Держи хвост пистолетом - Калинина Дарья Александровна. Страница 43

– Доброе утро! – сказал ей Илья, сидя верхом на заборе и чувствуя себя последним дураком.

Тетка вылезла из кустов барбариса, в которых пряталась до сих пор, и молча уставилась на него.

– Вот решил посмотреть, все ли у Гулиных детей в порядке, – соврал ей он. – Гуля куда-то укатила на машине среди ночи, а бедные малыши остались дома одни. Я и подумал: а вдруг они спичками играть начнут или утюг включат?

Ничего умней он придумать не смог, но весть о том, что ее соседка в глухую полночь исчезла из дома, оставив детей без присмотра, заставила тетку Зухру быстро перелезть через свой собственный забор и энергичной рысцой поспешить к Гулиному дому. Убедившись, что Илья ей не соврал и Гули действительно нет дома, а дети между тем спят в своих кроватках, тетка Зухра умилилась и простила Илье все его странности и былые прегрешения за то, что он сообщил ей такую потрясающую сплетню. Она даже пообещала ему не рассказывать Гуле, когда та вернется, что он был тут, а сказать, что ее потревожил детский плач и она прибежала, чтобы узнать, все ли в порядке. И Илья со спокойным сердцем отправился домой спать, будучи твердо уверен, что если Гуля и ее гостья вернутся с уловом, то он узнает об этом первым из уст оставленной им на страже тетки Зухры.

У боевого командира чеченского отряда, засланного на территорию Д., дела обстояли далеко не так радужно. Его люди уже целые сутки обыскивали окрестности, пытаясь отыскать хотя бы слабый след исчезнувшего прямо у них из-под носа премьера. Но пока им удалось лишь наткнуться на два кордона, выставленных специально по их душу федеральными войсками, и на одну засаду, устроенную силами местных жителей. В обоих случаях боевики понесли потери. А из-за засады командир был вынужден переместиться вместе со своим отрядом выше в горы, так как все указывало на то, что их вычислили и скоро к ним пожалуют незваные гости. В сложившейся ситуации на счету у командира был каждый человек, а от четверки солдат, которых он послал разобраться с насолившими им девками, не было ни слуху, ни духу. Командир уже начинал жалеть, что пошел на поводу у собственной натуры, в сложившейся ситуации было не до вынашивания мстительных планов.

Оставалась надежда на лазутчика из рядов федеральных сил, завербованного совсем недавно, но и он тоже куда-то провалился именно сейчас, когда его помощь была особенно необходима. Вдобавок командира постоянно мучила мысль, что неуловимый премьер будет найден кем-нибудь другим и возвращен назад, и произойдет это в тот момент, когда он, командир, будет в очередной раз оговаривать условия выкупа, заверяя, что премьер находится у них в плену. Больше всего на свете он не хотел выставить себя дураком и хвастуном перед противниками, которых презирал и одновременно боялся.

А трусливый зам, который мог бы пролить свет на происходящее, то ли действительно заболел от страха, то ли притворялся таковым, чтобы отлежаться до того момента, когда ситуация прояснится, но из норы не высовывался и вестей никаких не подавал. Поэтому командиру никак не удавалось нажать на него, чтобы заполучить дубликат карты с отмеченными на ней маршрутами перемещения грузовых колонн на ближайший месяц, чтобы захватом какой-нибудь из них оправдать свое пребывание на территории чужого государства, потерю боевой техники и людей.

Русские генералы по телефону не раз и хором заверяли командира, что переговоры о выкупе ведутся в ускоренном темпе и близятся к благоприятному для чеченской стороны разрешению. Они умоляли содержать пленника в хороших условиях и не истязать его, намекая, что плохое состояние премьера может существенно снизить его рыночную стоимость и, соответственно, размер выкупа. Командир каждый раз правдиво отвечал им, что премьер ему самому нужен целым и невредимым.

Закончив в очередной раз беседовать на эту тему, командир вытянул ноги и позволил себе немного расслабиться, хотя расслабляться было не с чего. Только одно соображение его хоть немного утешало: противник считал, что плененного премьера давно переправили в Чечню, и поэтому активных розысков вокруг не проводили. Это облегчало задачу командира, лишая его конкурентов, но тем не менее премьера все равно не было и карты маршрутов различных поставок тоже не было. Неожиданно дверь открылась, и в комнату вошел «обожаемый» племянник. По его виду сразу можно было сказать, что хороших новостей он не принес.

