Свободное владение Фарнхэма - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 37
Они принесли кирпичей, использовав почти весь их запас. Из кирпичей они выложили нечто вроде ящика на дно могилы, выстелили его изнутри, воспользовавшись тканью навеса и сделали из тонких стволов крышку, чтобы ящик можно было закрыть. Хоть все это и было довольно жалким, они почувствовали нечто вроде успокоения.
На следующее утро в этой могиле были похоронены мать и дочь.
Опускали их вниз Джо и Дьюк, который настоял на том, чтобы отец не вмешивался и занялся успокоением Грейс и Барбары. Дьюк живо представил себе, как нелегко ему было бы уложить тела в могилу, но все же предпочел бы справиться с этим делом один. Но без помощника ему было никак. Поэтому с ним вместе находился в могиле Джо. Матери Дьюк предложил вообще не выходить на похороны.
Хью отрицательно покачал головой.
– Я уже думал об этом. Ты сам попытайся убедить ее в этом. Но я не могу препятствовать ей.
Не мог препятствовать ей и Дьюк. И к тому времени, когда Джо отправился звать остальных, его сестра и ее дочь уже мирно покоились, аккуратно прикрытые тканью. Не оставалось ни единого следа тех усилий, которых потребовало помещение их сюда, следов восстановления части развалившейся кладки, или, что еще хуже, следов того, как маленький трупик упал на землю, когда они старались расположить его на груди покойной матери. У Карен на лице было абсолютное спокойствие, а дочурка покоилась у нее на груди, как будто задремав.
Дьюк, стоя на краях кирпичной стенки, наклонился и прошептал:
– Прощай, сестричка. Прости меня за все.
Затем он прикрыл ей лицо и осторожно вылез из могилы. По склону холма поднималась небольшая процессия. Хью поддерживал под руку жену, Джо помогал Барбаре. За убежищем, на флагштоке слегка колыхался приспущенный флаг.
Подойдя к могиле, они встали так, что Хью оказался у изголовья, по правую руку от него стояла жена, по левую – сын. Барбара и Джо расположились с противоположной стороны. К облегчению Дьюка, никто не попросил приоткрыть лица усопшим, да и мать, как будто, воспринимала происходящее достаточно спокойно.
Хью вынул из кармана небольшую черную книжечку и раскрыл ее на заложенном заранее месте:
– Я есть суть и я есть жизнь… Ничто не принесли мы в сей мир, и посему ничто не в силах наших взять из него. Господь дал, и Господь же взял… – читал он.
Грейс всхлипнула и колени у нее начали подгибаться. Хью вложил книгу в руки Дьюка и поддержал супругу.
– Продолжай, сынок!
– Отведи ее назад, отец!
– Нет, нет, я должна остаться, – совершенно убито пробормотала Грейс.
– Читай, Дьюк. Я отметил нужные места.
– …он копит богатства и не может знать, кто унаследует их.
Поелику я вчуже с тобой, и только странник в этом мире, какими были отцы и деды мои.
О удели мне хоть малую толику, чтобы мог я вновь обрести силы мои…
Человек, от женщины рожденный, обречен лишь на быстротечное бытие, и полон несчастий краткий путь его земной…
В руки господа всемогущего нашего предаем мы душу сестры нашей – сестер наших – и предаем тела их земле. Землю – земле, прах – праху, тлен – тлену…
Дьюк остановился и бросил в могилу маленький комок земли. Затем он снова заглянул в книгу, закрыл ее и сказал вдруг:
– Давайте помолимся.
Они отвели Грейс обратно в дом и уложили в постель. Джо и Дьюк вернулись, чтобы засыпать могилу землей. Хью, решив, что жена его теперь отдохнет, принялся снимать нагар со свечей в задней комнате. Она открыла глаза.
– Хьюберт…
– Что, Грейс?
– Я ведь говорила тебе. Я предупреждала. Но ты не хотел меня слушать.
– О чем ты, Грейс?
– Я ведь говорила тебе, что ей нужен доктор. Но ты не вызвал его. Ты слишком горд для этого. Ты принес мою дочь в жертву собственной гордыни. Дитя мое. Ты убил ее.
– Грейс, но ведь здесь нет докторов. Ты прекрасно это знаешь.
