День, когда мы встретились - Бреттон Барбара. Страница 8

Мэгги заметила, что Мэтт поднимается из-за стола.

— Ваш брат уходит, — сообщила она. — Что-то он выглядит не очень веселым.

— Ничего, это пройдет.

— Спасибо за танец, — заторопилась она, — все было великолепно, но если вам нужно идти…

— Кто сказал, что мне нужно идти?

— Ну, если нет…

— Если нет, то почему бы нам не начать все сначала? — Он посмотрел на нее, и их взгляды встретились. — Кстати, забыл представиться. Меня зовут Конор.

— Мэгги.

— Вы здесь одна? — Она кивнула:

— Одна. А вы?

— Один.

«Слава Богу», — подумала она, придвинувшись к нему чуть ближе. Она не знала, почему она рада, что он один, но это было так.

Они уже не стеснялись своего неумения и танцевали как могли. И похоже, сумели даже зажечь кого-то своим примером, ибо к ним присоединились еще две пары.

Мэгги казалось, что она готова остаться на всю жизнь здесь, в руках Конора, в этом зале с завораживающей музыкой и волшебным светом свечей. Конор был даже выше и шире в плечах, чем ей показалось на первый взгляд, и в его сильных руках она чувствовала себя маленькой и хрупкой. Как ни странно, ей это нравилось.

Мэгги привыкла считать себя сильной женщиной. Если было надо, она могла таскать тяжело груженные ящики. Она считала себя смелой. Она не пугалась, когда слышала какой-нибудь странный шорох ночью за окном, а однажды, обнаружив в комнате Николь огромного черного паука, поймала его голыми руками и вынесла в сад, потому что не хотела жить с этим непрошеным гостем в одном доме, но и убивать его было жалко. Она не испугалась высоты, когда понадобилось что-то отремонтировать на крыше.

И сейчас она была все такой же. Она просто не могла позволить себе стать другой, иначе ей пришлось бы в этой жизни весьма туго.

Но все это время в ней жила и другая женщина — женщина, которой порой не хватало прикосновения сильных, надежных мужских рук. Нет, она не питала никаких надежд, ей просто было сейчас так хорошо танцевать с ним…

Тапер закончил игру в самый неожиданный момент.

— Может быть, попросим его сыграть еще? — улыбнулась она.

— У меня есть идея получше. Пойдемте вниз, в бар, и поднимем по бокалу в честь вашего дня рождения!

Мэгги колебалась. Если она примет сейчас его предложение, то не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, к чему это приведет в конечном счете. Всего один танец с ним уже казался таким восхитительным, таким волшебным, что просить о большем — все равно что просить, чтобы звезды светили ярче только ради тебя.

Мэгги напряженно искала ответ. Если бы она спросила у него, Конор бы ответил, что правильного ответа не знает никто, что остается лишь положиться на свои чувства и слепую фортуну. Эти два фактора всегда лежат в основе всех великих дел, всех великих открытий, всех великих авантюр.

Она думала. Он ждал.

Пора было покинуть место для танцев.

— Что ж, — произнес Конор, пожимая ей руку, — как хотите. Спасибо за танец.

— Спасибо и вам, — улыбнулась Мэгги. — Вы с честью выдержали испытание — ни разу не пожаловались, когда я наступала вам на ноги!

Пожалуй, что больше всего подкупало его в Мэгги — так это ее умение посмеяться над собой. Давно уже Конор не встречал человека, которому была бы свойственна эта черта. Как жаль, что приходится расставаться, не узнав о ней больше!

Мэгги не мешкая расплатилась, подхватила свою сумочку под мышку, и, выйдя из ресторана вдвоем, они направились к лифтам.

— Если вы вдруг надумаете, — сказал он, нажимая кнопку «вниз», — предложение остается в силе.

— Спасибо. — Она нажала кнопку «вверх». Гостиничные лифты обычно очень медленны, но на этот раз крайний справа лифт пришел почти мгновенно.

— Я надеюсь на встречу, — произнес он, когда Мэгги вошла в лифт.

— Я подумаю, — машинально ответила она.

Двери лифта стали медленно закрываться, и Конор вдруг словно потерял рассудок. Он задержал двери лифта руками.

— Не уезжайте! — попросил он. Ее глаза округлились.

