Этот бессмертный - Желязны Роджер Джозеф. Страница 11

Синекожий народ со смешными именами и рябыми, будто от оспы, лицами обогрел и накормил нас, когда мы мерзли и голодали. Они отдали должное тому, что наши колонии на Марсе и Титане внезапно почти на столетие оказались в полной изоляции — после событий Трех Дней — прежде чем был создан пригодный для работы космический корабль.

Словно личинки насекомых (сравнение принадлежит Эммету), мы до конца использовали тот дом, который когда-то имели, и теперь искали себе новый.

Разве веганцы прибегли к инсектицидам? Нет. Мудрая раса, гораздо более древняя, чем наша, они позволили землянам обосноваться в их мирах, жить и работать в их городах на суше и на море. Ведь даже у такой совершенной культуры, как веганская, остается определенная потребность в ручном труде.

Нельзя заменить машинами ни хороших домашних слуг, ни садовников, ни просоленное рыбацкое племя, ни тех, кто под землей и под водой станет выполнять всякую опасную работу, ни обитателей этнографических деревень для туристов.

Конечно, веганская собственность теряла от соседства с человеческим жильем, но люди восполняли этот ущерб своим вкладом в растущее благополучие.

Эта мысль вернула меня обратно на Землю. Веганцам никогда раньше не приходилось видеть полностью разрушенную цивилизацию, и наша родная планета прямо-таки приворожила их. Настолько, что они терпят на Талере наше Земное Правительство. Настолько, что они покупают билеты на Землю для осмотра развалин. Даже настолько, что они приобретают на Земле участки и устраивают там курорты. Ведь и вправду есть нечто завораживающее в планете-музее. (Что там Джеймс Джойс говорил о Риме?) Как бы то ни было, каждый веганский финансовый год погибшая Земля исправно приносит своим чадам скромный, но ощутимый доход. Вот откуда все — Управление, Лорел, Джордж, Фил и тому подобное.

В некотором роде даже — откуда я.

Далеко внизу под нами серо-синим ковром расстилался океан. Потом его сменил темный материк. Мы стремительно приближались к Новому Каиру.

Мы приземлились за городом. Настоящей посадочной полосы там нет, наши скиммеры сели в пустом поле, и Джордж остался их сторожить.

В Старом Каире все еще горячо, но люди, с которыми можно иметь дело, в основном живут в Новом Каире, так что для нас все складывалось отлично.

Миштиго хотел осмотреть мечеть Кайт Бей в Городе Мертвых, пережившую Три Дня. Однако он согласился отправиться туда со мной на скиммере и мы сделали вокруг мечети несколько кругов на малой высоте, пока он фотографировал и осматривал окрестности. Еще он хотел увидеть пирамиды, Луксор, Карнак, Долину Царей и Долину Цариц.

Хорошо, что мечеть мы осматривали с воздуха. Под нами сновали темные фигуры, останавливаясь только затем, чтобы с силой швырнуть камень в нашу сторону.

– Кто это такие? — спросил Миштиго.

– Горячие, — ответил я. — В определенном смысле это тоже люди. Они бывают разных размеров, форм и степеней подлости.

Покружив некоторое время над мечетью, он удовлетворился, и мы вернулись на поле.

Под ослепительным солнцем мы поставили скиммер на прикол и отправились в путь по невообразимой смеси песка и щебенки. Мы — это двое местных сопровождающих, я, Миштиго, Дос Сантос с Рыжей, Эллен и Хасан.

Эллен в последний момент решила поехать вместе с мужем.

По обеим сторонам дороги тянулись поля высокого блестящего сахарного тростника. Вскоре мы оставили их позади и пошли мимо низеньких окраинных домишек. Дорога стала шире. Стоящие то тут, то там пальмы отбрасывали немного тени. Двое ребятишек с огромными карими глазами проводили нас взглядом. Они приглядывали за утомленной шестиногой коровой, вращавшей колесо сакие — испокон веку коровы в этих местах так же вращали огромные колеса, только от эта оставляла больше отпечатков копыт.

Мой местный уполномоченный Рамзес Смит встретил нас в гостинице. Это был крупный мужчина с лицом золотистого цвета в плотной сетке тонких морщин. Привычно-печальное выражение его глаз компенсировалось всегдашней усмешкой.