– Если бы ты хоть наполовину был мужчиной, ты не искал бы оправданий!
– Грейс, прошу тебя. Дать тебе чего-нибудь? Милтаун, например? А может, сделать тебе укол?
– Нет, нет! – пронзительно воскликнула она. – Именно так ты и помешал мне в тот раз вызвать врача. Наперекор мне. Больше тебе никогда не удастся обвести меня вокруг пальца с помощью лекарств. И больше не прикасайся ко мне никогда. Убийца!
– Хорошо, Грейс, – он повернулся и вышел.
Барбара сидела у двери, обхватив голову руками. Хью сказал:
– Барбара, нужно снова поднять флаг. Я пойду и сам подниму его.
– Так скоро, Хью?
– Да. Жизнь продолжается.
*
Глава десятая.
Жизнь продолжалась. Дьюк охотился. Барбара и Джо занимались сельским хозяйством. Хью трудился больше обычного. Грейс тоже работала, и качество ее блюд улучшалось день ото дня, равно, как и ее аппетит. Она растолстела. Она никогда больше не упоминала о том, что убеждена в виновности мужа в смерти их дочери.
Она вообще не разговаривала с ним. Когда нужно было что-то обсудить, она разговаривала с Дьюком. Она перестала посещать и церковные службы. В последний месяц беременности Барбары, Дьюк как-то остался один на один с отцом.
– Отец, ты как-то говорил, что как только я захочу, я – или любой из нас – может уйти, если захочет.
Хью был удивлен.
– Да.
– Ты, кажется, говорил, что выделишь каждому его равную долю имущества. Боеприпасы, инструменты и так далее.
– Все, что есть. Предприятие надежно как никогда. Дьюк, неужели ты хочешь уйти?
– Да… но не я один. Уйти хочет мать. Именно она настаивает на этом. У меня тоже есть причины, но основная причина в ней.
– Ммм… Что ж, давай обсудим твои причины. Может быть, ты недоволен тем, как я руковожу? Тогда я с радостью уступлю свое место. Я абсолютно уверен, что Джо и Барбара справятся со всем не хуже чем я, таким образом все окажутся заодно. – Он вздохнул. – Я устал нести эту ношу.
Дьюк покачал головой.
– Дело не в этом, папа. Я вовсе не хочу становиться боссом, да и справляешься ты прекрасно. Я не могу сказать, что мне понравилось, как ты в начале все взял в свои руки. Но самое главное – результаты, а результатов ты добился отличных. Лучше давай не будем обсуждать мои причины. Могу только сказать, что с тобой лично это никак не связано… и я бы ни за что не ушел, если бы мать просто-таки не зациклилась на этом. Она непременно хочет уйти. И она намерена уйти во что бы то ни стало. А я не могу отпустить ее одну.
– А ты не знаешь, почему Грейс хочет покинуть нас?
Дьюк заколебался.
– Отец, по-моему, это не имеет значения. Она решила окончательно и бесповоротно. Я без конца твержу ей, что не смогу устроить ей такую же безопасную и удобную жизнь, как здесь. Но в этом вопросе она настоящий кремень.
Хью взвесил его слова.
– Дьюк, если твоя мать так считает, я не собираюсь отговаривать ее. Я уже давно утратил последние крохи влияния на нее. Но у меня есть две идеи. Может быть, какая-нибудь из них покажется тебе приемлемой.
– Вряд ли.
– Выслушай сначала. Ты знаешь, что у нас есть медные трубки. Часть из них мы использовали при оборудовании кухни. У нас есть все необходимое для того, чтобы изготовить самогонный аппарат. Я запасся в свое время всеми необходимыми для нас частями, чтобы, если начнется война, иметь возможность торговать спиртным, которое было бы чистым золотом в любом примитивном послевоенном обществе.
Я не построил его по известной нам обоим причинам. Но я могу сделать это и я знаю, как гнать самогон. – Он слегка улыбнулся. – Это не кабинетное знание. На юге Тихого океана, во время службы, я заведовал перегонным кубом, конечно, под бдительным надзором своего непосредственного начальника. Тогда-то я и узнал как из зерна или картошки или почти из чего угодно гнать спиртное. Дьюк, возможно, твоя мать была бы счастлива, если бы всегда имела спиртное.
– Но она спилась бы до смерти.