– Его нигде нет, – мрачно сообщил он дяде. – Мы обшарили все окрестные селения, опросили всех, кто мог хоть что-то знать, но никто не видел подходящего под описание человека. Зато мы поймали двух теток. Может быть, это те самые, что угнали у нас бронетранспортер? Правда, они уверяют, что не имеют к этому никакого отношения, но почему-то не удивились, когда мы их об этом спросили.

Командир почувствовал, что даже горячая любовь к сестре может не удержать его от того, чтобы не надавать мальчишке по шее.

– Ты ко мне теперь всех баб стаскивать будешь? – прошипел он. – Авось какая-нибудь из них и признается?

– Очень уж они подозрительные обе. И вели себя подозрительно, – оправдывался племянник.

– И в чем это проявлялось? – спросил командир.

– Во всем, – не задумываясь, бросил племянник. – Они ехали вдвоем в машине, мужчин с ними не было, а время было только три часа ночи. При этом они не работники Красного Креста или другой организации, которые так любят соваться не в свое дело. Те сразу же бумагами начинают размахивать, словно это им поможет, а эти даже толком объяснить не могли, что им понадобилось ночью в горах. Твердили, что им необходимо срочно найти и вернуть кого-то. И то ли выкупить, то ли купить кого-то.

– Кого? – заинтересовался командир.

– Не говорят, мнутся, мямлят, но не говорят.

– Давай их сюда, – распорядился дядя, которому неожиданно стало любопытно.

За дверью раздался какой-то шум, болезненный крик, и в комнату ворвалась растрепанная крупная баба, таща за руку другую женщину, помельче и потише. За ними в помещение вбежали двое боевиков из личной охраны командира. Один из них держался за щеку, на которой красовалось пять кровавых царапин, а второй никак не мог толком распрямиться после полученного пинка в пах. Оба они горели жаждой мести, но командир брезгливо махнул им рукой, приказывая убираться.

– Хватит, раньше соображать надо было, – кинул он им. – С двумя женщинами справиться не смогли, чего же вы стоите.

– Это шайтан, а не баба! – завопил оцарапанный боевик, так как его приятель пока мог издавать только болезненные стоны. – Она набросилась на нас как дикий зверь. Никогда такого не видел. Она Ахмету так врезала, что он до сих пор за брюхо держится и разогнуться не может.

Командир уважительно глянул на пленниц. Он отлично помнил, что слой жира на брюхе у Ахмета был такой толщины, что пробить его кулаком не получалось и у лучших боевиков. Командир и сам неоднократно пытался сделать это, но у него так ничего и не вышло. Теперь ему стало вдвойне любопытно, что за добычу преподнесла ему судьба.

– Которая? – поинтересовался он.

– Вон та, – ткнул пальцем боевик в более крупную женщину.

– Ага, – удовлетворенно кивнул командир. – Иди.

Дождавшись, пока телохранители выйдут, он сделал знак племяннику, и тот осторожно попытался приблизиться к пленницам. Но это ему удалось не вполне. То есть приблизиться ему удалось, но лишь на короткий миг, потому что потом старшая из женщин сделала почти неуловимое движение – и племянник отлетел далеко в угол, где и остался лежать. Командир внимательно посмотрел на пленниц, прикидывая, кто они такие и что им на самом деле могло понадобиться в такой час в горах. На искательниц приключений они похожи не были, одна больше напоминала образцовую жену, успевшую обзавестись парой детишек и до сей поры не помышлявшую ни о чем другом, кроме создания семейного уюта для своего мужа. А вот вторая заставила командира поломать голову. Ее лицо, видневшееся из-под платка, казалось ему смутно знакомым, но он никак не мог вспомнить, где ее раньше видел. Но в том, что их пути уже пересекались, он был совершенно уверен. Обычно ему удавалось вспомнить человека даже в том случае, если они всего лишь перекинулись парой фраз, память у него была феноменальная.