Хроники Нарнии (сборник) (другой перевод) - Льюис Клайв Стейплз. Страница 74

Каспиан вслед за доктором прошел несколько коридоров, поднялся по нескольким лестницам, и наконец через дверь в башенке они выбрались на плоскую площадку. С одной стороны были каменные зубцы, с другой – скат крыши, под ними – дворцовый сад, мерцающий и тенистый, над ними – луна и звезды. Они сразу же подошли к другой двери, которая вела в большую центральную башню; доктор Корнелиус отпер ее, и они начали подниматься по темной винтовой лестнице. Каспиан очень волновался: ему раньше никогда не разрешали сюда ходить.

Лестница была длинная и крутая, но, когда они вышли на крышу и Каспиан отдышался, он понял, что потрудиться стоило. Справа он, хоть и смутно, различал Западные горы, слева светилась Великая река, и так тихо было кругом, что доносился шум водопадов у Бобровой Плотины, в миле отсюда. Нетрудно было отличить две звезды, ради которых они сюда поднялись. Они висели низко на южной стороне неба, яркие, как две луны, и очень близко друг к другу.

– Они столкнутся? – в благоговейном страхе спросил Каспиан.

– О нет, дорогой принц, – ответил доктор (он тоже перешел на шепот). – Для этого великие повелители небесных сфер слишком хорошо знают фигуры своего танца. Присмотритесь к ним хорошенько. Их встреча предопределена судьбой и сулит много доброго несчастным землям Нарнии. Тарва, господин Победы, приветствует Аламбиль, госпожу Мира. Сейчас они предельно сблизились.

– Жаль, что их загораживают деревья, – сказал Каспиан. – Мы бы их лучше видели с Западной башни, хотя она не такая высокая.

Доктор Корнелиус ничего не отвечал несколько минут, только тихо стоял, устремив свой взгляд на Тарву и Аламбиль. Затем он глубоко вздохнул и обернулся к Каспиану.

– Итак, – промолвил он, – вы видите то, чего не видел никто из ныне живущих и никто не увидит вновь. И вы правы. С маленькой башни было бы видно лучше. Я привел вас сюда по другой причине.

Каспиан взглянул на учителя, но лицо его почти скрывал капюшон.

– Достоинство этой башни в том, – продолжал доктор, – что за нами шесть пустых комнат и длинная лестница, а дверь в самом начале лестницы заперта. Нас не могут подслушать.

– Вы хотите сказать мне что-то, о чем не могли поведать в другое время? – догадался Каспиан.

– Да, – отвечал доктор. – Но помните, мы с вами не должны говорить об этом нигде, кроме этого места – самой вершины Большой башни.

– Хорошо. Даю слово, – сказал Каспиан. – Но продолжайте, пожалуйста.

– Слушайте, – сказал доктор. – Все, что вы слышали о старой Нарнии, – правда. Это не земля людей. Это страна Аслана, страна живых деревьев и зримых наяд, фавнов и сатиров, гномов и великанов, кентавров и говорящих зверей. Это против них сражался первый Каспиан. Это вы, тельмарины, заставили замолчать животных, деревья и источники, убили и изгнали гномов и фавнов, а теперь пытаетесь истребить самую память о них. Король не разрешает о них даже говорить.

– Мне очень жаль, что мы так поступили, – сказал Каспиан. – Но я рад, что все оказалось правдой, пусть даже теперь никого из них не осталось.

– Многие из вашей породы тоже втайне жалеют, – промолвил доктор Корнелиус.

– Но, доктор, – удивился Каспиан, – почему вы говорите «моей породы»? Разве вы не тельмарин?

– Я? – переспросил доктор.

– Ну, вы же все-таки человек? – сказал Каспиан.

– Я? – повторил доктор низким голосом и тут же отбросил капюшон, так что Каспиан мог ясно увидеть в лунном свете его лицо.

Каспиан одновременно понял правду и подумал, что должен был догадаться гораздо раньше. Доктор Корнелиус был так мал и так толст, и у него была такая длинная борода… Две мысли пришли в голову Каспиану в следующую минуту. Сперва ужас – «он не настоящий человек, он вообще не человек, он гном, и он привел меня сюда, чтобы убить». Затем радостное восхищение – «есть еще настоящие гномы, и одного из них я сейчас вижу».

– Так вы догадались наконец, – сказал доктор Корнелиус. – Или почти угадали. Я не вполне гном. Во мне есть и человеческая кровь. Многие гномы бежали во время великой битвы и скрылись, сбрили бороды, надели башмаки на высоких каблуках и постарались притвориться людьми. Они смешивались с вами, тельмаринами. Я один из них, всего лишь полугном, и если кто-нибудь из моих родичей, настоящих гномов, еще живет в мире, они, несомненно, должны презирать меня и считать за предателя. Но никогда за все это время мы не забывали нашего народа и других счастливых созданий, а также утраченных дней свободы.

