Дети Мафусаила. Уолдо. Магия, инк. - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 83

— Как вы считаете, вы смогли бы уговорить ее помочь нам?

— Думаю, если вы ей понравитесь, она не откажется.

— Сколько вы хотите за посредничество? Десять процентов достаточно?

Бади выглядел смущенным.

— Черт, — откликнулся он, — я не мог бы взять и цента, она всегда так добра ко мне.

— Услуга того стоит — настаивал я.

— О, не будем об этом! Возможно, в будущем нам еще придется поработать вместе, и тогда вы мне поможете.

Вскоре мы распрощались. Бади пообещал сообщить миссис Дженнингс о том, что мы придем…

Найти нужный дом оказалось нетрудно. Он стоял в глубине двора на старой улице, вязы причудливо сплетались над ней своими ветвями. Это был одноэтажный коттедж с верандой, покрытой узорчатой резьбой. О дворе не слишком заботились, но вокруг крыльца росли восхитительные розы.

Джедсон дернул за шнурок дверного колокольчика. Несколько минут мы ожидали. Я рассматривал треугольники цветного стекла в боковых панелях двери и размышлял, живут ли еще мастера, способные выполнить такую работу.

Наконец вышла колдунья. Она была такая крошечная, что я видел ее макушку: чистая розовая кожа просвечивала сквозь редкие, аккуратные пряди волос. Весила она в одежде, пожалуй, не более тридцати килограммов, но стояла, гордо выпрямившись. На ней было бледно-лиловое платье с белым воротничком; живые черные глаза вполне подошли бы Екатерине Великой или Джейн-предсказательнице.

— Доброе утро, — сказала она. — Входите.

Миссис Дженнингс провела нас через маленький холл с вышитыми бисером портьерами и усадила в своей гостиной. «Серафим, брысь!» — бросила она развалившемуся на стуле коту. Кот спрыгнул, прошелся с неторопливой важностью и, обвив хвостом лапы, сел, уставившись на меня и Джо. Он, как и его хозяйка, оценивал нас.

— Джек предупредил меня о вашем визите, — начала миссис Дженнингс. — Вы — мистер Фрейзер, а вы — мистер Джедсон. — Это был не вопрос, это было утверждение. — Вы, очевидно, хотите узнать свое будущее. Какой способ предпочитаете: по руке, по звездам, по гуще?

Я собрался уже объяснить, что это недоразумение, но Джедсон опередил меня:

— Думаю, будет лучше, если вы сами выберете, миссис Дженнингс.

— Прекрасно. Тогда сделаем это на заварке. Сейчас я поставлю чайник, это займет не более минуты.

Она быстро вышла. Нам слышны были ее легкие шаги, на кухне в торопливой приятной дисгармонии зазвенела посуда.

Когда миссис Дженнингс вернулась, я спросил:

— Надеюсь, мы не слишком вас побеспокоили?

— Нисколько. Я люблю выпить утром чашечку чая. Это бодрит. Я как раз снимала с огня любовный напиток.

— Формула Зекербони? — поинтересовался Джедсон.

— Боже милосердный, нет! — Она даже расстроилась. — Я не стану убивать безобидные маленькие существа. Зайцы, и ласточки, и голуби — хорошенькое дело! Я не знаю, о чем думал Пьер Мора, когда предлагал такой рецепт. Я бы надрала ему уши! Нет, я использую колокольчик, апельсин и серую амбру. Это очень эффективно.

Джедсон спросил, не пробовала ли она с соком вербены. Миссис Дженнингс внимательно на него посмотрела.

— Ты кое-что умеешь, сынок, не правда ли?

— Совсем немного, матушка, — отвечал он серьезно, — совсем немного.

— Твои способности возрастут. Позаботься об этом. Ну, а в отношении вербены — это, как ты знаешь, тоже эффективно.

— И ведь проще?

— Конечно, проще. Но если этот простой метод будет известен всем, каждый станет пользоваться им самостоятельно и беспорядочно, а это скверно. Колдуньи же останутся без клиентов. Впрочем, это, возможно, как раз и хорошо! — Она изогнула белую бровь. — Но если ты ищешь простоты, то можно обойтись и без вербены. Здесь… Колдунья наклонилась и коснулась моей руки. — Bestur berto corrumpit viscera ejus virilis.

