кардинал, которому уже доложили о странном видении, испортившем праздник на борту «Громоносного».

— Тело мученика поднялось со дна морского, где оно пребывало целых тринадцать дней, и явилось, дабы обвинить в смерти своей короля и адмирала Нельсона; и уж, конечно, Господь Бог не допустил бы этого, если бы казнь была справедливой.

Кардинал поник головой.

Помолчав с минуту, он сказал:

— Понимаю. Значит, ты хочешь искупить невольное участие свое в этой казни?

— Именно так, монсиньор, и вот почему я прошу вас указать мне самый прямой путь к Святой земле.

— Самый прямой путь — это взойти на судно в Таранто и сойти в Бейруте. Но раз ты ничего не хочешь принимать от англичан…

— Ничего, монсиньор.

— Тогда вот каков твой маршрут… Хочешь, чтобы я тебе его записал?

— Я не умею читать; но не беспокойтесь, у меня хорошая память.

— Ну что ж. Ты пойдешь отсюда через Авеллино, Беневенто, Манфредонию; в Манфредонии сядешь на судно и доплывешь до Скутари или Дельвины; ты пройдешь через Пиерию и прибудешь в Салоники, в Салониках сядешь на корабль, который доставит тебя в Смирну, или на Кипр, или в Бейрут. Из Бейрута три дня пути до Иерусалима Там ты спустишься к францисканскому монастырю, поклонишься святому Гробу Господню, испросишь прощения своему греху, а заодно и моему прегрешению.

— Неужели ваше преосвященство тоже совершили грех? — спросил фра Пачифико, с удивлением глядя на кардинала.

— Да, великий грех, и Господь, читающий в сердцах людских, может быть, простит мне его, но потомки не простят никогда.

— Что же это за грех?

— Я восстановил на троне, который был низвергнут промыслом Небесным, клятвопреступного, глупого и жестокого короля. Иди, брат, иди! И молись за нас обоих!

Пять минут спустя фра Пачифико верхом на своем осле уже ехал по дороге на Нолу — то был первый этап на пути его в Иерусалим.

CLXXVI

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ДЕРЖИТ СВОЕ СЛОВО

Читатель помнит, что в день прибытия короля в бухту Неаполя английское ядро сбило трехцветное знамя, реявшее над замком Сант’Эльмо, и тотчас оно было заменено парламентёрским флагом.

Этот белый флаг вселил в короля столь прочные надежды, что он — как вы, вероятно, еще не забыли — написал в Палермо об ожидаемой на следующий день капитуляции форта.

Король ошибся; впрочем, форт не сдался на следующий день не по вине полковника Межана, надо отдать ему справедливость, а по вине самого короля.

Король так напугался вечером 10 июля при появлении трупа Караччоло, что весь следующий день оставался в постели, дрожа от лихорадки и отказываясь подняться на палубу. Тщетны были все заверения, что в согласии с его королевским дозволением тело уже в десять часов утра было похоронено в церкви Санта Лючия; он только качал головой, словно говоря: «Когда имеешь дело с таким молодцом, ничего нельзя знать наверняка».

За ночь место стоянки корабля переменили и бросили якорь между Кастель делл’Ово и Кастель Нуово.

Узнав об этом перемещении, король согласился выйти из каюты, но, перед тем как подняться на палубу, тщательнейшим образом расспросил всех, не видно ли чего-нибудь на поверхности воды.

Но нигде ничего не плавало, ни одна морщинка не нарушала зеркальной глади лазурного моря.

Король облегченно вздохнул.

Командующий войсками его величества короля Обеих Сицилий герцог делла Саландра ожидал его, чтобы вручить условия, на которых полковник Межан согласился сдать форт.

Вот эти условия:

«Статья 1

Французский гарнизон форта Сант’Эльмо сдастся в плен Его Сицилийскому Величеству и его союзникам и, после того как состоится формальный обмен военнопленными, не будет вести враждебных действий против держав, находящихся в настоящее время в состоянии войны с Французской республикой.

Статья 2

Английские гренадеры займут ворота форта в день капитуляции.

Статья 3

Французский гарнизон покинет форт на следующий день после капитуляции со своим оружием и снаряжением; выйдя из ворот крепости, он будет ждать себе в замену отряд португальских, английских, русских и неаполитанских войск, который сразу же после выхода французов займет форт. После этого французский гарнизон сдаст оружие.

Статья 4

Офицерам будут оставлены их шпаги.

Статья 5

Гарнизон будет погружен на корабли английской эскадры, где останется до тех пор, пока не будут готовы суда, которые должны переправить его во Францию.

Статья 6

Когда английские гренадеры займут ворота, все подданные Его Сицилийского Величества будут переданы союзникам.

Статья 7

У французского знамени будет выставлен караул для его охраны. Этот караул останется у знамени до тех пор, пока его не сменят английский офицер и английский караульный; лишь после этого над фортом может быть водружено знамя Его Величества.

Статья 8

Вся частная собственность будет сохранена за ее владельцами; вся государственная собственность, так же как и имущество, добытое грабежом, будут переданы вместе с фортом.

Статья 9

Больные, неспособные передвигаться, останутся в Неаполе с французскими врачами и будут содержаться за счет французского правительства и сразу после выздоровления подлежат препровождению во Францию».

Этот документ, составленный накануне и помеченный предыдущим днем, был уже подписан Межаном, и требовалось лишь одобрение короля, чтобы получить подписи герцога делла Саландра, капитана Трубриджа и капитана Белли.

Король дал свое согласие, и в тот же день бумага была подписана.

Под документом не имеется подписи кардинала Руффо; это доказывает, что он полностью разошелся с союзниками.

Условия капитуляции датированы 11 июля, но подписаны они были, как уже говорилось, лишь 12-го. И только 13 июля союзники приблизились к воротам замка Сант’Эльмо, чтобы занять крепость.

За час до того Межан пригласил Сальвато в свой кабинет.

Тот явился.

Оба обменялись вежливыми, но холодными приветствиями. Полковник указал на стул, Сальвато сел.

Полковник остался стоять, опершись на спинку другого стула.

— Господин генерал, — начал он, — помните ли вы, что произошло в этой комнате, когда я в последний раз имел честь видеться с вами?

— Превосходно помню, полковник, мы заключили договор.

— Вы помните, на каких условиях была заключена сделка?

— Было условлено, что за двадцать тысяч франков с человека вы доставите меня и синьору Сан Феличе во французские владения.

— Были ли выполнены условия?

— Только в отношении одного человека.

— В состоянии ли вы выполнить их и в отношении другого?

— Нет.

— Что же делать?

— Мне кажется, что все очень просто: даже если бы вы и пожелали сделать мне послабление, я бы не захотел его принять от вас.

— Это меня успокаивает. Я должен был получить сорок тысяч франков за спасение двух человек; я получил двадцать тысяч и спасу только одного. Которого из двух должен я спасти?

— Ту, что слабее, ту, кто не может спастись сама.

— Значит, у вас самого есть шанс на спасение?

— Есть.

— Какой же?

— Разве вы не видели бумажку, положенную в ларец вместо денег, где мне сообщалось, что меня оберегают?

— Вы хотите доставить мне неудовольствие выдать вас? Шестая статья условий капитуляции гласит, что все подданные его величества короля Обеих Сицилий подлежат выдаче союзникам.