В Петербург со своими бандитами (Лекарство от хандры, Нас разбудят не ангелы) - Клюева Варвара. Страница 19

- Я бы много чего добавил, да что толку метать бисер перед свиньей! Все равно ты не в состоянии оценить колорит моего языка, глубину образов, красоту риторики. Так что хватит с тебя и этого: я никуда не поеду! Все. Разговор окончен.

- Хорошо. Только не вздумай потом изображать безутешную скорбь на Варькиной могилке! - С этим напутствием Марк бросил трубку и приступил к сборам.

Через минуту телефонный аппарат ожил и залился трелью, но Марк и ухом не повел. Его замысел был прост и жесток. Прошка, возможно, и не воспримет всерьез его последнюю реплику, но совсем проигнорировать не посмеет. В попытке получить объяснение он сначала будет звонить сюда, потом Леше, потом - Варьке, а не дозвонившись никому, как миленький примчится на место встречи. Вероятно, это не самый гуманный способ добиться желаемого, но любой другой потребовал бы неописуемых нервных и временн'ых затрат.

Марк запихнул в рюкзак отобранные вещички, выскреб из жестянки, хранившейся в холодильнике, всю наличность, с сомнением повертел в руках складной нож с пружинным лезвием, бросил его обратно в ящик письменного стола, дождался паузы в надрывных воплях телефона и набрал номер Варвары.

- Привет, это Варвара! - сообщил знакомый голос, записанный на пленку. До пятницы я в Питере. Если вы уверены, что не ошиблись номером, можете сказать пару слов - после сигнала, разумеется.

- Это Марк. Мы едем в Питер расхлебывать заваренную тобой кашу. Если ты, не дай бог, отправилась на увеселительную прогулку, по забывчивости не предупредив об этом Сандру, я лично вышибу из тебя дух. Появишься в Москве раньше нас - не сочти за труд ей позвонить.

* * *

Возбуждение Софочки, вызванное появлением и стремительным побегом Селезнева, еще не вполне улеглось, когда ее чуткое ушко уловило характерный щелчок замка соседской двери. Не теряя ни секунды, она бросилась в прихожую, но успела заметить лишь моментально исчезнувшую черную щель. Дверь захлопнулась. Софочка, поколебавшись, вернулась в квартиру и приникла ухом к стене. Великолепная слышимость позволила ей определить, что поздний пришелец ведет себя вполне по-хозяйски. Вот щелкнул выключатель, вот глухо стукнула сброшенная обувь, шлепнулись на линолеум тапочки. Но шаги человека, нацепившего те тапочки, определенно принадлежали не хозяйке. Варвара обычно носилась по дому как угорелая, выбивая быструю дробь каблучками домашних туфель, а тот, кто разгуливал сейчас за стенкой, ступал тяжелее и шлепал подошвами.

Софочке мучительно хотелось позвонить в соседнюю квартиру и выяснить, кто там хозяйничает, но она по горькому опыту знала, что ей, скорее всего, не откроют. Она неоднократно пыталась проникнуть за эту дверь, но ни разу не преуспела. "Это мое конституционное право", - надменно заявляла Варвара в ответ на вопрос, почему она не открывает дверь на звонки. Все посетители, приходившие к ней, либо имели ключи, либо уходили несолоно хлебавши. Тот, кто пожаловал сейчас, имел ключ. Но зачем он явился сюда ночью, в отсутствие хозяйки? Может быть, все-таки позвонить? Это у Варвары есть конституционное право не открывать дверь: ее квартира, ее и порядки. А у ее ночного гостя прав вообще никаких.

Но ночного гостя отсутствие прав, по-видимому, не смущало, поскольку на звонок он тоже не отреагировал. "Вот вызову сейчас милицию, будешь знать, как шастать ночью по чужим домам", - мстительно подумала Софочка, но делать этого не стала. Откровенно говоря, она немного побаивалась соседки. Однажды ей довелось стать свидетельницей ссоры, которая завязалась между Варварой и энергичной общественницей со второго этажа. Общественница - настоящая бой-баба, такая любого в бараний рог согнет - пыталась выцарапать у Варвары деньги на домофон, а Варвара отказывалась раскошелиться, говоря, что домофон нужен ей, как насморк покойнику, и что кормить капиталистов, разжиревших на поставках человеконенавистнических приспособлений, она не собирается. Дискуссия, собравшая большинство жильцов подъезда, перешла на личности, и Софочка до сих пор трепетала, вспоминая финал. Нет, ни за что, ни за какие блага на свете она не согласилась бы оказаться на месте бойкой общественницы.

А за стеной между тем происходило нечто очень и очень интересное. Хлопали дверцы шкафов, шкрябали по дереву отодвигаемые стекла книжных полок, что-то падало, что-то скрипело, что-то шуршало.

"Неужто этот тоже ищет какую-нибудь дурацкую статью? - гадала Софочка. Или вернулся прежний? Подозрительно все это, прямо до ужаса! Сначала Варвара растворяется в ночи, потом это нашествие на ее квартиру, и тоже, между прочим, ночное. Может, все-таки позвонить в милицию?"

Пока она терзалась сомнениями, на лестнице послышались шаги: кто-то по-видимому, двое мужчин - по ней поднимался, и на этот раз Софочке повезло, она оказалась на лестничной площадке на секунду раньше новых визитеров. Их она видела здесь часто: и бородатого очкарика с походкой робота, и долговязого доходягу с длиннющими журавлиными ногами.

Леша и Генрих двигались на автопилоте - их мысли целиком занимала загадка исчезновения Варвары, и окружающее для них попросту не существовало. Леша даже не замедлил шаг, когда перед ним выросла Варькина соседка, - посмотрел невидящим взором, повернул, словно автомат, и обошел препятствие справа. Софочка на миг опешила, но быстро пришла в себя и обратилась к долговязому, на всякий случай ухватив его за рукав:

- Здравствуйте! Вы к Варваре? А там уже кто-то есть! И это уже не первый! Прямо паломничество какое-то! Очень странно, вы не находите? Ведь самой-то Варвары нет!

- Да-да, - рассеянно сказал Генрих, пытаясь высвободиться. - Мы знаем.

Леша, не обращая внимания на диалог у себя за спиной, повернул ключ в замке и открыл дверь.

- Знаете! - ноздри Софочки хищно дрогнули. - А про тех, которые до вас приходили, тоже знаете?

- Да, да, - повторил Генрих, кивая, точно китайский болванчик.

Так и не вернувшийся к действительности Леша уже собирался закрыть дверь, но в прихожую вышел Марк и сурово осведомился, где Генрих, благодаря чему дверь осталась открытой, а Софочкина аудитория увеличилась.