Дверь в лето (сборник) - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 70

Один из них повернулся к нам. Ростом он был примерно шесть и два десятых фута и с изрядным животом — я прикинул, что на Земле он весил бы не менее трехсот фунтов.

— Ха, опять мистер Ноулз, — весело сказал он. — Только не говорите, что решили повысить мне жалование.

— Ты и сейчас неплохо зарабатываешь, Пузан. Познакомься с Джеком Арнольдом. Джек, перед вами Пузан Конски, лучший проходчик четырех планет.

— Всего четырех? — спросил Конски. Он извлек из кармана свою огромную лапищу и сграбастал мою. Я ответил, что рад знакомству и поспешил освободить руку, пока он ее не покалечил.

— Джек Арнольд хочет посмотреть, как вы делаете перекрытия туннелей, — продолжил Ноулз. — Идем с нами.

Конски заметил, внимательно рассматривая что-то поверх наших голов:

— Между прочим, мистер Ноулз, я только что отработал свою смену.

— Пузан, ты бандит и к тому же начисто забыл законы гостеприимства, — ответил Ноулз. — Хорошо, припишем тебе полторы смены.

Конски повернулся и пошел отпирать шлюз.

Туннель, который открылся перед нами, ничем не отличался от секции, которая осталась позади, только здесь еще не была проложена дорожка для скутера, а свет временно обеспечивался фонарями, развешанными на значительном расстоянии друг от друга.

В нескольких сотнях футов от нас туннель кончался стенкой, в которой была круглая дверь. Пузан заметил, что я смотрю на нее.

— Передвижная перегородка, — пояснил он. — За ней — безвоздушное пространство. Сейчас там идет прокладка туннеля.

— А можно посмотреть?

— Для этого нужно вернуться и взять для тебя спецкостюм.

Я отрицательно мотнул головой. В туннеле я увидел около десятка предметов, формами и размером напоминающих детские воздушные шары. Похоже было, что вес их был равен весу воздуха, поскольку они летали вокруг нас, не поднимаясь и не опускаясь. Конски отпихнул один из них и ответил на мой вопрос прежде, чем я его задал:

— На этом участке сегодня идет герметизация, — сказал он. — Парящие шары ищут места утечки воздуха. Внутри них — клейкий состав. Они присасываются к дырке, лопаются, вязкий состав засасывается внутрь, замерзает и герметически ее закупоривает.

— И так производится текущий ремонт? — поинтересовался я.

— Смеешься, что ли? Это отметка для сварщиков, чтобы они видели, где надо работать.

— Покажи ему скользящий стык, — посоветовал Ноулз.

— Идем.

Мы остановились и Конски указал на кольцо, полностью охватывающее туннель.

— Мы устанавливаем скользящий стык через каждые сто футов. Он состоит из стеклоткани, уложенной между двумя соединительными стальными секциями. Это придает туннелю некоторую упругость.

— Стеклоткань? Разве она непроницаема для воздуха? — спросил я.

— Нет, конечно, но она необходима для прочности. Мы прокладываем десять слоев стеклоткани, пропитывая ее силиконом. Постепенно ткань становится негодной, чем дальше, тем глубже, но лет на пять ее хватит.

Я спросил Конски, как ему нравится работа, надеясь извлечь из его ответа что-нибудь для будущего рассказа. Он пожал плечами.

— Нормально. В порядке. Давление здесь только одна атмосфера. А вот когда я работал под Гудзоном…

— …и зарабатывал в десять раз меньше, чем здесь… — вставил Ноулз.

— Вы меня оскорбили, мистер Ноулз, — заявил Конски. — Разве деньги — главное? Главное — искусство. Возьмем, к примеру, Венеру. Там платят столько же, но на Венере человек должен обладать предельной силой и энергией. Плотность тамошней грязи так низка, что ее приходится замораживать. И все, кто там работает, страдают кессонной болезнью. А из здешних дуболомов половина — шахтеры и опасность кессонной болезни перепугала бы их до смерти.

— Тогда ответь, Пузан, почему же ты улетел с Венеры? Конски молча и величественно посмотрел на нас.

— Приступим к осмотру подвижного щита, джентльмены, — предложил он.