По-моему, она произнесла именно эти загадочные слова. Но я могу и ошибаться, потому что меня стремительно захлестнуло и полностью поглотило поразительное чувство: я влюбился, страстно, восхитительно влюбился в миссис Дженнингс! Нет, она не преобразилась в молодую красивую девушку. Передо мной по-прежнему была маленькая, сморщенная старушка с лицом умной обезьянки, настолько древняя, что могла бы быть моей прабабушкой. Но это не имело значения! Это была она, Елена, которую желают все мужчины, объект романтического обожания. Она улыбнулась мне теплой, полной нежного понимания улыбкой. Все было прекрасно, и я был бесконечно счастлив.

— Я не хочу смеяться над тобой, мальчик, — ласково сказала колдунья и опять коснулась моей руки, прошептав какое-то заклинание.

Все ушло. Миссис Дженнингс вновь стала милой старушкой, которая печет для внука пирожки или сидит с больным соседом. Ничего не изменилось. Романтическое очарование исчезло, и я почувствовал себя опустошенным.

Вскипел чайник. Колдунья поспешила на кухню и вскоре вернулась с подносом, на котором стояли чашки, тарелочки с тминным кексом и тоненькими ломтиками домашнего хлеба.

Когда мы выпили чай, миссис Дженнингс взяла чашку Джедсона и внимательно ее осмотрела.

— Не слишком много денег, объявила она, — но тебе много и не нужно. Прекрасная, полная жизнь. — Она коснулась остатков чайной гущи кончиком ложечки. — Ты обладаешь ясновидением, и тебе нужно понять, что с этим делать. Но, я вижу, ты занят бизнесом, а не искусством. Почему?

Джедсон пожал плечами и, словно оправдываясь, ответил:

— Всегда под рукой работа, которую нужно сделать. И я ее делаю.

Она кивнула.

— Это хорошо. Понимание приходит в любой работе, и ты достигнешь этого. Торопиться не нужно. Ты поймешь, когда придет твое время, и будешь готов. А теперь позволь мне посмотреть твою чашку, — миссис Дженнингс повернулась ко мне.

Я протянул ей чашку. Несколько минут она ее изучала.

— М-да, у тебя нет ясновидения, как у твоего друга, но есть интуиция, которая необходима в твоей работе. И потом — я вижу деньги. У тебя будет много денег, Арчи Фрейзер.

— Не видите ли вы краха моего бизнеса в ближайшее время? — спросил я нетерпеливо.

— Нет, убедись сам, — она указала на чашку. Я заглянул в нее. На долю секунды мне показалось, что сквозь осадок я вижу живую сцену. Все было знакомым. Это был мой магазин: я заметил даже глубокие царапины на воротах, где неловкие водители грузовиков срезали угол. На восточной стороне участка было новое строение — дополнительное крыло, и два отличных новых пятитонных самосвала с моим именем на бортах въезжали во двор.

Я увидел себя выходящим из дверей конторы и идущим по улице. У меня была новая шляпа. А костюм тот же, что и сейчас на мне. И тот же галстук из клетчатой шотландки.

— Видишь, — сказала миссис Дженнингс, — за твой бизнес беспокоиться не стоит. Теперь давай взглянем, что там насчет любви, брака и детей, здоровья и смерти. — Она коснулась гущи кончиком пальца. Чайные листочки плавно закачались. Колдунья, нахмурившись, внимательно наблюдала. И наконец произнесла:

— Я не совсем понимаю. Моя собственная тень падает на твое будущее.

— Может, мне взглянуть? — предложил Джедсон.

— Успокойся! — Я удивился резкости ее тона. Миссис Дженнингс прикрыла рукой чашку и сочувственно посмотрела на меня.

— Нет ясности. Единственное, что могу тебе посоветовать, — позволь уму управлять сердцем и не мучай душу несбыточным. Тогда ты женишься, будешь иметь детей и будешь счастлив.

Затем она обратилась к нам обоим:

— Вы пришли сюда не гадать, вам нужна помощь иного рода. — И снова это был не вопрос, а утверждение.

— Какая, матушка? — спросил Джедсон.

— Вот для этого, — она сунула ему под нос мою чашку.

Джо заглянул в нее.

— Правда, — подтвердил он. — А это возможно?

Я тоже заглянул в чашку, но ничего, кроме чайных листьев, не увидел.

— Вам не следовало нанимать Биддла, хотя эту ошибку можно понять. Давайте пройдемся. — Она поднялась, надела пальто, водрузила на макушку старомодную шляпку, взяла сумочку, перчатки. Мы вышли на улицу. Об условиях не было разговора — это казалось ненужным.