— Не бойтесь, я не сошел с ума. Просто я чувствую, что не могу отпустить вас просто так. Мне кажется, между нами что-то происходит. Не уезжайте, Мэгги…

Он произнес ее имя так нежно, так тихо… А ведь они знакомы от силы полчаса!

Она знала, чем ей это грозит, и знала, как избежать опасности. Она должна улыбнуться, сказать «спокойной ночи», вернуться в свой номер, позвонить детям, немного посмотреть телевизор — и лечь спать.

Она это знала. Но не этого ей хотелось. Не это подсказывало ей ее сердце.

Мэгги перевела дыхание и вышла из лифта. Голова ее кружилась. Она сама бы испугалась своих действий, будь она в этот момент в здравом уме. Конор держал ее за руку, и Мэгги не хотелось, чтобы он отпускал ее, хотелось верить…

Все так же держась за руки, они прошли через холл с мраморными колоннами, высокими лепными потолками, огромными фонтанами, мимо понимающе-многозначительных взглядов седых вдов, для которых казино уже стало вторым домом, и спустились вниз по эскалатору.

Бар был темным и насквозь прокуренным, но таким, по идее, и должен быть бар. Они сели на маленькую кожаную софу за столиком у стены, достаточно близко к оркестру, чтобы слышать музыку, но не настолько близко, чтобы та заглушала их разговор.

… Последние два года она была очень занята. После развода ей пришлось строить свою жизнь почти с нуля. Дети, занятия, работа… А когда случилось несчастье с матерью, Мэгги, взвалив всю ответственность на себя, и вовсе оглянуться не успела, как пролетел целый год. Меньше всего приходилось думать о себе, и какую-то часть своей души Мэгги словно законсервировала и положила на хранение до лучших времен. Неужели теперь эти времена настали?

— Пожалуйста, бутылку шампанского и два бокала, — сказал Конор официантке.

— Какой сорт? — Рыжеволосая официантка с немыслимо большим бюстом и осиной талией пожирала Конора глазами. Одета она была наподобие древнегреческой богини — в короткую тунику, оголявшую одно плечо. По возрасту официантка почти годилась Мэгги в дочери.

Конор повернулся к Мэгги. Любой другой мужчина из всех, кого она знала, на его месте стал бы строить из себя супермена и сам бы выбрал сорт вина. Не говоря уже о том, что вряд ли удержался бы от комплиментов официантке по поводу ее прелестей.

— Честно говоря, — призналась Мэгги, — я слабовато в этом разбираюсь. Целиком полагаюсь на ваш вкус.

Официантка с подозрением покосилась на нее, но Конор не растерялся и назвал какой-то сорт. Девушка, кивнув, удалилась.

— Я вижу, вы знаете толк в винах! — одобрила Мэгги, хотя на самом деле название ей ничего не говорило. — Впечатляет! — Она уютно устроилась на софе.

Можно ли чувствовать себя одновременно наивной девочкой-подростком на первом свидании и женщиной, искушенной в любовных делах до мелочей, — не говоря уже о том, что Мэгги не была ни той ни другой? Но именно так она себя сейчас чувствовала.

«Дотронься до меня, возьми мою руку в свою, поцелуй меня…»

Официантка появилась с бутылкой шампанского, двумя бокалами и ведерком со льдом и, поставив все это на стол, снова удалилась.

Конор умел обращаться с шампанским — ни плоских шуток, которые обычно отпускают в таких случаях, ни лишних движений. Он легко снял пробку, и вино чуть было не выплеснулось через край. Мэгги поспешила подставить бокал. Она ожидала, что Конор произнесет какой-нибудь патетический тост или предложит выпить на брудершафт, но он не стал делать ни того, ни другого.

— За наше случайное знакомство! — Мэгги подняла бокал.

— За наше случайное знакомство. И за ваш день рождения. «За игру в Золушку всего лишь на один вечер», — подумалось ей.

Вино было сладким, пузырьки словно танцевали на языке, Мэгги чувствовала, что теряет последние остатки здравого смысла.

Конор никогда не встречал таких женщин. Обычно женщины за бокалом шампанского говорили о ситуации на рынке акций или на Ближнем Востоке или о последних новинках детективной литературы. Он наклонился к ней.