Случайная встреча - Бреттон Барбара. Страница 40

— Нет медицинской страховки? — проговорила наконец доктор Шалман, казалось, она не верила своим ушам.

— Нет, — кивнула Алекс, с вызовом глядя на собеседницу. — Боюсь, она мне не по карману.

«Что ты говоришь, Алекс? Если медицинская страховка тебе не по карману, как же ты собираешься растить ребенка?»

Доктор что-то яростно строчила в своем блокноте.

— Сьюзан поможет вам составить график оплаты услуг. Все медицинские услуги должны быть полностью оплачены до родов.

— Нет проблем, — сказал Джон, вынимая из кармана чековую книжку. — Скажите, сколько это стоит, и я заплачу прямо сейчас.

Алекс раскрыла рот, чтобы выразить свое возмущение, но, перехватив взгляд Джона, промолчала. «Он должен так поступить, — подумала она. — Должен позаботиться обо мне и о ребенке — защитить нас, насколько это в его силах». И он им действительно был нужен — и ей, и ребенку. Она никогда раньше не задумывалась о медицинской страховке, теперь же этот вопрос вдруг стал для нее жизненно важным.

Доктор вкратце объяснила, в чем смысл каждого дородового посещения, и дала им листки с информацией о курсах подготовки к родам. Потом просмотрела анкету, которую Алекс заполнила в комнате ожидания.

— Вам двадцать восемь лет, — сказала доктор Шалман, — в роду у вас никто не болел раком, сердечными заболеваниями и диабетом. Это ваша первая беременность. Группа крови — первая, резус — отрицательный. Вы кое-что пропустили, Алекс. — Она подняла голову и улыбнулась. — Дату вашей последней менструации.

— Я точно не знаю, — уклончиво ответила Алекс. — Это было давно.

— Так, сейчас у нас февраль. Наверное, в декабре?

— Нет, намного раньше.

Доктор посмотрела на Алекс с любопытством:

— В ноябре?

— Да нет, скорее всего в марте.

Доктор Шалман в удивлении вскинула брови:

— Того года?

Алекс кивнула:

— Того года.

— За это время у вас были какие-нибудь выделения?

— Были, — призналась Алекс, — но совсем немного.

— Аменорея, — кивнула доктор Шалман. — Забеременеть трудно, но можно. — Она перелистнула страницу в своем блокноте. — Когда, по-вашему, произошло зачатие?

У Алекс перехватило горло. Она вспомнила ту ужасную октябрьскую ночь, положившую конец ее супружеской жизни.

Ту ночь, когда Гриффин ее изнасиловал.

Нет, судьба не может быть так жестока к ним с Джоном!

— В День благодарения, — ответила она, взглянув на Джона. — Это случилось на День благодарения.

Джону никак не удавалось уснуть. Посещение врачебного кабинета всколыхнуло в нем целую бурю воспоминаний, которые он считал давно похороненными в самом дальнем уголке сердца.

Но он ошибался.

Воспоминания были живы и всплывали перед его мысленным взором каждый раз, стоило ему только закрыть глаза. Он видел лицо Либби, когда она сказала ему о своей беременности. Видел красное сморщенное личико Майкла, когда он только появился на свет и сделал свой первый вздох. Видел Джейка, вставшего на ножки и впервые зашагавшего — прямо в объятия своего папы.

Джон ждал, что его захлестнет знакомой волной боли, но на этот раз все было по-другому. Печаль, горечь и тупая, ноющая тоска — вот все, чем отозвались воспоминания в его душе. Это одновременно и пугало, и обнадеживало. Он чувствовал себя виноватым и растерянным, как бывало после бутылки водки, выпитой натощак.

Горе так давно стало частью его жизни, что он уже почти забыл, что такое быть счастливым. Но счастье возвращалось к нему с каждым днем. Жизнь с Алекс была почти райским блаженством. Ночью держать ее в своих объятиях, а утром за завтраком видеть ее лицо, слушать, как она обсуждает с Эдди хозяйственные дела… Все это пробуждало его к жизни. Казалось, кусочки разбитого сердца каким-то чудом срастались вновь.

Алекс заворочалась рядом с ним и прикрыла живот руками. Этот древний материнский жест тронул Джона до глубины души. Сердце его было переполнено любовью, гордостью и малодушным страхом. Жизнь — опасная, непредсказуемая штука. Он не сумел уберечь Либби и своих сыновей. Где гарантия, что ему удастся уберечь Алекс и их ребенка от тех испытаний, что уготовила им жизнь?