Мы сидели, потягивая пиво, в центральном зале гостиницы в ожидании Джорджа, отправив охранников сменить его.

– Работа продвигается хорошо, — сообщил мне Рамзес.

– Отлично, — сказал я, довольный тем, что никто не поинтересовался, о какой «работе» идет речь. Я хотел сделать всем сюрприз.

– Как жена, как дети?

– В порядке, — ответил он.

– А новорожденный?

– Выжил — и никаких отклонений, — сказал он гордо. — Я отправил жену на Корсику до родов. Вот фотография малыша.

Издавая одобрительные восклицания, которые от меня ждали, я притворился, что внимательно разглядываю снимок, а затем обратился к Рамзесу:

– Кстати, о съемках: может быть, нужно еще какое-нибудь оборудование?

– Нет, у нас полный комплект. Все идет нормально. Когда вы хотели бы посмотреть работу?

– Как только нам дадут чего-нибудь поесть.

– Вы мусульманин? — вмешался в разговор Миштиго.

– Нет. Я коптской веры, — ответил Рамзес без улыбки.

– Неужели? Это была, кажется, монофизитская ересь, не так ли?

– Мы не считаем себя еретиками, — сказал Рамзес.

Слушая, как Миштиго развлекается забавным (по его мнению) перечислением христианских ересей, я размышлял о том, правильно ли поступили мы, греки, впустив в этот злополучный мир логику. Ведь я сам перечислил все эти ереси в путеводителе, обозлившись на то, что мне предстоит вести этот тур. Позже Лорел хвалил добротность и полноту этого путеводителя. Что лишний раз показывает, как отвратительно я себя чувствовал в этот момент. Я даже упомянул о нечаянной канонизации Будды под именем св. Иосафата в XVI веке. Наконец, поскольку Миштиго продолжал нас дразнить, я понял, что нужно либо оборвать его, либо сменить тему. Я сам не христианин, поэтому его богословие не задевало меня за живое. Но меня раздражало то, что представитель иного мира потратил столько сил на изыскания, имеющие своей целью представить нас кучкой идиотов.

Сейчас, по прошествии времени, я понимаю, что был неправ… Успех видеофильма, который я тогда снимал (та самая «работа», упомянутая Рамзесом) подтвердил мою довольно свежую гипотезу относительно веганцев: они были так чертовски утомлены сами собой, а мы были им настолько в новинку, что они прямо-таки ухватились и за наши вечные, классические проблемы, и за тот ребус, который мы представляли сами по себе. Они широко обсуждали вопросы типа: кто же на самом деле писал шекспировские пьесы, действительно ли Наполеон умер на св. Елене, кто были первые европейцы, ступившие на землю Северной Америки, свидетельствуют ли книги Чарльза Форта о том, что Землю посещали неизвестные веганцам разумные существа и т. д. Высшая каста веганского общества охотно заглатывала и наши средневековые теологические дебаты. Забавно.

– По поводу вашей книги, Шрин Штиго… — прервал я его.

При упоминании титула он остановился.

– Да? — спросил он.

– Создается впечатление, — сказал я, — что вы не намерены сейчас сколько-нибудь подробно ее обсуждать. Я, безусловно, уважаю ваши чувства, но это ставит меня как руководителя тура в несколько затруднительное положение.

Мы оба знали, что мне следовало бы говорить с ним об этом наедине, особенно после его ответа Филу на приеме, но у меня было вздорное настроение, и я хотел дать веганцу это почувствовать. Кроме того, нужно было сменить тему. Вот почему я продолжил:

– Хотелось бы знать, будет ли это простым описанием посещаемых нами мест, или вы предпочли бы, чтобы я привлекал ваше внимание к разнообразным местным особенностям — например, политическим или культурным.

– Главным образом, я заинтересован в написании путеводителя, — сказал он, — но я буду благодарен вам за попутные комментарии. Впрочем, я считал, что это входит в круг ваших обязанностей. Как бы то ни было, я имею общее представление о традициях Земли и современном ее состоянии, и эти вопросы не слишком меня занимают.

Дос Сантос, который в ожидании обеда курил, меряя шагами зал, остановился на полпути и спросил: