Первый дон - Пьюзо Марио. Страница 59

Выражение лица Александра не изменилось.

– Ты не собираешься сказать мне, что это твой бедный брат Хофре?

– Нет, отец. Разумеется, нет. Я говорю о муже Лукреции, принце Альфонсо.

Папа вдруг хищно подобрался, но мгновение спустя вновь расслабился.

– Гнусная сплетня, Чезаре. Я в этом уверен. И мы не должны спешить с выводами, потому что Креция очень его любит. Однако я разберусь.

В этот момент с улицы донеслась громкая, развеселая музыка. Александр подошел к окну, чуть отодвинул портьеру, рассмеялся.

– Подойди сюда, Чезаре. Посмотри.

Чезаре посмотрел. По мостовой шагали более пятидесяти мужчин, в масках, одетые в черное. Каждой маске нос заменял огромных размеров стоящий пенис.

– Что это? – в недоумении спросил Чезаре.

Александр хохотнул.

– Думаю, парад устроен в твою честь, сын мой. Надеюсь, ты не служил моделью для этих масок?

В последующие месяцы, готовясь к очередному этапу военной кампании, Чезаре писал письма жене, Лотти, в которых клялся в любви и обещал, что скоро они будут вместе. Но пока считал небезопасным ее приезд в Рим.

Им двигало неестественное честолюбие, его мучили страхи. Обладая невероятной силой, он постоянно стремился доказать всем и себе, что достойного соперника ему нет.

Переодевшись, он разъезжал по окрестным городкам и вызывал на поединок местных силачей. И побеждал всегда, как в кулачном бою, так и в борьбе.

Чезаре, как и многие особы королевской крови, верил в астрологию и однажды посетил самого знаменитого придворного астролога, который, изучив звезды и планеты, сделал вывод, что в скором будущем над ним сгустятся тучи. Однако Чезаре этот прогноз нисколько не опечалил.

Он знал, что ему хватит ума обмануть даже звезды.

После встречи с астрологом, за обедом у сестры, он наклонился через стол, накрыл ее руку своей и рассказал о том, что услышал от астролога.

– Теперь я знаю, что в возрасте двадцати шести лет мне будет грозить смерть от оружия. Поэтому ты должна воспользоваться возможностью любить меня, пока я жив.

Лукреция одернула его.

– Не говори так, Чезаре. С этим не шутят. Без тебя я останусь совершенно беспомощной. Как и дети. Будь осторожнее, ибо Папа рассчитывает на тебя, как и мы.

Но не прошло и недели, как Чезаре, решив испытать судьбу, устроил бой быков на специально выгороженной арене, которую построили на площади Сан-Петро.

Один за другим Чезаре противостояли шесть быков.

Он выехал на арену на своем любимом белом жеребце, вооруженный лишь легким копьем. Им он и сразил пятерых быков. Оставшийся, размерами больше остальных, черный, как ночь, превосходил их и силой, и скоростью. Чезаре сменил копье на двуручный меч и вернулся на арену.

А потом одним ударом отсек голову быка от туловища.

Каждый день он устраивал все новые проверки свой силе, ловкости, смелости, совершая невероятные подвиги.

Его лицо в маске, полное отсутствие страха, зачастую необъяснимое поведение наводили ужас на Рим.

Когда Дуарте Брандао пришел к Папе, встревоженный тем, что происходило с Чезаре, Александр ему ответил:

"Действительно, в мести он ужасен и не терпит оскорблений.

А в остальном мой сын Чезаре – добродушный, добропорядочный молодой человек".

Глава 22

Принц Альфонсо Арагонский, гордый сын королей, держался величественно, даже когда выпивал слишком много вина, как в тот лунный вечер. Отобедав в Ватикане с Папой, Лукрецией и ее братьями, он ушел домой, сославшись на неотложные дела. Поцеловав на прощание Лукрецию, сказал, что с нетерпением будет дожидаться ее возвращения.

