По пятам [По собственным следам] - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 11

Но что интересно, они не оставили после себя ни записей, ни изображений, ничего материального, если не считать замка и Ворот Времени. Может, они все-таки красивая легенда?

Бобом овладела безумная идея отыскать «высших» в прошлом с помощью Ворот Времени.

Это была невероятно кропотливая работа. Поиск мелькнувшей тени, утомительное многодневное возвращение к ней, надежда и снова неудача.

Однажды ему все-таки удалось засечь мелькнувшую в глазке фигуру. Он отвел регулятор времени в прошлое на достаточное расстояние, запасся едой и питьем, и начал ждать.

Ждать пришлось три недели, он почти не спал, его пугала мысль, что он может пропустить во сне то, о чем столько мечтал.

Наконец, он увидел ЭТО на экране. Оно двигалось по направлению к Воротам. Когда Боб снова осознал себя, он был уже за пределами замка. Боб кричал, его била крупная дрожь. И очень не скоро он сумел заставить себя снова войти в зал Ворот и, стараясь не смотреть, вернул регуляторы в нулевое положение. После этого он не прикасался к ним еще два года.

То, что так его потрясло, были не страх, не физическая опасность и не вид неизвестного – он даже не мог вспомнить, как именно тот выглядел. Нет, его придавило чувство безысходной тоски, ощущение трагедии и бесконечной усталости. Его нервная система не вынесла напряжения. Он не был создан для таких сильных ощущений, как устрица не создана играть на скрипке. От его любопытства не осталось и следа, узнать что-нибудь о «высших» и при этом остаться в своем уме оказалось делом невозможным. И долго еще тень пережитого ужаса заставляла Боба просыпаться среди ночи в холодном поту.

Но оставалась проблема соответствия личности самой себе. Что же происходило с ним во время путешествия по временным цепочкам? Ведь он встречал сам себя, говорил с собой и даже дрался. Кто из них был НАСТОЯЩИЙ БОБ?

Понятно, что он был всеми ими по очереди, но что же происходило тогда, когда два или даже три Боба сходились вместе?

Чтобы как-то объяснить этот феномен, пришлось сформулировать следующий постулат: «Ничто не идентично ничему, даже самому себе». Отсюда логически следовало, что Боб Вилсон, которым он был десять минут или десять лет назад, не совсем то, что он представляет собой в данный момент. Они во многом похожи, но занимают разное положение на оси времени, поэтому когда он сталкивался с более поздним или ранним Бобом, разница эта становилась очевидной. Их разделяло не только время, но теперь уже и пространство. И многих других Бобов – новорожденного, ребенка, юноши, – вместе соединяла только неразрывная лента памяти. То же самое соединяло и четырех Вилсонов, собравшихся вместе в тот сумасшедший день, – память!

Что же касается свободы воли, энтропии, закона сохранения вещества, то эти понятия следовало расширить, обобщить и включить в них случаи, когда устройство типа Ворот приводит к утечке массы и энергии из одного континуума в другой. При этом сумма остается неизменной. Человеческая же воля должна, очевидно, рассматриваться как один из факторов, формирующих событийную канву – свободная с точки зрения человека, детерминированная с точки зрения континуума.

И все же его бегство от Диктора повлияло на ход событий. Он теперь здесь и управляет страной. Прошли годы, а Диктор не появился. Может быть, воспользовавшись свободой выбора, Боб создал иной вариант будущего? Многие философы, как известно, считали это вполне возможным.

Но когда десять лет стали подходить к концу, Боб начал в этом сомневаться. Ему не терпелось вступить в борьбу и посмотреть, кто из них, он или Диктор, останется у власти.

По всей стране были разосланы десятки гонцов с заданием арестовать бородатого человека – растительность на лицах у здешних мужчин отсутствовала полностью. Зал Ворот он держал под личным наблюдением.

Не раз он пытался выудить Диктора в будущем, но успеха не имел. Трижды попадалась в глазок человеческая фигура и трижды он узнавал в ней самого себя.

