Аргонавты Средневековья - Даркевич Владислав Петрович. Страница 32

Рис. 39. Палестинская ампула Vie., хранящаяся в ризнице собора Монца Маленькие плоские флаконы из серебра с евангельскими сценами, носившиеся на шее, служили для хранения освященного масла и переносились паломниками как реликвии из Святой земли. Ампулы служили амулетами, охраняя своих владельцев «на земле и на море». [156]

Они хранятся в соборе города Монцы около Милана и в аббатстве св. Коломбана в Боббио к югу от Пья-ченцы (где их обнаружили в тайнике крипты [157] церкви). По местному преданию, около 600 г. ампулы прислали из Рима в дар лангобардской королеве Теоделинде. Греческие надписи указывают на то, что их родина – «святые места Христа», т. е. Иерусалим и его окрестности (Вифлеем). Именно здесь происходили евангельские события, изображенные на сосудиках. Эти миниатюрные амулеты, которые носили на шее, охраняли верующих «на земле и на море». Вместе с паломниками ладанки с палестинской землей, крестики, кадила и другие вещи попадали в Рим. В VI–VII вв. из Восточного Средиземноморья в Вечный город направлялся непрерывный поток греков, сирийцев, армян, персов, египтян. Многие пилигримы окончательно оседали в Риме, где образовалась целая колония «сирийцев», т. е. людей с Востока.

Композиции на паломнических сувенирах – один из источников распространения в раннесредневековом искусстве европейского Запада сиро-палестинских канонов. В XI–XII вв. произведения с Востока оказали влияние на формирование романской скульптуры.

К исходу Средневековья культ реликвий, оставивший заметные следы в интеллектуальной и художественной жизни, стал вызывать все более ядовитые насмешки.

Хождение игумена Даниила

После завоевания Иерусалима крестоносцами в 1099 г. и образования Иерусалимского королевства ширится паломническое движение русских через Константинополь в Палестину. Общее религиозное воодушевление неудержимо влечет их в Землю обетованную. Возле пустынь и монастырей собираются богомольцы – «калики перехожие».

Одним из таких пытливых, предприимчивых и безунывных людей был игумен Даниил: в 1104–1106 гг. он посетил владения иерусалимского короля Балдуина I: «Се аз недостойный игумен Данил русския земля, хужши во всех мнисех, смеренный грехи многими… понужен мыслию своею и нетерпением моим, похотех видети святый град Иерусалим и землю обетованную». [160] Духовной пользы ради путешественник обошел все святыни «до Тивириадского моря… и до Фаворы, и до Назарета, и до Хеврона, и до Иордана» и оставил обстоятельные записки. «Любве ради святых мест сих, исписах все, еже видех очима своима…». Распространенное во множестве списков «Хоженье» Даниила было излюбленным чтением многих людей, которые мечтали «сходить-то ко граду Еросолиму».

Рис. 40. Путь игумена Даниила из Константинополя в Иерусалим: а – города, в которых останавливался игумен Даниил; б – путь, проделанный игуменом Даниилом.

В Палестину Даниил плыл морем (рис. 40) через Царь-град (Константинополь) вдоль каменистых прибрежий Малой Азии; его корабль заходил в гавани Родоса и Кипра. Кратко перечисляя остановки, он повествует об островах «Великого» (Эгейского) моря, где разводили скот, варили серу, а из смолы дерева «зигии» приготовляли ладан, об Эфесе («обилен же есть всем добром») со знаменитой пещерой семи отроков, «иже спали 300 и 60 лет; при Декии цари усопша, а при Феодосии цари явишась».

Как и Зеевульф, он испытал превратности пути «по суху» из Яффы в Иерусалим, где котловины сменялись котловинами, ущелья – ущельями: «бо пусто место то», «выходят бо оттуду срацини и избивають». Наконец перед глазами измученных путников – панорама Святого града, окруженного глубокими долинами и оврагами. Она развертывается по мере постепенного приближения – читатель как будто участвует в открывшемся зрелище. Вот уже видны массивные зубчатые стены с внушительными квадратными башнями, нагромождение плоских кровель, над которыми вознеслись купола мечети Омара («Святая святых») и храма Воскресения.

«Есть же святый град Иерусалим в дебрех, около его горы камены и высокы. Да нолны (уже) пришедше близько граду тоже видети первое столп Давидов и потом, дошедше мало, увидети Елеоньскую гору и Святая святых и Воскресение церковь и узрети потом весь град И ту есть гора равна от пути близ града Иерусалима, яко версты вдале; на той горе сседают с конь вси людие и поставляют крестьци ту и поклоняются святому Воскресению на дозоре (на виду) граду… И идут вси пеши с радостию великою к граду Иерусалиму».

Неисчислимые достопримечательности Иерусалима и его окрестностей Даниил описал с мельчайшими подробностями и удивительной топографической точностью. Он был весьма набожным и возвышенно настроенным пилигримом, который свято верил в библейские предания о реликвиях: в «путеводитель» по волнистым плоскогорьям Иудеи попали преимущественно «святые места». Но его добросовестный дневник интересен не только как памятник, характеризующий умонастроение образованного человека Средневековья. В нем прихотливо переплетены исторические, географические, этнографические сведения.

«Очарованный странник» ходил кривыми, узкими улочками Иерусалима, его извилистыми лестницами с полустертыми миллионами ног ступенями, сам измерил глубину и ширину быстрого Иордана, вода которого «мутна велми и сладка пити», с трудом взобрался на гору Фавор, «якоже стог кругол» («есть гора та вся камена, лести же на ню трудно и бедно велми по камению, руками на ню лести, путь тяжек велми; едва бо на ню взлезохом от 3-го часа до 9-го часа»), дотошно пересчитал «столпы» в церкви Воскресения и число ступеней, ведущих на Голгофу. Даниилом владела любовь к точным числовым обозначениям, будь то расстояние между островами и населенными пунктами (в верстах), глубина реки (в саженях) или размеры углубления – «скважни» от креста, на котором, согласно легенде, распяли Иисуса (в локтях).

Историк архитектуры найдет в дорожнике Даниила сведения о зданиях, «красно» украшенных «досками мраморяными», «мусией» (мозаиками) и «сребреными чешюями позлащенными». Многие из них стерты с лица земли или перестроены (к примеру, храм на Елеонской горе, с вершины которой через 40 дней после казни Христос якобы вознесся на небо). «И есть место то оздано все комарами (сводами) около, и верх на комарах тех создан есть, яко двор камень кругом и помещен есть весь двор мраморными досками. И посреди того двора есть создан аки теремець кругло, и есть без верха… и в том теремци… лежит каменет святый, идеже стоясте и нозе пречистеи владыки нашего…» До сих пор паломники восходят на Елеонскую гору, чтобы поклониться известковому камню с углублением в форме ступни.