По правде говоря, он чувствовал себя неловко, сидя за одним столом с Папой и его сыновьями, потому что тайком встречался с кардиналом делла Ровере. В двух случаях делла Ровере, понукаемый вновь проснувшимся честолюбием, просил Альфонсо о поддержке и предупреждал об опасности, которой чревата для него сложившаяся ситуация. Делла Ровере убеждал молодого принца ориентироваться на будущее, когда Борджа лишатся власти, а он, кардинал, станет следующим Папой. Неаполю, говорил делла Ровере, опасаться в этом случае будет нечего, потому что он отберет корону у французского короля и вернет законным владельцам. И со временем ее наденут на его, Альфонсо, голову.

Но теперь Альфонсо смертельно боялся, что Александр прознает об этих тайных встречах. Вернувшись в Рим из замка Колонны, он частенько ловил на себе настороженные взгляды братьев и знал, что они подозревают его в предательстве.

Когда Альфонсо пересекал площадь перед собором святого Петра, его шаги гулко отдавались от каменных плит. В какой-то момент луна спряталась за облаком и площадь внезапно погрузилась в чернильную тьму. Альфонсо услышал за спиной какие-то непонятные звуки, оглянулся, чтобы посмотреть, не преследует ли кто его, но ничего не увидел. Глубоко вдохнул, пытаясь успокоить гулко забившееся сердце. Но чувствовал: что-то сейчас должно произойти.

И действительно, как только луна выглянула из облаков, он увидел нескольких мужчин в масках, которые бросились к нему, вооруженные примитивным оружием улиц: скроти, кожаными мешками, набитыми кусками железа, с кожаной же рукояткой. Он бросился бежать, но трое преследователей схватили его и повалили на землю. А потом принялись избивать его. Он пытался прикрыть голову руками, увернуться от ударов в живот, но один из мужчин обрушил скроти на его нос, и от боли Альфонсо потерял сознание.

Другой нападавший достал кинжал и полоснул Альфонсо от шеи до пупка, когда раздался крик папского гвардейца. Бандиты, испугавшись, метнулись в одну из улиц, выходящих на площадь.

Гвардеец, склонившись над лежащим на каменных плитах молодым человеком и оценив тяжесть ран, понял, что должен делать выбор: или тащить бедолагу к врачу, или преследовать бандитов. И тут узнал в избитом Альфонсо, зятя Папы.

Конечно же, позвал на помощь. Скинул плащ, попытался остановить кровь, хлещущую из раны на груди.

Продолжая звать на помощь, гвардеец поволок Альфонсо в ближайшее караульное помещение, где его осторожно уложили на койку.

Ватиканский врач прибыл незамедлительно. К счастью, нож не задел жизненно важных органов, а благодаря расторопности гвардейца молодой принц не истек кровью.

Врач, которому приходилось иметь дело и с куда более тяжелыми ранениями, оглядевшись, попросил одного из гвардейцев передать ему фляжку с коньяком. Вылил алкоголь на открытую рану и начал ее зашивать. А вот лицу молодого человека, когда-то очень красивому, он мало чем мог помочь. Разве что приложить компресс к сломанному носу да помолиться Богу о том, чтобы косточки срослись, особо принца не изуродовав.

Дуарте вызвал Александра из-за стола и сообщил о случившемся.

Папа приказал, чтобы Альфонсо отнесли в его покои, положили в кровать в одной из спален и охраняли круглые сутки. Затем дал указание Дуарте послать срочное письмо королю Неаполя, объяснить, что произошло с его племянником, и попросить прислать врача, а также Санчию, чтобы та ухаживала за Альфонсо и утешала Лукрецию.

Александру очень уж не хотелось говорить дочери о том, что случилось в этот злосчастный вечер, но ничего другого не оставалось. Вернувшись к столу, он встал рядом с ней.

– На площади произошел несчастный случай. На твоего любимого мужа Альфонсо напали какие-то негодяи.

На лице Лукреции отразился ужас, она вскочила.

– Где он? Его сильно поранили?

– Раны серьезные, – не стал скрывать Александр. – Но мы надеемся, что не смертельные.

Лукреция повернулась к братьям.

– Чез, Хофре, сделайте хоть что-нибудь! Найдите злодеев, бросьте их в темницу, пусть собаки разорвут их на куски, – она разрыдалась. – Папа, отведи меня к нему.

Александр повел Лукрецию в свои покои, Чезаре и Хофре последовали на ними.