Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова - Дружников Юрий. Страница 25

Старых моральных критериев эти молодые люди не знали. Они не имели возможности сравнивать и всегда были "за", готовые, как предлагала популярная песня тех лет, "петь и смеяться, как дети, среди упорной борьбы и труда". Пропагандистские формулы гипнотизировали: "Модель трактора мы заимствовали у Америки, - писал в "Комсомольской правде" Илья Эренбург. Но наши трактористы - модели новых людей, которых не знает старый мир".

Заместитель наркома просвещения, вдова Ленина Надежда Крупская, требовала "получить определенный тип человека". Нарком просвещения Анатолий Луначарский с трибуны Всероссийского съезда педагогов так разъяснял сущность задач большевистского воспитания: "Поскольку государство является военной диктатурой, в нем нельзя проводить гуманитарых начал, тех начал, которые являются основой нашей веры. Практиковать сейчас добро и человечность предательство, нужно сначала с корнем вырвать врагов". Пропаганда ненависти, направленной на классовых врагов, на родственников и соседей, и обучение бдительности, то есть постоянной подозрительности ко всем людям, включая отца и мать, стали фундаментом этой новой системы воспитания.

За полгода до убийства Морозова, 13 февраля 1932 года, газета "Дружные ребята" вдруг решила изменить название. Приведем объяснение редакции: "Дружные - плохое название, - заявили ребята. - Ведь мы не дружим с кулаками. А по названию газеты получается, что мы дружим со всеми". Через несколько дней газета вышла под названием: "Колхозные ребята б. Дружные". Согласно разъяснению заместителя председателя Центрального бюро юных пионеров Архипова в "Пионерской правде", основная задача пионерской организации - "воспитывать ненависть". Морозов стал образцом для воспитания ненависти к врагам партии. Первое художественное произведение о Морозове поэта Михаила Дорошина называлось "Поэма о ненависти". Новое поколение приучалось к тому, что оно живет в стане врагов, что дети должны с детского сада разоблачать троцкистов, кулаков и шпионов. И в наши дни, переиздавая книгу о Морозове, Соломеин назвал первую главу весьма недвусмысленно: "Не всякий брат - брат".

Молодой лидер комсомола Александр Косарев говорил с трибуны: "У нас нет общечеловеческой морали. Мораль - классовая. Наша мораль - это та, что взрывает капитализм, уничтожает его остатки, укрепляет диктатуру пролетариата, двигает вперед строительство социализма".

Создавалась кастовая мораль взамен отмененной общечеловеческой. Этой новой моралью отменялись стыд, совесть, жалость, сострадание, великодушие, доброжелательность, сопереживание, терпимость - то есть оттенки, которые и составляют особенность человека, отличие его от зверя. Но зверь никогда не предаст, не донесет. Что же это тогда - новый человек?

Показательный процесс по делу об убийстве Павлика Морозова освещался в газетах с частым использованием известного афоризма Максима Горького: "Если враг не сдается, его уничтожают". Так имя Морозова с первых публикаций оказалось рядом с именем основоположника социалистического реализма, назначенного в начале 30-х годов главным инженером душ третьего поколения новых советских людей. В статье "О старом и новом человеке" Горький писал: "В Союзе Советов растет новый человек, и уже безошибочно можно определить его качество. Он обладает доверием к организующей силе разума (к диктатуре, по-видимому. - Ю.Д.) - доверием, которое утрачено интеллигентами Европы, истощенными бесплодной работой примирения классовых противоречий".

Горький писал, что "масса все более героизируется". Его теорию надо было подкрепить практикой. "Пионерская правда" и другие газеты обращались с призывами к писателям показать пионера-героя Павлика Морозова. И Горький тоже обратил на мальчика внимание. Помог ему в этом молодой журналист из провинции Соломеин, которого мы многократно цитировали выше. Именно Соломеин создал первую версию мифа о Павлике Морозове.

В автобиографии, предоставленной нам его дочерью, Соломеин писал, что происходит из середняков, но его отец имел две лошади, а такие считались кулаками. Мать его потом вышла замуж за кулака. Отчим жестоко избивал Соломеина, а потом убил его мать. Соломеин беспризорничал, жил в детских колониях. Образование получил трехклассное. Он был учеником столяра, рабочим бойни и махорочной фабрики, копал канавы, работал рассыльным, пока в 30-м году не был послан как кандидат в члены партии в колхоз в числе двадцати пяти тысяч других таких же уполномоченных проводить колективизацию. Это и было началом его партийно-литературной карьеры.