Алекс потянулась и открыла глаза.

— Ты не спишь? — прошептала она. — Что случилось?

— Ничего. Сейчас глубокая ночь. — Он осторожно убрал волосы с ее лица. — Спи.

Она приподнялась на локте и посмотрела на него.

— Ты тоже должен поспать, Джон. Через несколько часов тебе выходить в море на «Пустельге».

Он должен был доставить группу бизнесменов к мысу Монток, на глубоководную рыбалку с ночевкой.

Джон протянул руку и обнял Алекс за плечи. Она крепко прижалась к нему.

— Я могу вести «Пустельгу» с закрытыми глазами.

Алекс приподняла голову и взглянула на него.

— Я хотела услышать от тебя совсем не это. Мне надо, чтобы ты был осторожен.

— Я буду осторожен.

— Обещаешь?

— Обещаю. — Впервые за много лет у него появился повод проявлять осторожность.

— Спасибо за то, что ты сделал сегодня, — сказала она.

— А что я сделал? — спросил он с искренним недоумением.

— В кабинете у доктора Шалман, — продолжала Алекс. — Ты заплатил за больницу и за все услуги вперед. Я верну тебе эти деньги.

— Не надо считаться. Я не жду от тебя этих денег.

— Знаю. — Она отстранилась от него. — Но это важно для меня.

— Ты носишь моего ребенка, Алекс. Это не только твоя, но и моя ответственность.

Старые правила уже не действовали. Ребенок все изменил.

— Ты не понимаешь, — прошептала она.

— Тогда объясни. Сделай так, чтобы я понял.

— Кажется, ты кое-что забыл, Джон. Дело в том, что я ценю свою независимость.

— Дело не только в этом, — возразил он. — Я ничего о тебе не знаю, Алекс. Мы спим вместе вот уже несколько месяцев, ты носишь моего ребенка, а я знаю о тебе только то, что ты родилась в Нью-Йорке.

— Глупости! Ты много обо мне знаешь.

— Половину из того, что я знаю, я узнал сегодня в кабинете у доктора. Тебе двадцать восемь лет, у тебя первая группа крови, и в твоем роду никто не болел диабетом. — Джон сверлил ее взглядом. — Может, расскажешь подробнее?

— Это что, допрос? — резко спросила Алекс. — А отпечатки пальцев тебе не нужны?

— Я не слепой, Алекс, и вижу, что тебе не место в Си-Гейтс.

— Я люблю Си-Гейт, — возразила она. — И всегда любила.

Джон осторожно взял в ладони ее лицо и заглянул в глаза.

— Что ты сказала?

Алекс хотела отвернуться, но не посмела под его пристальным взглядом..

— Я сказала, что всегда любила Си-Гейт.

— Ты бывала здесь раньше?

Алекс кивнула. Из глаз ее неожиданно потекли слезы.

— Летом, за год до смерти родителей.

И она рассказала о прогулке по морю, про то, как у них сломалась яхта и пришлось встать на ремонт, рассказала про чудесные дни, проведенные в незнакомом городке. Родители всю жизнь кочевали, переезжая с места на место в поисках золотого ключика от той двери, за которой отца ждало богатство. Но те несколько дней в маленьком приморском городке на побережье Нью-Джерси были ее самыми счастливыми детскими воспоминаниями.

— Ты, наверное, в то время был уже женат и жил в Нью-Йорке. Я часто смотрела на детей, которые заходили в пиццерию, и пыталась представить себя среди них.

— Наверное, все эти переезды сильно тебя утомляли? — спросил Джон.

— Вовсе нет, — усмехнулась Алекс. — Меня отправляли в школу-пансион на десять месяцев в году и возились со мной только остальные два месяца.

Он посмотрел на нее, будто видел впервые. А может, так оно и было, подумала Алекс. Она рассказывала о себе очень немного, даже Гриффину. Он знал подробности гибели ее родителей, но понятия не имел о том, какую одинокую жизнь она вела до того момента.

— Как умерли твои родители? — спросил Джон.

— Погибли в авиакатастрофе, — проговорила она ровным, тусклым голосом. — Они летели в Аспен или еще куда-то, и их самолет врезался в гору.