Скуки ради он решил заглянуть в прошлое. Это была долгая и трудная работа. Чем дальше в прошлое, тем менее точной оказывалась настройка. Потребовалось немало терпения, прежде чем он нащупал двадцатое столетие. Попутно раскрылся секрет точной настройки: оказывается, шарик регулятора следовало вращать, а не двигать по стержню, как он делал все время.

Ориентируясь по маркам автомашин, архитектуре зданий и дру1им признакам, он отыскал 1952 год, во всяком случае, близкое к нему временное окружение. Осторожно переместив пространственный регуляторы Боб оказался в университетском городке. Перед этим он несколько раз попадал в другие места – невозможно было прочесть дорожные указатели.

Он отыскал дом, в котором снимал комнату, и направил невидимый глаз внутрь. Комната была пуста. Боб попробовал предыдущий год: удача – обстановка его собственная, но опять никого. Осторожно, день за днем, он начал двигаться в прошлое. Но вот, наконец, в комнате появились маленькие фигурки. Изображение было нечетким и он наклонился к приборам, чтобы получше рассмотреть присутствующих.

И тут что-то мягкое шлепнулось на пол. Боб взглянул поверх пульта – на полу, раскинув руки, лежал человек, рядом с ним валялась поношенная и измятая шляпа.

Не было необходимости в тщательном осмотре неподвижного тела – Боб ЗНАЛ, кто это! Перед ним лежал молодой Боб Вилсон, только что ловким ударом переброшенный на эту сторону Ворот.

Он стоял, словно громом пораженный. Его потряс не сам факт прибытия молодого двойника – живя в альтернативном будущем, он допускал такого рода события. Тут другое. Он был ЕДИНСТВЕННЫМ зрителем происходящего!

Итак, Диктором был он сам, Боб Вилсон. Тем самым Диктором, ибо другого никогда не существовало.

Оглядываясь назад, он понимал теперь, что иначе быть не могло. Множество вещей свидетельствовало об этом. Но в то же время каждая из них могла быть объяснена естественными причинами. Боб всячески стремился подражать Диктору, чтобы таким образом упрочить свое положение, прежде, чем тот появится. Именно поэтому он поселился в покоях Диктора – то есть поспешил занять их первым. Подданные называли его Диктором, но на их языке это обычное обращение к старейшине, начальнику. Дикторами назывались и наместники Боба в удаленных от замка областях.

Он отрастил бороду, частично в подражание Диктору, но, в основном, чтобы выделяться из массы безбородых мужчин. Это увеличивало его престиж, наделяя признаками высшего существа.

И все же странно, что мысль об их сходстве не пришла ему в голову раньше. А это потому, что Диктор был заметно старше. Ему на вид было лет сорок, сорок пять, Бобу же только тридцать два.

Хотя, если посмотреть со стороны, ему, пожалуй, можно дать те же сорок. Править страной и даже счастливой Аркадией – нелегкий удел. У него уже появились морщины, в волосах – седина, память о неудачной попытке лицезреть «высших».

Нет, он ни о чем не жалеет, он прожил интересную жизнь, ничего подобного двадцатый век не смог бы ему предложить.

Да, забавно. Десять лет он ждал и боялся появления человека, чье лицо даже толком не мог припомнить, а оказалось, что ждал он самого себя.

Сходились даже мелочи, Арма, например. Года три назад он заметил симпатичную девушку и взял ее в прислуги, назвав Армой. Было это просто данью сентиментальным воспоминаниям о юности. Значит, она та самая Арма. Странно, первая была, как ему помнилось, намного красивее.

Вероятно, он пресытился женской лаской. С легкой усмешкой припомнил он сложную систему запретов, которую пришлось выдумать, чтобы оградить свою независимость и свою божественную бороду от домогательств назойливых красавиц.

Парень на полу, не открывая глаз, застонал.

Вилсон, он же Диктор, склонился над ним. Ничего страшного не случилось, это он помнит точно. Сначала нужно привести в порядок собственные мысли. Предстояло важное дело, и сделать его нужно тщательно, без ошибок. Человеку свойственно беспокоится о будущем, Вилсону же предстояло обеспечить собственное прошлое.