Он начал писать, и вскоре его взяли в редакцию свердловской газеты "Всходы коммуны", где он дорос до заместителя редактора. После этого Соломеин сменил не менее шестнадцати должностей в местных газетах на Урале и умер от хронической болезни сердца в 1962 году. О мировоззрении Соломеина в какой-то мере можно судить по его сравнению капитализма и социализма: там бьют детей, а здесь бьют барабаны. Толчком к тому, чтобы сделаться писателем, Соломеину послужило специальное распоряжение Уральского обкома написать книгу о новом человеке - Павлике Морозове. Срок установили десять дней.

В Герасимовку Соломеин приехал примерно через месяц после убийства. Он был не просто представителем газеты, но и уполномоченным райкома партии по раскулачиванию. Его называют даже председателем колхоза в Герасимовке, но, хотя в музее висит его фотография с соответствующей подписью, это домысел. Собирая материал для книги, Соломеин не надеялся на память, благодаря чему мы получили тщательные записи всего, что он первым увидел в Герасимовке.

К несомненным достоинствам Соломеина следует отнести его неравнодушное отношение к жизни, трудолюбие и скромность. В отличие от большинства авторов, Соломеин добросовестно опрашивал людей. Но он был представителем органов пропаганды, имеющих определенную задачу. Честный интервьюер, он записывал подчас и то, что работало против героя. Партийный журналист, он рапортовал только о подвигах пионера-доносчика.

В воспоминаниях Соломеина, относящихся к жизни в Герасимовке, имеется второй герой-доносчик, и читать о нем не менее интересно, чем об официальном герое Павлике Морозове.

Соломеин искренне рассказывает, как после смерти Павлика из-за отсутствия доносов стало трудно выполнять хлебозаготовки. Тогда он стал искать в деревне доносчика, который заменил бы Морозова. Васька Карлович был дурашковат и пьянчуга. "Только через неделю, после неоднократных разговоров, Васька согласился помочь сельскому совету найти кулацкий хлеб. По утрам приходил ко мне в квартиру или в сельсовет и рисовал в моем блокноте план с надписями: "Конюшня. Десять шагов по направлению к бане". Или: "Баня. Восемь шагов вправо, к большой сосне". Я перерисовывал эти планы своей рукой на маленьких листочках и передавал их членам комиссий сельсовета. Комиссии приходили во двор кулака, заглядывали во все уголки и в конце концов, как правило, "случайно обнаруживали" яму, наполненную хлебом. В красных обозах имени Павлика Морозова, которые мы направляли в Тавду один-два раза в неделю, было немало возов, найденных в ямах".

Доносил Васька, простодушно объясняет Соломеин, не от любви к советской власти, а за бутылку водки. Соломеин скрывал имя личного соглядатая и говорил, что у него "сорок помощников-пионеров", то есть, вообще-то, подвергал детей риску разделить участь Морозова. Следом за конфискацией хлеба шли процессы, на которых общественным обвинителем выступал сам Соломеин, а каждый крестьянин, укрывший хлеб, получал причитающиеся ему пять или десять лет лагерей. Соломеин ходил по деревне с пистолетом в кармане, а когда ему пригрозили, стрелял и ранил крестьянина. Он же арестовывал людей, которые заглядывали в окна сельсовета, - по подозрению в покушении на него, журналиста, а по совместительству - уполномоченного райкома. Эти воспоминания Соломеина опубликовала газета "Тавдинская правда" к очередному юбилею подвига Павлика Морозова.

Как видим, первому биографу Павлика Морозова пришлось не только создавать светлый образ доносчика в литературе, но и самому заниматься доносительством, что он успешно совмещал. Однако с первой книгой Соломеину не повезло. Он написал "В кулацком гнезде" за двадцать дней и ночей и - за опоздание на десять дней - получил партийный выговор. Издавали книгу поспешно, о чем свидетельствует множество корректорских ошибок. Книга была быстро издана на других языках народов СССР. Отрывки из нее печатались в Париже, в журнале компартии "Мон Камрад". Соломеин послал книгу в дар вождю пролетарских писателей Горькому и еще нескольким писателям. Ответил ему только Горький, причем сразу.