– Я… я очень сожалею, доктор, – сказал Каспиан. – Вы знаете, это не моя вина.

– Я говорю не в укор вам, мой дорогой принц, – отвечал доктор. – Вы можете спросить, зачем я вообще рассказываю вам об этом. На то есть две причины. Во-первых, мое бедное сердце так долго хранило эти тайны, что все изболелось и разорвется, если я не прошепчу их вам. Во-вторых, вот зачем: когда вы станете королем Нарнии, вы сможете помочь нам, потому что вы хоть и тельмарин, но любите старую Нарнию.

– Да, да, – сказал Каспиан, – но чем я могу помочь?

– Вы можете быть добры к бедным последышам гномов, таким, как я. Можете собрать ученых магов и попытаться пробудить деревья. Можете исследовать все глухие закоулки и дикие области страны, посмотреть, не осталось ли где-нибудь в укрытиях живых фавнов, говорящих зверей и гномов.

– Вы думаете, они еще остались? – жадно спросил Каспиан.

– Не знаю, не знаю, – произнес доктор с глубоким вздохом. – Иногда я боюсь, что уже никого нет. Я искал их следы всю мою жизнь. Порою в горах мне слышалась барабанная дробь, и я думал, что это – гномы. Порой по ночам в лесах чудились промелькнувшие фавны или сатиры, танцующие вдали, но, когда я подходил ближе, там никого не было. Я нередко отчаивался, но всегда случалось что-то, что пробуждало надежду. Не знаю… А прежде всего вы можете попробовать стать таким королем, как Верховный Король Питер, а не как ваш дядя.

– Так это тоже правда, о королях и королевах и о Белой Колдунье?

– Конечно, правда, – сказал Корнелиус. – Их царствование было золотым веком Нарнии, страна никогда не забудет их.

– Они жили в этом замке, доктор?

– О нет, мой дорогой, – отвечал старик. – Этот замок – произведение наших дней. Его выстроил ваш прапрадед. Когда два сына Адама и две дочери Евы стали королями и королевами Нарнии по воле самого Аслана, они жили в замке Кэр-Параваль. Никто из ныне живущих людей не видел этого священного места, и, возможно, даже руины его исчезли с лица земли. Однако мы считаем, что он стоял далеко отсюда, возле устья Великой реки, на самом берегу моря.

– Ух! – сказал Каспиан, содрогаясь. – Вы хотите сказать, в Черных лесах? Где живут эти… эти… ну, вы знаете, призраки?

– Ваше высочество повторяет то, что вам внушили, – произнес доктор. – Но это все ложь. Там нет призраков. Это – россказни тельмаринов. Ваши короли смертельно боятся моря, потому что не могут забыть, что во всех историях Аслан приходил из-за моря. Они не хотят приближаться к морю, не хотят, чтобы к нему приближался кто-то другой. И они дали разрастись огромным лесам, которые отрезали их подданных от берега. Но поскольку они враждуют с деревьями, они боятся и лесов. А раз они боятся лесов, они воображают, что там полно призраков. Короли и вельможи, которые равно ненавидят море и лес, отчасти верят в эти басни, отчасти поддерживают их. Им спокойнее, когда никто в Нарнии не смеет приближаться к берегу и смотреть на море – в сторону земли Аслана, рассвета и восточного края мира.

На несколько минут наступило глубокое молчание. Затем доктор Корнелиус сказал:

– Пойдемте. Мы пробыли здесь слишком долго. Пора вернуться в постель.

– Разве? – спросил Каспиан. – Я готов говорить об этом часами, еще и еще.

– Если мы задержимся, нас могут хватиться, – сказал доктор Корнелиус.

Глава пятая

Приключения Каспиана в горах

С той поры Каспиан и его наставник часто вели тайные беседы на вершине Главной башни, и всякий раз принц все больше узнавал о Старой Нарнии. Он грезил о старых днях, и страстное желание, чтобы они вернулись, заполняло все его свободные часы. Впрочем, часов этих было не так уж много, потому что за его обучение взялись всерьез. Он учился фехтовать и ездить верхом, плавать и нырять, играть на флейте и на лютне, охотиться на оленя и разделывать убитого зверя, и это, не считая Космогонии, Риторики, Геральдики, Стихосложения и, разумеется, Истории, с небольшим добавлением Юриспруденции, Физики, Алхимии и Астрономии. Из Магии они изучали только теорию, потому что доктор Корнелиус сказал, что практическая магия – неподходящее занятие для принцев. «И сам я, – прибавил он, – лишь очень несовершенный маг, мне по силам лишь самые простые эксперименты». Навигацию («Которая есть благороднейшее и героическое искусство», – сказал доктор) Каспиан не изучал вовсе, потому что король Мираз не одобрял кораблей и моря.