Мы снова прошлись вокруг. Я уже хотел возвращаться. Смотреть особо было не на что; кроме того, чем больше я приглядывался к этому месту, тем меньше оно мне нравилось. Однако в ту минуту, когда Конски открывал дверь в щите, что-то стряслось.

Я вдруг оказался на полу, в кромешной тьме. Кажется, я кричал. Не знаю. В ушах звенело. Я попытался встать, но не смог. Кругом была такая тьма, какой я доселе не видел — абсолютная тьма. Я решил, что ослеп.

Луч фонаря прорезал темноту, выхватил меня и передвинулся дальше.

— Что это?! — воскликнул я. — Что случилось?! Лунотрясение?

— Не ори, — хладнокровно ответил Конски. — Вовсе не лунотрясение, а какой-то взрыв. Мистер Ноулз, с вами все в порядке?

— Хочется верить, — тот жадно хватал ртом воздух. — А что случилось?

— Не знаю. Давайте немного осмотримся, — Конски встал, насвистывая, осветил фонариком стены туннеля. Фонарик питался от динамки и поэтому свет все время пульсировал.

— Повреждений вроде бы нет, но я слышу… Господи! — фонарик высветил участок скользящего стыка у самых дверей.

Шары начали скапливаться у этого места. Там их находилось уже три штуки и к ним планировали другие. Мы увидели, как один из шаров лопнул и превратился в клейкую массу. Подлетел другой, немного покрутился рядом и тоже лопнул. На сей раз дыре понадобилось время, чтобы впитать и проглотить вязкий состав.

Конски передал фонарик мне.

— Давай, малыш, поработай.

Он высвободил руку из спецкостюма и приложил ее к дыре, рядом с которой в это время лопался очередной шар.

— Что там, Пузан? — спросил Ноулз.

— Трудно понять. Дыра величиной с мой большой палец. Чертовски тянет.

— Откуда она?

— Посветите мне. Похоже, что-то ударило снаружи.

— Утечка сдерживается?

— Думаю, да. Идите, взгляните на приборы. Джек, передай ему фонарь.

Ноулз опрометью бросился к шлюзу.

— Давление постоянное.

— Умеете работать с верньером?

— Разумеется. По верньеру — постоянное.

— Сколько мы потеряли?

— Фунтика два, не больше. Какое давление было раньше?

— Земная норма.

— В таком случае, мы потеряли один и четыре десятых фунта.

— Это не страшно. Идите дальше, мистер Ноулз. В следующей секции за шлюзом есть инструменты. Принесите мне заплату номер три, а можно и побольше.

— Сейчас.

Мы услышали, как дверь открылась и с грохотом захлопнулась. Мы остались в полном мраке. Надо думать, я издал какой-то звук, потому что Конски приказал мне держать себя в руках. Затем мы услыхали стук двери и увидели вожделенный свет.

— Принесли? — спросил Конски.

— Нет, Пузан, — голос у Ноулза срывался. — В той стороне воздуху нет — дверь не открывается.

— Может, заклинило?

— Нет, я проверил по манометру. В следующей секции давление на нуле.

Конски присвистнул.

— Видимо, придется подождать, пока за нами придут. Раз так, посветите мне, мистер Ноулз. Джек, помоги мне снять костюм.

— Что ты задумал?

— Если до штатной заплаты нам не добраться, то придется ставить самодельную. Единственное, что есть под руками — спецкостюм.

Я начал ему помогать, но выходило не слишком ловко и ему все время приходилось закрывать дыру рукой.

— Можно заткнуть дыру моей рубашкой, — предложил Ноулз.

— Вы еще предложите чертить на воде вилами. Нет, подходит только костюм, у нас больше нет ничего, что способно удержать воздух, — тем временем он уже наполовину выбрался из костюма, и я видел кусок его оголившейся спины. Затем он убрал руку, я тут же бросил костюм поверх дыры, и Конски быстро уселся на него.

— Что ж, — сказал он довольным тоном, — вот мы ее и заткнули. Теперь осталось только подождать.

Вначале я хотел спросить у него, почему нельзя было попросту сесть на дыру, не снимая костюма, а потом сообразил, что внешняя сторона костюма была неровной из-за изоляции, нам же нужна была совершенно гладкая поверхность, чтобы она плотно прилипла к массе, которую оставили лопнувшие шары.

— Покажи мне руку, — приказал Ноулз.

— Ничего страшного.