Миры Роджера Желязны. Том 7 - Желязны Роджер Джозеф. Страница 74

С улыбкой Билли выбежал в проем, следуя красному пути. Возникли и приблизились к нему стены каньона, становящиеся ниже по мере его продвижения.

Он остановился и посмотрел назад.

Не было никакой сияющей горы. Он возвратился по своим следам на дюжину шагов назад и, наклонившись, поднял обломок камня с расколотым кристаллом кварца, лежавший на земле. Поднес его к глазам. Внутри танцевала радуга. Он сунул обломок в карман с ощущением, будто тот содержал в себе половину времени и пространства.

Он бежал потом около часа, кристаллики льда царапали лицо, словно когти котов — камни и ветви деревьев. Замерзшая земля издавала под его ногами звуки, напоминающие сгибание целлофана. На склонах холмов, похожие на скрюченные пальцы, лежали полосы снега. Кусок неба просветлел, и поблизости прогрохотал гром. Путь вел в горы, и вскоре он начал восхождение.

И восхождение. Все странно. Он потерял след времени и пространства. Порой местность буквально скользила назад, а в других случаях, казалось, он затрачивает века, чтобы покрыть небольшое расстояние. Путь вел его среди гор. Он уже не был уверен относительно того, где точно находится, хотя не сомневался, что по-прежнему направляется на север. Снег перешел в дождь. Дождь начинался и прекращался. Тропа еще раз взмыла вверх и повела по горным перевалам. В некоторых местах мимо бежали ручьи, и он проходил через узкие горловины, прижавшись спиной к камню; кончики пальцев и пятки — единственная опора. Тучи иногда очерчивались яркими линиями, которые мгновения спустя стирались серостью.

Он пролез через расщелину столь узкую, что пришлось снять ранец и куртку, а идти боком. Та резко обрывалась слева, и Билли понял, что мог бы не заметить пропасть даже при дневном освещении, если бы его не вела тропа. А затем путь вновь стал шире, напоминая брачные движения веретенообразных анклаваров в мире, называвшемся Байу.

Свернув за поворот и размяв оцепеневшие мышцы, Билли остановился. Что это за местность? Тут находились развалины какого-то здания, построенного в лицевой грани скалы справа от него. Дальше впереди — еще, там, где каньон продолжал расширяться. Руины из камня и необожженного кирпича не были ему знакомы, хотя некогда он думал, что ему известны почти все. Его подмывало приостановиться для краткого исследования, но вновь начал бить барабан, а тропа побежала к еще большим высотам.

Каньон повернул направо, дно поднималось, а стены отступали. Вокруг появлялось еще больше развалин. Название «Лукачукай» пронеслось у Билли в голове, когда он вспомнил рассказ о потерянных руинах анасаси. Ветер стих, а пульсация барабана участилась. Темные фигуры мелькали за разрушенными стенами. Он уставился на возвышенную ровную площадку перед собой — и увидел конец тропы. Озноб пробежал по всему телу, волосы встали дыбом.

Билли сделал шаг вперед, потом еще один. Он двигался осторожно, медленно, будто почва могла в любой момент расступиться у него под ногами. Хотя все верно, не правда ли? Конечно. Любая тропа кончается так же. Почему эта должна отличаться? Если ты преследовал кого-то всю его жизнь — с первого нерешительного шага до последнего нерешительного шага, — конец всегда один и тот же… Тропа заканчивалась под выступом скалы перед пустым взором побуревшего от времени человеческого черепа.

Ритм барабана изменился. Ма-и, Трикстер, Койот, Бродящий-вокруг, глядел на него из-за угла ближайшей развалины. Йеи белой радуги образовал дугу от вершины одной стены каньона до другой. Теперь раздались трещотки, аккомпанировавшие барабану. Зеленый стебель пробился из земли, поднялся вверх, выпустил листья, а затем красный цветок.

Билли двинулся дальше. Когда он подошел, показалось, что череп слегка дернулся вперед. Внутри что-то замерцало, потом все отверстия в нем засветились бледно-зеленым светом. Далеко справа Койот внезапно издал низкое рычание.

Когда он приблизился к концу тропы, череп отклонился назад и повернулся чуть вправо, направив глазные впадины прямо на него. Раздался резкий дребезжащий голос:

— Узри своего чинди.

Билли остановился.

— Я раньше играл в европейский футбол, — сказал он, улыбаясь и занося для удара ногу. — Те два камня у развалины могут сойти за штанги.

Земля перед ним изверглась вверх. Череп взлетел примерно на фут выше его головы. Череп сидел на плечах массивной обнаженной мужской фигуры, которая выросла перед ним, словно цветок. Зеленое свечение плясало вокруг нее.

— Существо-тень! — воскликнул Билли, снимая с плеча оружие.

— Да. Твоя тень. Стреляй, если угодно. Это тебя не спасет.

Продолжая движение руки, Билли перевернул обрез и сильно ударил прикладом по черепу снизу вверх. Череп с хрустом развалился, и осколки посыпались на землю. Туловище упало на одно колено, руки вытянув вперед. Одна крупная ладонь схватила оружие и вырвала его у Билли. Затем бросила обрез через плечо, и тот с грохотом упал на камни каньона и исчез из виду.

Левая рука вцепилась в запястье Билли и сжала его, будто стальной обруч. Он нанес удар по бицепсу противника ребром левой ладони. Это не произвело заметного воздействия, так что он вытащил охотничий нож и вонзил его в безголового — в мягкое место под левым плечом. Внезапно его запястье высвободилось, а существо перед ним начало падать назад, подтянув колени к груди и обхватив их руками.

Билли наблюдал, как оно катилось прочь, темнея, теряя характерные черты, сжимаясь и производя хрустящие звуки при передвижении по гальке и песку. Вот превратилось в большой круглый валун, теперь сбавивший скорость…

Валун остановился метрах в пятнадцати, а потом медленно начал разворачиваться в новую форму. Выпростал конечности и образовал голову, хвост…

Глаз.

Кот стоял лицом к лицу с ним в каньоне потерянного города.

— Продолжим с того места, где мы остановились, когда нас прервали, — сказал он.

Мерси Спендер подкинуло во время глубокого сна без сновидений. Она заорала, но крик заглох внутри нее. Происходящее было искаженным, хотя близко знакомым. Она свернулась в позу зародыша и накрылась с головой одеялом.

Алекс Мансин гонял цифры на видеоконсоли, когда нечто поразило его. Перед глазами все поплыло и затуманилось, и он подумал, что его хватил удар. А потом осознал, что произошло, и не стал этому сопротивляться, поскольку любопытство в нем оказалось сильнее страха.

Элизабет Брук извивалась из стороны в сторону. С каждой секундой становилось все приятнее. Всего через несколько мгновений… Ее разум тоже начал извиваться, и она завизжала.

Фишер общался с Железным Медведем, когда разразилась ментальная буря и их всосало в иное состояние сознания.